— Вот дерьмо… — досадливо прохрипел Трой, вытирая лицо от кровавых брызг, которые напавший на него тип расплескал из обрубка своей руки. Но его досада была связана вовсе не с этим, а с тем, что вопль нападавшего не остался безответным. И из распахнувшихся дверей караулки уже выбегали дружинники, на ходу натягивающие на себя стеганки и кожаные панцири. И оружие они уже держали в руках… Алый герцог зло сплюнул. Вот ведь незадача — боец из него сейчас совсем никакой. Руки трясутся, ноги дрожат, и мокрый как мышь. Ну да этот брус явно человека четыре-шесть обычно накладывали, а Трой сунулся в одиночку… Так что то, что он справился с напавшим на него типом, который явно был из числа командиров и, скорее всего, заявился проверять караульных, было, скорее, удачей, чем результатом его реальных усилий. Ну не был напавший готов к тому, что Тайная ветвь легко разрежет и его меч, и наручь, и саму руку, и вообще отсечет ему все правое плечо. Он-то все правильно сделал — ловко заблокировал удар своим мечом. Откуда ж ему было знать, что у какого-то ночного бродяги, одетого, почитай, в лохмотья, может быть подобное оружие…
— Помнится, милорд, вы обещали мне, что если вам придется встать в кругу врагов спина к спине, вы не забудете об одном вашем знакомом? — Веселый голос, раздавшийся за спиной герцога Арвендейла, прозвучал несколько неожиданно, но очень вовремя.
— Рад вас видеть, виконт, — облегченно выдохнул Трой и привалился плечом к стене. — Должен вам сказать — вы довольно вовремя.
Виконт Аскавирал довольно хмыкнул и выпрыгнул вперед, замахиваясь своим двуручным мечом.
— Хресь!
— А-а-аы-ы-ы-ы-ы-ы… — Первый из подбежавших дружинников оказался недостаточно проворным для того, чтобы избежать удара, и потому повалился на камни замкового двора, оглашая его дикими воплями. Да уж, массивный меч виконта не был столь смертоносен, как Тайная ветвь, но устоять под его ударом могли о-о-очень немногие.
— Дзанг!
— Аа-а-а-аа-а-а-а… — Второй из подбежавших дружинников барона, как видно спросонья, подставил под удар деревянный щит… и огласил окрестности настоящей руладой, когда разрубившее щит лезвие заодно рассекло и руку, на которой, собственно, щит и висел. Трой отдышался и отлип от стены. Пора и ему включаться. Двуручный меч, конечно, вещь убойная, но у него есть один большой недостаток — он очень тяжел и инерционен. Поэтому переход от одного удара к другому возможен только через размашистые и потому довольно долгие по меркам ближнего боя удары-махи. Один на один и на открытом пространстве это не так уж и важно, — всегда есть возможность сработать корпусом или ногами и уклониться от излишне приблизившегося врага, а вот в арке ворот и против десятка противников…
— Фжух!.. жух! — Слева просвистела парочка стрел, и один из подтянувшихся к воротам дружинников барона рухнул на булыжник замкового двора. Трой довольно оглянулся. О, вот и егеря подтянулись. Ну, теперь живем! Он нагнулся и, подхватив слегка погнутый и выщербленный щит, оставшийся в воротной арке от второго из снятых им караульных, несколько неуклюже двинулся вперед. Ноги еще побаливали, да и пресс со спиной тоже — так что вряд ли он сейчас способен передвигаться достаточно ловко, чтобы исключить попадания по себе. А от его легендарного доспеха из чешуи Раш у него в данный момент имеется только один наручь. Так что уж лучше со щитом…
