– А это кто? – Аника с подозрением уставилась на орка. – Добавка к меню?
Эркин дернулся, но убегать было некуда.
– Она оборотень, а не вампир, – напомнила я. – И не ест орчатину. Как и эльфятину, и человечину…
– Откуда ты знаешь? – кокетливо улыбнулась подруга, обнажая клыки.
– От дракона. Магистр Караэдан чешуей клялся, что оборотни отказались от охоты на соплеменников и другие разумные расы более трех тысяч лет назад. И только среди орков диких племен подобное нарушение конвенции о правах разумных рас еще можно встретить.
– То есть это ты нас ему скормить решила? – негодующе воскликнул Маркус, копошась в сложенных горкой дровах.
Будет костер?
– Именно, – с чувством подтвердила я. Эркин, который знал нас всего ничего, побледнел, отчего стал похож на покойника: такой же зеленоватый. – Наверняка хоть один из вас уже заполнил отчет по практике и начал вести дневник, так что если вы внезапно пропадете, никто не помешает мне сэкономить время, воспользовавшись вашими наработками, – закончила я и взглянула на орка. – Эркин, милый, ты же сделаешь это для меня?
– Она шутит, – не слишком уверенно успокоил бедолагу орка Алест. – Шутишь ведь?
– А вы поверили? – хмуро переспросила. – Нашли чему верить. С нуля создать проще, чем ваши бумажки под себя переделывать. А образцы нам всем выдали, если кто-то не поленился их с собой захватить.
Маркус, в чей огород камень и летел, горестно вздохнул.
– Зажигать? – спросил он у Аники и, дождавшись утвердительного кивка, обеспечил нам прилет ночных насекомых.
– Ты что? – оборотница не удержалась от крика, заметив, как высоко полыхнуло пламя. – Ты не на полигоне боевых магов, уменьши силу! Если огонь выйдет за пределы круга, мы эльфам будем должны годовой бюджет Ле-Сканта. Если Дикарту папа, может, и простит – нам светит долговое рабство.
– Будто мне его удастся избежать, – проворчал себе под нос принц, но заострять внимание на справедливости и равномерности гнева монарха не стал. Ибо ему, Дикарту, на благо родины и так до конца своих дней работать, спалит он эльфийский заповедник или нет.
– Я ограничители поставил, – утешил девушку Маркус. – Пламя не вырвется, подлей ты в костер хоть гномьего масла.
– Это смотря какого, – буркнула я. – Ты просто качественного не видел, с противомагическим эффектом.
– А такое бывает?
– Любое бывает, если понадобится и есть чем платить.
– Учтем, – многообещающе заметил Дикарт и взял на себя роль ведущего: – Рассаживаемся, разбираем шампуры и жарим мясо.
– Раскомандовался! – недовольно прокомментировал Маркус, но прятать шампуры не стал: сам не прочь был приступить к готовке. – Орк, ты у нас кто? Не стой одиноко, бери и готовь. У нас самообслуживание. Но можешь отдать готовую порцию другому – я не откажусь!
– Он запомнит, – ответила я за нового члена нашей группы. – Эркин, не стесняйся.
Отдельную порцию, чтобы почувствовать себя важным и значимым, затребовал и Аларис. Материализовавшись за моей спиной и оценив на глаз мясо, дух самолично выбрал куски и приказал «прожарить на среднем пламени». Скормить сие подношение требовалось Эркину, но орк дармовой порции не обрадовался.
– А почему это ему? – насупился Маркус. – Как будто больше нуждающихся нет. Не хочешь мне – завещай порцию Анике! Молодой растущий организм, не чьи-то призрачные мощи! Тарь, он и при жизни таким тощим был?
Я взглянула на духа.
– Нет, – покачала головой. – Проекция обычно выглядит упитаннее. Отними парочку килограммов… Гномки специально худеть начинают, когда чувствуют, что конец близок. Правда, иной раз это их экстренное похудание до смерти и доводит… Зато дух у них – прям как при жизни, визуально – ни граммом больше.
Парни дружно закатили глаза.
– А пожилые гномы пресс подкачивают. Так что летают потом с бородой, вокруг пояса обвязанной, но с кубиками, – отомстила я за женскую половину гномьего духовского сообщества. – Хотя кто их видит… Одни только скандалы из-за них. Жены отказываются верить, что их мужья на такие жертвы пошли ради потомков. Все пытаются в измене уличить и компенсацию стребовать.
– Но они же мертвые? – Алест первым ухватил нестыковку. – Зачем им деньги?
– На подношения, – пожала плечами. – Думаешь, со смертью исчезает конкуренция? Нет уж, все только начинается! У кого потомки богаче, кто предков любит больше, чьи продукты посвежее, а самородки побольше. Обычные гномы-то ночью спят, а эти… Никогда не ходи в пещеры духов в темное время и при полной луне!
– Не буду, – пообещал Алест, и шепотом себе три раза это повторил. Чтоб наверняка. И правильно: эльфа вполне могли заставить судить конкурс красоты среди призрачных жительниц, а нужно ли бедняге Алесту решать, у кого посмертное одеяние лучше? А потом выслушивать крики об отсутствующем у эльфа вкусе, понятии о красоте и других важных качествах, не входящих в обязательную комплектацию остроухих?
– Но все же, почему ему? – продолжал допытываться Маркус, для которого вопрос еды был едва ли не важнейшим в мире студенческого быта. Бесплатно он был готов съесть даже лимоны без сахара и соли. – Почему не Тарьке?
– Меня тоже интересует этот вопрос. – Я выжидающе посмотрела на духа. – Ты так заботлив к Эркину… Обычно тебе все равно, что мы едим и едим ли. А здесь – дополнительная порция. Какой заботливый дух!
– И не ври, – напомнил Алест. – Хотя, – эльф ехидно усмехнулся, – ври. Тогда мы сразу об этом узнаем. – И пояснил мне: – Дядя принял меры. Духу пришлось поклясться говорить тебе только правду. В противном случае его посмертная сущность начнет разрушаться. А исчезновение у духа глаза, уха или руки мы не пропустим. Но требовать ответа должна именно ты.
– Я требую, – благодарно кивнула эльфу, – чтобы ты объяснил странную привязанность к Эркину. И поведал, о чем беседовал с господином Сайхетом, называемым орками Сайхет-ха. Тем самым орком, с которым я оставила тебя сегодня наедине.
Я выдохнула. Вроде учла все варианты. Сузила описание до одного конкретного орка. А то сталось бы с Алариса вспомнить дела давно минувших дней и обойти клятву.
Дух закатил глаза.
– Сайхет предложил мне сделку, – неохотно поведал он.
– Какую?
Кто из нас первым задал этот вопрос, вряд ли смог бы определить даже дух.
– Невозможную без участия вашего нового товарища, – уклончиво уточнил Аларис.
– Эркин? – требовательно позвал Дикарт.
– Я не могу… – На орка жалко было смотреть. Не сказать, чтобы в нашем обществе он чувствовал себя комфортно, а после того как на нем сосредоточились абсолютно все взгляды – так и вовсе сник. – Я был бы рад ответить, но… – Он закашлялся, подавившись воздухом. – Я не могу.
– На нем печать молчания, – недовольно поведал Маркус. – К тому же не классическая. Я не сниму, даже если резко подниму уровень до архимага.
