Ничего особенного в ящиках не было. В верхнем – журнал «Юный техник» и детали радиоприемника, который Степка собирал прошлым летом, пока не соскучился. Диод там, триод, конденсаторы, сопротивления, маленький динамик, проводки и батарейка за семнадцать копеек.
Потом всякие безделушки, не очень интересные. Фотокарточки парней и девок. Вырезанные из журналов фотографии каких-то волосатых мужиков с гитарами. Карточки подписаны иностранными словами, совсем непонятными Сережке, – Beatles, Rolling Stones. Стишки какие-то: «Клен ты мой опавший, клен заледенелый, что стоишь, нагнувшись, под метелью белой?» А на самом дне нижнего ящичка нашел Сережка тетрадку в зеленой обложке. На половину обложки нарисованы череп и кости. Понятно – капут тому, кто нос сунет.
На первой странице вклеена открытка с цветами и надпись цветными карандашами: «Степа + Надя = любовь!» А дальше «Школьный словарь». Какой такой словарь? А вот какой.
Школьный журнал – лебединое озеро.
Ну, это понятно: «гусь», «лебедь» на школьном жаргоне – это «пара», двойка. Оценка такая за «отличные» знания. Что дальше?
Списывание – правда хорошо, а счастье лучше.
Замена урока – хрен редьки не слаще.
Буфетчица – сорока-воровка.
Школа – сумасшедший дом.
Звонок на урок – похоронный марш.
Точка в журнале – что день грядущий мне готовит?
Урок химии – 45 минут на бочке с порохом.
Староста класса – слуга двух господ.
Директор в классе – волк на псарне.
Завхоз – скупой рыцарь.
Уборщица на перемене – Баба-яга.
Отец после родительского собрания – Фантомас разбушевался.
Ученик, посланный за мелом, – пропавший без вести.
«Надо бы тихонько переписать и показать в классе», – решил Сережа и открыл следующую страницу. А там какой-то план, украшенный в уголке тем же черепом со скрещенными косточками. Сначала он подумал, что это осталось от военной игры, но, приглядевшись, понял, что план ему знаком. Не сразу, но угадал: это схема родного подворья! Если залезть на столб или, к примеру, с вертолета посмотреть и зарисовать – как раз такой план и получится. Вот дом, колодец, сараи, баня. Прерывистая линия обозначает, скорее всего, забор между огородами. Маленький черепок нарисован в узкой щели между баней и дровяным сараем. Там, наверное, тайник. Возле черепка цифирки. Сережа угадал, что это дата – «23 августа». Что-то было в этот день такое, о чем и он, кажется, помнит…
В тот тихий и немного пасмурный день они втроем – Степка, Толик и Сережка – пошли в ближний лес по грибы. По правде, грибы только предлог. На самом деле вылазка совершалась для того, чтобы посидеть у костра, пожарить на бойком пламени ломтики сала, запечь в углях некрупную молодую картошку. Ну и пошарить, конечно, по густо заросшим воронкам: мало ли что ценное могло остаться там с войны.
В поисках сокровищ пацаны шли вдоль берега озера, рассеянно высматривали под ногами грибы и очень внимательно и осторожно обследовали ямы, не подпуская близко мелкоту Сергея. Вскоре открылась поляна с несколькими кустиками посередине и земляными нагромождениями. Мальчишки того времени могли определить почти безошибочно – это окоп с бруствером военного времени или сравнительно недавняя ошибка экскаваторщика. Толику не давала покоя недавняя удача Степки – автомат ППШ, хоть и весь заржавленный, обнаруженный в таком же древнем окопчике. Вот он и побежал через поляну к брустверу, чтобы оказаться возле него быстрее других. На бегу как-то странно, стремясь в сторону от направления движения, подпрыгнул. И предупредил спутников:
– Атас! Тут мины!
Сережка сперва остановился как вкопанный, но потом догадался. Кто-то из деревенских на этой поляне пас корову. Вот она и нароняла лепешек навоза, который за форму и цвет называли «минами». За Толиком побежал в окоп и Степка. Он вскоре окликнул младшего брата:
– Серый! Мы тут это… Постой на стрёме пару минут!
Сережка послушно остановился. Из окопа слышался неразборчивый шепот, чуть трескучий звук, с которым рвут траву. Потом старшие выбрались из окопа. Оба с корзинками. Но если Толик своей помахивает, то Степка плетеную кошелку несет так, будто тащит домой из универмага хрустальную вазу. Но вазы там нет, насколько смог, одним глазком, увидеть Сережка. Там зачем-то много травы и несколько разнокалиберных грибков.
Степка заявил, что дальше в лес переться нет смысла. На суп грибы есть, и достаточно. Пора костерок разводить. Устроились на берегу озера. Там, услаждая пузо простыми вкусностями, Сергей выпустил из внимания, а теперь вспомнил: Степка держал свою корзину подальше от огня и следил за ней все время, словно она могла куда-то уползти. Да и потом, уже дома, Сережа не заметил, куда подевались старшие товарищи. В калитку он входил один, Степан появился в своем дворе минут через десять, пришел со стороны реки, а в корзине его никакой травы уже не было – только дары леса с ножками и шляпками.
Это что же выходит? Ребята что-то нашли в окопе, спрятали под травой и принесли в город. И план нарисовали, чтоб не забыть, где именно спрятана таинственная находка. А что мешает сейчас пойти и посмотреть, пока Степке не до тайников. Только то, что дом закрыт на замок, а ключ у мамы.
Через окно тоже не получится – двойные рамы, заклеенные бумагой щели. И тут Сережа вспомнил прошлую зиму. В какой-то из дней бушевала метель, и сугроб намела такой, что даже папа не смог открыть дверь, чтобы выйти на крыльцо. Тогда он по лесенке из кухни поднялся на чердак, с чердака выбрался на крышу веранды и, вооружившись широкой фанерной лопатой для уборки снега, за час проделал проходы от дома до калитки и от крыльца к сараям.
Сережка оделся потеплее, но так, чтобы одежда не стесняла движений, на всякий случай взял на кухне ножик и полез на чердак. Ничего сложного, но потом оказалось, что чердачная дверца закрыта со стороны крыши на крючок. Вот нож и пригодился: Сережа просунул лезвие в щель между дверцей и выступом ската крыши, провел по щели снизу вверх – и крючок выскочил из петли, звонко лязгнув по двери.
На пологом скате кровли веранды было скользко. Сережа на четвереньках добрался до края крыши, где примыкала к дранке крыши лестница. Не отрывая живота от твердой плоскости крыши, он переполз на верхние перекладины лестницы и начал спуск. Преодолел девять перекладин, и вот она – земля!
Теперь оказаться в узкой щели между дощатым сарайчиком и бревенчатой добротной баней – минутное дело. Это они, Степка с Толиком, хорошо придумали: в такую щель не всякий взрослый пролезет, а втиснется, так не повернется. А мальчонке – в самый раз.