— Хрясь! — Двуручное чудовище виконта развалило до паха еще одно неудачливое тело. Какие-то странные у этого барона бойцы — так подставляться, это надо, считай, ничего не уметь в прямой схватке. Впрочем, если Хромой сказал правду о том, из кого этот Каэверли в основном набрал свою дружину, — все понятно. Подобный контингент только в подворотне силен. Ну, или на большой дороге… Но из примыкавшего к донжону приземистого здания казармы уже густо полезли остальные дружинники, не только из числа назначенных в караул. Так что основная схватка была еще впереди. Трой зло скривился. Ну почему сегодня все пошло так наперекосяк?! Изначально планировалось, что могучий и смертоносный герцог Арвендейл тихо взберется на стену, тихо переберется во двор, тихо вырежет караульных, после чего остальные столь же тихо проникнут внутрь и как можно более тихо вырежут (ну, или оглушат и свяжут, как настаивал виконт Аскавирал) возможно большую часть баронской дружины. Но как выяснилось, могучесть и смертоносность вышеупомянутого господина оказались изрядно преувеличены. Так же, как и его удачливость… Так что теперь предстояло выдержать бой со всем гарнизоном. Нет, в победе он не сомневался, но каковы будут потери? До сего момента им удавалось обходиться без них, хотя благодарить за это стоило, пожалуй, не столько его, так сказать, умелое руководство, сколько достаточный запас зелий и лечебных амулетов. И Алому герцогу очень не хотелось нарушать эту традицию. Но, похоже, сегодня без этого не обойдется. Если только он срочно не придумает, как…
— Позвольте, милорд! — Герцог Арвендейл качнулся в левую сторону, и мимо него шустро пробежал десяток егерей, держащих в руках луки с уже наложенными на тетивы стрелами.
— Э-э-э… прошу прощения, милорд! — На этот раз Трой ушел вправо, пропуская мимо себя своих арвендейлских охотников, устремившихся на узкую лестницу, ведущую на стену. Схватка, как обычно, вполне себе развивалась и без его «мудрого» руководства.
— Фжух!.. жух!.. жух! Ш-жжух! — запели впереди стрелы. И почти сразу же со стороны казарм послышались вопли и стоны подстреленных. Трой прищурился, всматриваясь в едва начавшую сереть темень, и тихо выдохнул. А может, и обойдется…
4
Барона Каэверли разбудило неясное ощущение тревоги. Впрочем, он вообще последнее время часто спал весьма плохо. Чутко, просыпаясь от малейшего шороха, а иногда и вообще просто так, потому что ему что-то почудилось. Ну, вот как в этот раз…
Все началось еще тогда, когда до барона дошли известия о том, что кто-то упокоил Угрюмого Пеппия. У Угрюмого была самая сильная банда из тех, что находились под негласным управлением барона, и приносила ему очень неплохой доход, который к тому же был уже до медяка учтен в его будущих планах. Так что известия эти были весьма неприятными, и барон несколько ночей долго засыпал, ворочаясь и кляня злодейку судьбу, подкинувшую ему такую подлянку.
Но особой тревоги у него тогда не возникло. Разбойная доля — дело такое… из числа тех, кто встал на стезю разбойника, смертью от старости умирает едва ли один из ста. Да и эти единицы по большей части последние годы жизни влачат весьма жалкое существование, чаще всего выпрашивая милостыню, демонстрируя сердобольным прохожим культи отрубленных палачом рук и ног и обрывки вырванных им же ноздрей и ушей. Остальные гибнут либо во время какого-то очередного грабежа, нарвавшись на слишком зубастую добычу, либо, будучи выслеженными егерями, — от «брака» с «пеньковой вдовой». Ну, или если совсем уж не повезет, — после приговора суда медленно сгнивают на каменоломнях и рудниках от обвалов, желудочных болезней и истощения. Очень редко кому удается избежать всего сказанного… А какой может быть иной исход, если в бандиты, как правило, попадают откровенные тупицы и неудачники? Потому что как еще можно назвать людей, которые оказались в разбойниках по большей части совершенно случайно. Вот жил себе такой человек, хорошо ли плохо, но обычно — пил, ел, занимался крестьянским трудом либо каким ремеслом, а потом — раз напился и прибил либо прирезал кого-то по пьяни — и все. Или на каторгу, или в бега. Ну а потом либо в наемники, либо в разбойную ватагу… Или там чего украл, но опять же или по пьяни, или настолько тупо и бездарно, что поймали за руку, — и опять тот же выбор.
