– Папа, – тихо спросила Вика, – а мы останемся в Антоновске?
Юрий Андреевич немного смутился.
– Видишь ли, дочка… Тебе необходимо высшее образование. В Антоновске его не получить. А мы, наверное, не захотим расставаться с тобой надолго.
– Понимаю, папа. Разве это приятно, когда меня нет, а мусорный завод есть. Папа, у меня к тебе последний вопрос. Скажите, зачем вы так поступили? Зачем задали нам это сочинение: «Почему я никогда не уеду из Антоновска», а сами строите завод и хотите уехать?
– Кто – мы? – растерянно посмотрел на нее папа.
– Взрослые. Не все взрослые, а те, кто принимает решения.
Папа схватился за голову. Вике послышалось, как он шепчет: «Это не я придумал!» Но потом решил, что сказать так было бы просто малодушно.
– Дочка… Когда ты вырастешь, то поймешь некоторые вещи. Тот, кто задал сочинение, не хотел вас обмануть. И тот, кто сейчас договаривается о строительстве мусорного завода, тоже не хочет никого обмануть. Все вместе это правда.
– А в школе нас учили, что когда так поступают, это называется обман! – Вика опять повысила голос.
– Через несколько лет ты не будешь учиться в школе, – тихо сказал папа. – Когда я узнал об этом инвестиционном плане, я думал о тебе, о твоем будущем.
Казалось, Вика опять сорвется. Но сдержалась, лишь смахнула пару слезинок. Немного подождала и проговорила, даже попытавшись улыбнуться:
– Папа, я тоже не хочу тебя обманывать. Но, получается, что обманула.
– Как? – забеспокоился папа.
– Я обещала задать тебе последний вопрос. А теперь задам еще один.
– Это весь обман? – улыбнулся папа. – Задавай.
– Папа, так, значит, окончательный договор еще не подписан?
– Да. Пока только существует договор о намерениях. Потому-то и вышла такая задержка с основным договором, что мы стараемся защитить интересы наших жителей. И тех, кому придется переселиться, и тех, кто будет жить в оставшихся микрорайонах. Поверь, мы не сдадимся и ничего не подпишем, пока не будем уверены, что всем будет хорошо.
– Значит, решение о строительстве завода еще не принято?
– Ну да, – подтвердил папа. – Дочка, ты же такая умная. Найди для города другого инвестора. Например, пусть построит кондитерский комбинат.
– Тогда в Интернете появится клип: «Балбесы в шоколаде»! – усмехнулась Вика.
Обрадованный папа тоже с облегчением рассмеялся, притянул к себе дочку, поцеловал.
– Иди спать. И помни: я думаю о всех нас. О маме, о тебе, о нашем городе.
– Спокойной ночи, папочка, – сказала Вика.
Поцеловала папу, пошла в ванную. Умыла заплаканное лицо. Перед тем как лечь, взглянула на экран компьютера. Вздохнула, шепнула: «Все равно сделала!»
Глава 4
Клад, гроза и метод людоедов
В этот день уроки начались с небольшим опозданием. Виной были не ученики, а педагоги. Они толпились в учительской и обсуждали странное происшествие: кто-то заменил уличные таблички. Точнее, приклеил новые на старые. Одну улицу переименовали в «Помойную». Другая улица стала «Бачковой». Третья – «Мусорной». Пострадал и въезд в город. На дорожном знаке с надписью «Антоновск» появился фанерный щит: «Помойск».
Нельзя сказать, что неизвестные хулиганы заменили все городские таблички. Но отметились в каждом микрорайоне. Недаром все учителя, жившие в разных концах города, столкнулись с непривычным дизайном.
– Всё те же балбесы! – уверенно говорил директор.
– Не их стиль, – возражал историк. – Они всегда снимают клипы про свои безобразия. А здесь ничего интересного. Не будут же они снимать, как вешали эти таблички.
– Зато могут снять, как люди реагируют, – сказал директор. – Если найду, сам вызову полицию, чтобы поставили на учет.
– А может, это просто местные жители? – предположила математичка. – Не нравится им, что в городе грязь на улицах, вот и возмутились. Помню, недавно видела передачу, и там говорили, что город медленно превращается в большую помойку.
– Лия Федоровна, – резко ответила Сашина бабушка, – надо смотреть на мир своими глазами, а не через телевизор. Вы сами замечали в этом году, что помойки переполнены и не вывозятся? Вот именно, что не видали. Я бывала в таких городах, нам, по сравнению с ними, грех жаловаться.
Зазвенел звонок. Но учителя еще немного поспорили и только тогда с опозданием разошлись по классам.
* * *
Ученики тоже спорили и обсуждали необычное событие. Начали перед первым уроком, продолжили на перемене.
– Мы расслабились, – говорил Витька. – Вот балбесы и обнаглели. А мы ищем клад, ни о чем не думаем. И бабушка моя расслабилась, – сурово добавил он, – вчера на экраны вообще не глядела. Надо сегодня записи внимательно просмотреть, должны же были они на камеры попасть!
– Теперь-то чего бить по хвостам! – махнул рукой Сашка. – Как бы понять, что они еще выдумают? Может, Кольку спросим?
– Я, кажется, понимаю, в чем дело… – начала Вика. И замолкла. Потом предложила: – Давайте тему с кладом отработаем. А потом займемся балбесами.
– Ты разгадала шифр? – спросил Лешка.
– Это поймем, когда пойдем на завод. Есть с чем идти!
Сашка заметил: Аня почти не участвует в обсуждении. Раньше она погрозилась бы переловить балбесов и расколоть таблички об их затылки. Сейчас же слушала, будто хотела что-то сказать. И не решалась.
– Анька, все в порядке? – забеспокоился Лешка.
– В порядке, и даже больше, чем в порядке, – улыбнулась Аня. – Только рассказывать об этом сейчас не время. Тут важное дело для всего города, а я со своими проблемами. Пусть даже решенными.
– Знаешь, героиня, – возмутился Лешка, – хоть ты и самбистка, но будешь темнить – буду тебя щекотать.
– С риском для жизни! – съехидничал Витька.
– Никакого риска, – улыбнулась Аня. – Наследующей перемене расскажу.
* * *
Аня так заинтриговала всех, что друзья забыли о мерзких табличках. Еле дождавшись конца урока, ребята выскочили на крыльцо, обступили Аню.
– Главное, – улыбнулась она, – главное, спасибо тебе, Лешенька! – И поцеловала Лешку в щеку.
Вика и Витька удивились. Сашка, кажется, понял.
– Был у нас гость, – продолжила Аня. – Капитан, на самом деле уже майор в отставке Андрей Савельев. Он такой, как я его и представляла, – громадный и веселый. Я даже спросила его: «Андрей Иванович, как вы в кабину самолета помещаетесь?» Он ответил: «Сам не знаю». Приехал еще днем, я его джип во дворе заметила, когда пришла. Он меня увидел и мне поклонился, взял руку, поцеловал. Говорит: «Спасибо вам, Анна, за то, что вернули мне моего боевого друга». Потом говорит папе: «Какую ты замечательную дочку вырастил!»
