– Итак, дубль два. Заседание малого коврового совета объявляю открытым, – взмахнув жареной сосиской, заявил Дикарт. – Оглашаю состав совета: ушастый, хвостатая, без молотка и нахал. Кто-то хочет высказаться против такого состава?
– С молотком, – внесла поправку я, приподнимая тунику и демонстрируя ремень с чехлом. – На весь день отпустили, знала, что к Алесту иду, и…
– …подготовилась, – закончил за меня Дикарт и, откусив от сосиски, исправился: – Ушастый, хвостатая, с молотком и нахал. Больше возражений нет?
Возражений не имелось. Ради одного того, чтобы Дик признал себя нахалом, Алест готов был потерпеть обидную кличку. Впрочем, опровергнуть ее было нечем. Разве что Аника могла поспорить: в человеческом облике хвоста у девушки не имелось.
– Отлично, перейдем к первому вопросу на повестке дня: что делать и кто виноват? Ушастый, вам слово, – делегировал возможность высказаться Дикарт.
Не из врожденного эльфолюбия. Просто еще пара секунд – и жир капнул бы на тот самый ковер, превратив наше общество не в ковровый совет, а в общество вандалов.
– Хм… мы об орке или о магистре?
– Можете начать с любого вопроса, – нахально разрешил Дикарт, перехватывая из тарелки соленый огурчик.
– Про Эркина говорить дядя не велел, – потупился Алест, – но, думаю, к вечеру все будет известно. Или отправим Алариса посмотреть?
– Не получится, – я покачала головой. – Аларис, конечно, может отдаляться от меня, но во дворце в каждом коридоре – по ловчей сети. Покинет кольцо не в том месте – и придется ждать стражей, чтобы его выпустили.
– Я бы на месте стражей не выпускал, – поделился мнением Дикарт. – Продолжай. Что знаешь о магистре? Магистр – твой родственник, может, делился чем-то, чего при всех не скажешь?
– Сомневаюсь, что магистр Реливиан не подозревает, что все известное Алесту становится известно Тари, а после и нам, в считаные дни, – заметила Аника.
Она единственная предпочла не исключать приборы из оборота и пилила отбивную ножом и вилкой.
– Только если мы знаем, о чем спрашивать, – чуть умерила пыл друзей я. – Но чтобы задать верный вопрос, неплохо бы знать и ответ. А мы можем только предполагать, о чем магистр не скажет, но что можно «случайно» подслушать. – Кончики ушей эльфа провокационно покраснели. – Значит, было что-то.
– Не могу, – виновато ответил эльф. – Дядя заставил поклясться, а я не дух, месяц с чесоткой так легко не выдержу.
– А мы тебе мазей сделаем, – начала искушать беднягу Аника.
– Не замечал за тобой такой кровожадности! – фальшиво удивился принц и попытался отползти от подруги, не поднимая своей королевской попы.
– Алест, а с кем говорил магистр? О предмете разговора ты поведать не можешь, но личность собеседника под клятву о молчании не попала, верно?
– Верно, – вздохнул эльф. – Но нам вряд ли поможет.
– И все же?
От нетерпения у Дикарта даже начали раздуваться ноздри. Еще чуть-чуть, и след возьмет. Как оборотень. Хотя мало ли каких кровей не отыщется в правящей династии?
– Вы его не видели, только Тари. Тот некромант, магистр Астальр. Дядя разговаривал с ним, но когда я вернулся, они уже прощались.
– Эльфийские некроманты, – ехидно отметил Дикарт. – А как же недостойная магия, до которой горазды опускаться лишь люди?
Кольцо Алариса ощутимо нагрелось, подсказывая, что ответить принцу жаждет не Алест, которому постоянно достается от Дикарта за собратьев, а сам покойный представитель эльфийских темных магов.
– Эльфийская некромантия – это искусство. А то, чего смогли добиться люди, – жалкая пародия на магию, – высокомерно заметил дух. – И большего вы никогда не добьетесь, впустую тратите время на удовлетворение мелких амбиций.
– Было бы больше времени – тратили бы на крупные, – хмыкнул Дикарт.
Ругаться с мертвым магом он не собирался, но промолчать было выше его сил. Мертвый или нет, но никто не мог поручиться, что в один далеко не прекрасный день Аларис не восстанет из мертвых. От некроманта любой подлости ожидать можно, и этой – в том числе.
– Не сомневаюсь.
– Аларис, нам не нужны ссоры, – остановила я своего хранителя. – Нам нужны помощь и информация. В прошлый раз Эркин упомянул о Лунной жатве как о подходящем дне для переселения душ. Сайхет тоже ждал этого дня, как считаешь?
– Определенно. Он уже давно не так силен, как в юности, и без дополнительных вливаний силы не смог бы вытянуть ритуал.
– Дополнителнительные вливания? За счет чего? Хочешь сказать, что в этот день кого-то убьют?
– Ну, кроме тех, чьи тела теоретически хотят заселить другими жильцами, – определенно нет. – Аларис перевел взгляд на Алеста. – Юный отпрыск благородной семьи, а знаешь ли ты, почему твоему отцу приносят присягу именно после дня Лунной жатвы? – Эльф покачал головой. – Молодец, – неодобрительно буркнул дух. – Тари, а почему среди гномов так важен Третий день Отлива?
Дикарт прыснул со смеху, но быстро взял себя в руки, заметив мой мрачный взгляд. Да уж, нашел из-за чего смеяться.
– Давно, когда Подгорное царство еще не занимало такие территории и заселение подгорных земель только начиналось, гномы продвинулись так далеко и глубоко, что во время Великого Прилива затопило больше десятка поселений. За то время, что стояла вода, гномы потеряли пятую часть населения. Об этом стало известно лишь на Третий день после Отлива, когда из всех оставшихся и близлежащих к местам затопления поселений пришли списки выживших. В истории Царства это было первое, но не последнее затопление. Делались выводы, зоны катастроф становились меньше, правила – серьезнее, а наказания за халатность – жестче. Таких затоплений, как в день Великого Прилива, больше не происходило, но ежегодно в Третий день Отлива в Царстве проводится перепись населения. – Я тяжело вздохнула. – Об этом дне в Царстве знают все. Это наше горе и наша ответственность. Наглядный пример, к чему может привести неразумное использование силы даже с благой целью.
Повисла пауза. Алест сглотнул, догадываясь, что и с их Лунной жатвой дела обстоят нерадостно.
– Спасибо, – Аларис кивнул, будто учитель, принимавший выученный урок. – Все запомнили, чем памятен Третий день? Что касается Лунной жатвы, – дух мечтательно закатил глаза, – во многом этот праздник темного искусства стал памятен эльфам благодаря мне. По официальной версии.
– А фактически?
Дикарт хотел докопаться до истины. Алест бросил на него тяжелый взгляд, но промолчал.
– Фактически большинство приведенных в исполнение в тот день проклятий было направлено свыше. Ловцы подчинялись напрямую Владыке, а жертвами темных сил в тот день стали его политические оппоненты. Плохи они были или нет – вопрос не ко мне. Мы всего лишь исполнители, собравшие Жатву. Практически бескорыстно, хочу отметить.
