– Гады! – заорал Петя.
Около бревен была приставлена картонка от коробки из-под телевизора с написанной шариковой ручкой фамилией «Сяськин». И дальше такие же картонки с другими фамилиями – «Олифренко», «Козлов». Но чаще всего – «Сяськин». Мы посчитали, что этому «Сяськину» принадлежат не менее семи куч.
– Прикрой меня! Я сейчас на мобильник сниму! – тихо сказал Петя.
Я закрыла его спиной. Петя быстро отснял бревна и отдельно фамилии на картонках.
– Спрячь мобильник во внутренний карман, а то отберут! – зашептала я.
Мы еще минут пять побродили по территории терминала. В конце его виднелся причал и несколько пустых барж. Никаких кошек не было, и мы вернулись обратно к воротам. Охранники курили и болтали с Лизой.
– Ну чего! Нашли? – спросил «доброжелательный».
– Не-а, пропала! – не глядя на него, грустно ответила я.
– Придет, куда денется! – добродушно пробурчал он и, отбросив окурок, пошел закрывать ворота.
Домой мы мчались не разговаривая и так торопились, что даже забыли съесть бутерброды.
«Мангусты» в деле
К счастью, дядя Олег был дома и работал за компьютером. Радостно потирая руки, он сразу скачал с Петиного телефона фотографии, приговаривая:
– Отлично! Просто отлично!
Но потом вдруг повернулся к нам, стоявшим с сияющими и торжественными лицами, и, нервно приглаживая белесые вихры на голове, с обидой в голосе произнес:
– Больше в это дело не лезьте! Никакой самодеятельности! Вчера ваша бабушка ко мне приходила… Она решила, что это я втянул вас в эту опасную историю, и отругала!
– Мы ей ничего не говорили! – воскликнула я.
Но он не поверил.
Ну надо же! А мы-то думали, что бабушка даже не догадывается о наших поисках.
Вот кто главный «мангуст» в нашей семье!
Дядя Олег нас теперь избегал и все что-то писал за компьютером на веранде, потом ездил фотографировать спиленную рощу и другие такие же места в округе, а через неделю вообще уехал в город.
Но я стала сомневаться, способен ли дядя Олег, невысокий худой очкарик, одолеть всемогущего Сяськина….
Вот наша бабушка – она и ОМОН ОСТАНОВИТЬ СМОЖЕТ!
Дома нас посадили под «домашний арест», вернее, бабушка затеяла грандиозную стирку. Мы и правда «запылились» в этих наших путешествиях.
Целый день мы стирали одежду и постельное белье и завесили весь двор перед крыльцом. Футболки, шорты и джинсы полоскались на солнце. Эти наши «снятые шкурки», оживая от ветра, напоминали нам о путешествиях. Веревка провисала под тяжестью белья, и простыни почти касались травы.
Прибежал соседский пес Тузик и с восторженным лаем стал подпрыгивать и хватать зубами джинсы за штанины. Ветер весело выворачивал его уши-лопухи наизнанку. Пес то и дело плюхался на землю и яростно чесался, обдуваемый бабушкиными простынями. Мы с Лизой радостно хихикали до тех пор, пока во двор не выскочила бабушка с веником в руке, ругая и нас, и Тузика с его блохами, и провисшую веревку.
Бабушка не разрешила выходить за территорию дачи и в последующие дни, сурово заявив:
– Я за вас отвечаю перед вашими родителями! Вот они приедут – и делайте что хотите! Эти ворующие лес уроды ни перед чем не остановятся ради своей прибыли!
Пошел дождь, и мы без возражений гладили белье, пекли пирожки с яйцом и щавелем, а вечером читали вслух «Трех мушкетеров» (Петя, оказывается, не читал!) и даже придумали свою игру, «Монополию», про наши поездки. Кое-что дофантазировали, и получилось здо́рово! Даже бабушка с нами сыграла пару раз!
Например, собак на станции мы превратили в грозных стражей. Встреча с ними – отбежал на три хода назад! Дом Сяськина – пропусти два хода и закидай его двор камнями и дохлыми крысами! Один ход пропускается, если: попался бабушке (стираем, убираем, готовим), попал в яму на дороге, пережидаешь лесовозы, болтаешь с солдатиком. Зашел к дяде Олегу (жди новой информации) – пропусти всех играющих! Приезд родственников (радуемся встрече) – пропусти два хода и получи подарок! Станция и военная часть – два хода вперед, асфальтированная дорога – ход вперед, терминал – приз и пять ходов вперед! Получение кота от Олимпиады Васильевны – полный провал и возвращение к началу игры! И всякие другие приколы.
Кстати, кот в игре появился благодаря Лизиной болтливости: «войдя в роль», она вдруг ляпнула в магазине, что мы искали кошку. Нас радостно схватили и потащили в конец деревни, где Олимпиада Васильевна, вытирая руки о передник, призвала своего затюканного мужа и велела ему изловить и показать нам всех ее двадцать кошек в надежде, что мы какую-нибудь заберем. К счастью, чисто черной кошки у них не оказалось, а то мы бы не отвертелись…
Теперь, проходя мимо дома Сяськина, огромного кирпичного особняка за глухим забором, сквозь ворота которого во дворе виднелись два его личных джипа, мы незаметно кидались камнями и всякой дрянью (один раз даже, подцепив на палку, перекинули дохлую крысу!) и плевались. А Петя как-то вечером смог так плюнуть жвачкой, что попал ею в центр звонка на воротах, где она чудненько прилипла.
Однажды днем, вернувшись с речки, мы застали бабушку беседующей на крыльце с тетей Клавой.
– Этих-то, с лесом, сегодня взяли, – рассказывала тетя Клава. – Полиция утром приезжала! Говорят, оштрафуют на большую сумму за незаконную рубку леса. Вы бы видели, с какой перекошенной рожей шел этот Сяськин! Конечно, царь и бог, глава муниципалитета! Считал, что все ему дозволено!
Бабушка насмешливо покосилась в нашу сторону и, увидав, как просияли наши лица, со вздохом сказала:
– Лес-то не вернешь!..
А вечером испекла пирог с клубникой и творогом и сама позвала Петю к нам на чай.
Через месяц, перед самым Лизиным отъездом
Мы втроем стояли на обочине, разморенные жарой, и размышляли, куда бы еще съездить. На речку мы уже утром смотались, а сейчас можно было не успеть, потому что на горизонте вдруг нарисовалась большая лиловая туча. В лес лучше не соваться: там перед дождем было удушливо-жарко и комары с визгом вгрызались во все живое. Перед грозой все замерло, лишь редкие порывы ветра закручивали водовороты пыли на дороге. Но домой тоже не хотелось.
Вдруг около нас затормозила незнакомая женщина на велосипеде.
– Ребята, это вы разыскивали кошку? – спросила она, щурясь от солнца и расправляя косынку на волосах.
Мы уже давно всё забыли и сразу даже не поняли, какую такую кошку мы разыскивали. Поэтому уставились на нее, открыв рты. Она невозмутимо нас разглядывала.
