По этому телефону ей ответили тут же.
– Извините, – проговорил простуженный голос. – Нас разъединили… но вы можете не сомневаться, наш специалист приедет к вам при первой возможности и удалит все пятна!
– Вы меня, наверное, с кем-то перепутали, – отозвалась Надежда. – Это фирма «Пылеглот»?
– Да, совершенно верно! Мы предлагаем моющие пылесосы, а также стирающие пылесосы, гладящие и поливающие цветы…
– Здорово! – восхитилась Надежда. – А есть такие, которые пекут пироги и воспитывают детей?
– Пока нет, но такие модели находятся в стадии разработки. Если хотите, мы можем сообщить вам, когда они появятся в продаже.
– Спасибо, но вообще-то я звоню по другому поводу. У вас работает Лидия Костромина?
– Костромина? – переспросила простуженная незнакомка. – А в чем дело?
– Дело в том, что она уклоняется от алиментов! – строго сообщила Надежда Николаевна.
– Что? – ее собеседница была явно удивлена, больше того, заинтригована. – Костромина? От алиментов? А кому она должна платить алименты?
– Своему бывшему мужу, инвалиду второй группы… впрочем, это конфиденциальная информация. Я прошу вас никому об этом не говорить.
– Само собой! – и женщина тут же громко крикнула куда-то в сторону: – Представляешь, Люся, Костромину разыскивают за неуплату алиментов! Вот она, тихоня! Представляешь, бросила мужа-инвалида с тремя детьми…
– Так работает она у вас или не работает? – напомнила о себе Надежда Николаевна.
– Нет, не работает, – с явным сожалением ответила собеседница. – Уже полгода как уволилась!
– А куда она перешла?
– Люсь, ты не знаешь, куда Костромина перешла? – крикнула собеседница Надежды.
Ей что-то ответили, и незнакомка тут же сообщила Надежде Николаевне:
– Она перешла бухгалтером в частный детский сад «Карапуз». Запишите телефон и адрес…
Телефон «Карапуза» не работал, и Надежда Николаевна решила съездить туда, тем более что детский сад находился совсем близко от ее дома.
Рядом с нужным ей пятиэтажным зданием толклась в чахлом скверике небольшая группа детей трех-четырех лет, рядом с которой возвышалась, как телебашня над районом панельных пятиэтажек, женщина раннего пенсионного возраста и могучего телосложения, орлиным взором озиравшая своих маленьких подопечных.
– Сидоров! – крикнула она мощным басом. – Ты чего в нос суешь? Я тебе сколько раз говорила, чтобы не совал в нос всякую гадость! Нос у тебя не для того предназначен! Цветкова, не трогай! Говорят тебе, не трогай собачьи какашки! Ну, Цветкова, что я тебе говорила?
Надежда с опаской прошла мимо пасущихся детей и их громогласной воспитательницы, подошла к двери с табличкой «Детский сад» и подергала за ручку.
Дверь была заперта.
– Женщина, вы куда ломитесь? – окликнула ее монументальная воспитательница.
– В детский сад «Карапуз», – честно ответила Надежда.
– А чего вы ломитесь, когда там никого нет?
– А где же все?
– Я – тут, а Ванда Вацлавовна в пенсионном фонде, до вечера не вернется… а вы вообще-то по какому вопросу? Если ребенка в садик устроить, так это можно ко мне. У нас прогулки два раз в день, развивающие занятия и игра на народных музыкальных инструментах… Сейчас же выплюнь эту гадость!
Надежда Николаевна невольно вздрогнула, но воспитательница ее тут же успокоила:
– Это я не вам, это я Петрову. Петров, кому я сказала, немедленно выплюнь! Да, так вот, насчет развивающих занятий я сказала. Персонал у нас поголовно дипломированный – и я, и Ванда Вацлавовна, методика утверждена министерством…
– Я не собираюсь к вам никого устраивать! – перебила ее Надежда. – К счастью, не собираюсь.
– Тогда чего вы ломитесь?
– Я по поводу вашей сотрудницы Костроминой.
– Костроминой? – глаза воспитательницы загорелись. – Так я и знала! Я даже Ванде Вацлавовне говорила, что у этой Костроминой рыльце в пушку! А что она натворила? Растрата или с налогами мухлевала?
– Да с чего вы взяли? – насторожилась Надежда Николаевна. – Почему вы думаете, что она что-то натворила?
– А тогда зачем вы ее разыскиваете? Если человек ничего плохого не сделал, его никто и искать не станет! Вот меня, к примеру, никто не разыскивает.
– А вот здесь вы не правы! – горячо возразила Надежда. – Одну мою сослуживицу разыскивали, чтобы сообщить, что она получила наследство в Канаде.
– И большое наследство? – заинтересовалась воспитательница.
– Большое. Целый зоомагазин с товарами, одних попугаев сорок восемь штук.
– И что, Костроминой тоже кто-то наследство оставил? – поджав губы, осведомилась воспитательница.
– Нет, к сожалению. – вздохнула Надежда. – Я что, похожа на иностранного адвоката?
– Вообще-то нет, – честно призналась воспитательница, оглядев Надежду с ног до головы. – А тогда зачем вы ее ищете? Положи немедленно, кому говорю! – Надежда от неожиданности вздрогнула, но воспитательница ее успокоила: – Это я не вам, это я Филимонову. Так все-таки зачем вы ее разыскиваете?
– Я ее соседка, ниже этажом, – сочинила на ходу Надежда Николаевна. – Она меня залила. Сантехник, конечно, воду перекрыл, но теперь весь дом сидит без воды. Ни горячей, ни холодной. Пробовали уже дверь вскрыть, но у нее замок очень хитрый и дверь стальная, а МЧС без хозяйки не выезжает. Звонили ей на мобильный – не отвечает. Вот я и поехала ее разыскивать…
– И зря поехали! – отрезала воспитательница. – Костромина у нас уже два месяца как не работает.
– Что же вы мне сразу не сказали? – возмутилась Надежда.
– А мало ли, кто вы такая? Каждому встречному нельзя все сообщать! От нас требуется бдительность!
– А куда она от вас перешла? – спросила Надежда Николаевна без большой надежды на успех.
Воспитательница задумалась, поджав губы.
– Весь дом без воды сидит! – напомнила Надежда. – А у многих дети…
– Ладно, так и быть. Она, Костромина-то, не сказала, куда перешла. Уволилась, и все. Но на прошлой неделе я ее случайно встретила… Полушкин, выкинь эту дрянь! Немедленно выкинь! Вот, значит, как дело было. Ванде Вацлавовне билет в театр дали, бесплатный, в качестве поощрения. По линии комитета по дошкольному образованию. Но она не пошла, потому как театр не особенно любит. Мне, говорит, этого театра дома хватает: муж самый настоящий клоун, свекровь вообще словами не описать. Так она этот билет мне отдала. На, говорит, Синякова, сходи в театр в целях повышения культурного уровня. Я и пошла. Чего не сходить, тем более задаром. А там, кстати, и буфет есть, правда, за деньги…
– А при чем здесь Костромина? – напомнила Надежда.
