— Прошу меня ужом не называть, — обиделся географ. Откуда мне было знать, что вы найдёте эти треклятые расписки. Тьфу, Танеева и после своей смерти всем вредит, препротивная женщина, — Владимир Иванович засунув в карманы брюк руки, отошёл к окну.
— Так может, сейчас не поздно сказать правду? — поинтересовался следователь.
— Я отказываюсь что-либо объяснять.
— Хорошо, — сказал Антон Сергеевич. — Мы вызовем вас повесткой, и вам придётся всё рассказать, только в другом месте.
— Пожалуйста, вызывайте, — Владимир Иванович вернулся на прежнее место, сел на стул и скрестил руки на груди.
— Зоя Карловна, а вы готовы поделиться вашей проблемой?
— По-моему, мою проблему знает не только коллектив, но и всё село. Да, брала деньги: на лечение сына Ильи. И срок уже близок отдавать. Но денег у меня пока нет. Я понимаю, что процент увеличится, но ничего не могу с этим поделать.
— Извините. Но я должен был вам задать этот вопрос. А вы, Ксения Алексеевна, что скажете? Вспомнили про свой долг, или опять будете всё отрицать?
Ксения Алексеевна покраснела, медленно провела по лбу рукой и выдохнула:
— Я беременна.
Лилия Николаевна тихо произнесла:
— О, боже, а это-то здесь причём?
Лариса Петровна живо отреагировала на заявление заместителя:
— От кого это, позвольте узнать? И какой срок?
Следователь не дал директору завалить девушку вопросами.
— Лариса Петровна, уважаемая, потом выясните все подробности по беременности. Пусть она мне ответить на злободневный вопрос.
Лариса Петровна дёрнулась и поправила очки.
Ксения Алексеевна справилась с волнением и пояснила:
— Беременность у меня сложная. Была угроза выкидыша, необходимо было дорогостоящее лекарство, и Анна Андреевна сама предложила мне деньги. Но у меня другого выбора не было, не кредит же в банке брать.
Ксения закрыла лицо руками и тихонько заплакала. Любовь Ивановна налила стакан воды, подошла к девушке и стала её утешать.
— Ну, а у меня три сорванца, — неожиданно громка начала говорить Ольга Семёновна, нервно перебирая предметы на столе. — На них обувь горит, просто уму непостижимо. Да школьные костюмы купить надо было. Вся моя зарплата только на продукты и уходит. Мальчишки растут, каждый из них ест за троих. Вот и пришлось в кабалу к Анне Андреевне лезть. Кстати, деньги она тоже мне сама предложила. И знаете, так ненавязчиво, с сочувствием к моей проблеме. Ну, а возврат денег у меня по расписке к Новому году, можете проверить. Вон расписки, у вас в руках, проверьте прямо сейчас, — закончила Ольга Семёновна и выдохнула, словно сбросила груз с плеч.
— Не беспокойтесь, Ольга Семёновна, мы всё уже проверили.
Антон Сергеевич бросил взгляд на Лилию Николаевну:
— У меня таких обывательских проблем нет, — сказала немного брезгливо литераторша, кутаясь сильнее в шаль, словно закрываясь от мелочных проблем. — Я, знаете ли, ценные книги собираю. У меня богатая библиотека. А тут, случайно, попалась мне на глаза книга Владимира Алексеевича Гиляровского «Москва и москвичи», подарочный экземпляр, с уникальными фотоматериалами той эпохи, с произведениями более чем семидесяти выдающихся мастеров русской живописи, с картой Москвы 1913 года. Вам, наверное, не понять, но я не могла устоять. Денег на тот момент у меня не было, но, а произведение я не могла упустить. Да и муж постоянно ворчит, что я трачу деньги на макулатуру. Отсюда и долг и расписка. Вот и всё! Хотя деньги не ахти какие.
— Ну, наверное, моя очередь, — сказала Любовь Ивановна и пристально посмотрела на молчавшего Игоря Андреевича, который вёл себя так, словно этот разговор вообще к нему не относился. Он то беззаботно разглядывал свои короткие пальцы на руках с небрежно обстриженными ногтями, то безразлично поглядывал в окно. — Мой внук живёт в городе, я его воспитывала одна, — Любовь Ивановна обвела всех присутствующих надменным взглядом, то ли ожидая похвалы, то ли гордясь тем, что воспитала, по её мнению, достойного для общества человека. — Так вот, кое-как вытянула оплату за его обучение, а тут он жениться собрался. Большая часть расходов на свадьбу легла на мои плечи. Деньги брала в долг у Анны Андреевны. Вот коротко и по существу, — просто закончила повествование пожилая учительница.
— Так, понятно, — произнёс Антон Сергеевич, убирая расписки назад в папку. — А накануне смерти вы зачем к Танеевой приходили? Вас видели мальчики, выходящей из калитки её ограды.
— Отсрочку ходила просить, сумма-то немаленькая. А она упёрлась: нет и всё тут. Мне скрывать нечего, я уже не в том возрасте, чтобы загадки загадывать или интриги плести, — Любовь Ивановна обиженно поджала губы, теребя в руках носовой платочек.
В дверь учительской заглянула взволнованная Нюра:
— Лариса Петровна, там из полиции приехали по поводу Карпова, вас спрашивают.
Ольга Семёновна возбуждённо воскликнула:
— Я знала, что этим закончится. Неуправляемый подросток, просто ужас, — она победным взглядом окинула всех педагогов, чтобы показать, что она была права в своём мнение в отношении трудного подростка.
Лариса Петровна бросила укоризненный взгляд на Ольгу Семёновну и быстро покинула учительскую.
— Ну-с, Игорь Андреевич, что вы скажете? — Антон Сергеевич внимательно посмотрел на физрука.
— А я ничего отдавать не собираюсь, потому что я ей ничего не должен.
— А как же расписки? — неподдельно удивился следователь. — Вы же их подписывали?
Игорь Андреевич старался не выдать своего волнения и безразлично бросил:
— Анна Андреевна сказала, что это просто для учёта денег необходимо и расписки не имеют никакого значения.
— Позвольте, но вы же умный человек и прекрасно понимаете, что для учёта финансов есть масса других способов, — Антон Сергеевич интонацией сильно надавил на слово «умный». — Расписку-то вы зачем тогда подписывали, если деньги брали не в долг?
Владимир Иванович с усмешкой произнёс:
— Наш Игорь Андреевич, считает, наверное, что он всё отработал. Бедняга, не перетрудился?
— Кто вам дал право оскорблять меня? Вас-то я тоже часто у Танеевой заставал. Чем вы там занимались? Жалко, что Анна Андреевна рассказать ничего уже не сможет.
Владимир Иванович соскочил со стула:
— Да как ты смеешь, сопляк?
Зоя Карловна горько усмехнулась и отвернулась к окну.
— Господа, господа, ну вы же интеллигентные люди, — старался успокоить следователь мужчин. — Давайте, вы не будете опускаться до оскорблений.
— Альфонс, — не вытерпел Владимир Иванович.
— Не завидуйте, — парировал физрук.
Когда страсти немного улеглись, Антон Сергеевич обвёл присутствующих внимательным взглядом и подытожил:
