– Я согласна, – твердо проговорила Даша. – Без штанов они сопротивляться не будут.
Я вылупил на нее глаза.
– И ты сможешь… С чуркой?..
– Я, Паша, самка, – через силу усмехнулась она. – Я – детеныша спасаю.
– О’кей, дети мои, – сказал я, вылез из машины и отправился к подъезду.
Вошел в полутемный, прохладный, пахнущий кошками подъезд. Лифтом пользоваться не стал, решил прогуляться до третьего этажа пешком. Я решил: если я смогу справиться с двумя хачиками (или сколько их там?) без ущерба для Ленчика, я вступлю в бой. Негоже отдавать кавказцам двух моих девочек – да еще в образе проституток.
Пока я поднимался по лестнице, тело мое подбиралось в предвкушении схватки с хозарами.
Я взошел на второй этаж. Здесь проживала замечательная бабулька, что позволила мне подслушивать хачей. Вспомнив ее, я невольно улыбнулся. Замечательный они народ – наши советские бабки. Я не успел додумать эту мысль.
Тяжелый удар опустился мне на голову сзади. Полутемный подъезд стал стремительно темнеть, темнеть – и я потерял сознание.
Катя и Даша. В то же самое время
Они сидели внизу в машине. Нервы у обеих были на пределе. Катя беспрерывно смолила тонкий легкий «Кент» и не накуривалась.
– Его нет уже двенадцать минут, – глянула на часы Катя. Еще пару минут ожидания, и ее (она предчувствовала это) охватит безрассудная, сильнейшая паника.
– С ним что-то случилось, – откликнулась Даша.
– Давай позвоним в милицию.
– Нет.
– Давай позвоним. Самодеятельность до добра не доводит.
– Нет, я сказала! Положи телефон.
– Тогда что ты предлагаешь?
– Мы идем наверх. Туда. Вдвоем.
– Ты с ума сошла. Пашу там захватили. Что мы с тобой вдвоем можем сделать?! Против мужиков, кавказцев?!
– Мы идем к ним. Наверх.
– Это безумие.
– Идем – или я пойду одна.
– Даша, успокойся.
Дарья, не отвечая, вылезла из «восьмерки», хлопнула дверцей и решительно зашагала на своих огромных каблуках к подъезду. Катя секунду поколебалась, а потом тоже выскочила из машины, крикнула вслед сестре:
– Подожди, я с тобой!
Даша остановилась, обернулась.
– Если боишься – лучше не ходи, – решительно сказала она.
Катя ответила ей гневным взглядом. Воскликнула:
– Ты совсем без мозгов! Туда идти нельзя!
Даша еще более решительно произнесла:
– Предложи что получше!
Катя смешалась. И произнесла на тон ниже:
– Подожди, только машину закрою.
Даша нетерпеливо потопала своей обутой в прозрачную туфлю ногой.
А Катя добавила уже совсем вполголоса:
– Дура психованная.
* * *
Хафиз вместе с Нуриком наблюдали из окна кухни за стоящей у подъезда машиной с проститутками. Сперва из нее вышел шофер-сутенер – здоровый громила в майке навыпуск. Подошел к подъезду – и куда-то исчез. И вот уже двенадцать минут его нет. Никто не звонит в дверь, не звонит по телефону. Что они, эти русские, – смеются над ними, что ли? В игрушки с ними играют?!
Две проститутки все сидели и сидели в машине. О чем-то базарили между собой. Что они, блятти, совсем там офуфели?! Чего ждут, в рот им с прибором?!
Хафиз отошел от окна, прошелся по кухне, заглянул в комнату к пленнику. Мальчик покончил с обедом и сидел у своей батареи вполне удовлетворенный. Рожа его лоснилась.
– Сейчас к тебе, мой дорогой, блятти придут, – усмехаясь, проговорил Хафиз. – Сразу две. Выбирать будешь. Или ты двоих за раз забараешь – а, малъщик?
– Хоть трех, – нагло усмехнулся сытый мальчик.
Воистину, этим неверным ни в чем нельзя давать воли: сразу так и норовят сесть на шею. Сразу захотелось двинуть мальчугану по роже. Сволочь, ему еще баб доставлять!.. Но нельзя заехать ему по морде, нельзя даже бабу не дать. Черный велел: обласкать мальчика и расслабить. А слово тудуна – для Хафиза закон. Он не ответил борзому мальчугану, только плюнул в сердцах прямо на паркет.
И тут раздался звонок во входную дверь. Хафизу показалось, что прозвучал он – игриво. Сначала два коротких: дзынь, дзынь! А потом – еще три коротких: дзынь-дзынь-дзынь! От одного звука этого зазывного, кокетливого, женского звонка Хафиз сразу почувствовал, как кинжал его начинает наполняться темной кровью.
* * *
Девки ввалились в прихожую. Типичные проститутки. Одеты, как бляди. Ведут себя, как бляди. Хафиз жадно повел ноздрями – от них пахло его любимым мускусом. Он по-хозяйски цапнул малиновую за грудь. Та кокетливо застонала.
– Проходи, красавица, – приказал Хафиз.
В полумраке коридора малиновая выглядела совсем школьницей. Хафиз с трудом справился с нахлынувшим возбуждением. Ох, он и оттянется!.. Чем девка моложе, тем слаще ее крики.
Шлюх провели в гостиную, усадили на диван и рассмотрели.
Яркая люстра высветила – товарец прислали залежалый. Даже пять килограмм косметики, которой сдобрили себя проститутки, не могли скрыть, что обе – особенно малиновая – уже далеко не молоды.
– Старухи, – разочарованно припечатал Хафиз. – Вам в собес пора.
Шлюха с разноцветными волосами нахмурилась. А малиновая проворковала:
– Старенькие, зато удаленькие…
Цветноволосая мрачно добавила:
– Быстрые и шустрые!
Девки держались скованно.
– Столько лет блядуэтте – вести себя не научилысс? – укоризненно спросил он у баб и по-хозяйски облапил ту, что с цветным хвостиком. Девка ответила на его объятия – но лениво, без страсти.
Хафиз ущипнул за ногу малиновую. Эта была поласковей, она опять сладострастно вскрикнула. «Хорошо, мышцы еще не дряблые», – оценил Хафиз.
– Давайте, девки, – скомандовал он. – Вы сейчас, обои, идете в другую комнату. Там малъщик вас ждет. Очен-н ждет. Ваш малъщик, русский. Мы его там приковали, потому что он у нас – садо-махо. Любит, когда его девки сами барают. Мы ему подарок делаем. Кого он выберет, та с ним будет. Вторая пусть назад идет. Давай, шевелис-с! – приказал он.
Леня Коноплев. В то же самое время
Леня слышал звонок в дверь. Слышал отдаленный гул голосов. Женских голосов. До него донесся разговор тюремщиков с проститутками и кокетливый женский хохот.
Сердце его против воли застучало в груди. «Откажусь, – подумал он. – Пошли они на фиг со своими проститутками. Еще я девок грязных буду брать от хачиков!» Организм на удивление вел себя в соответствии с мыслями: вяло болтался и никак не реагировал на кокетливые голоса шлюшек, доносящиеся из соседней комнаты. Слов Ленчик не слышал, но женские голоса отчего-то показались ему знакомыми. «Почему? – подумал он. – Сроду я не имел дел с проститутками. Глючит меня, что ли?»
