– Допустим, во всяком случае, найти его и проследить нужно. Он может вывести нас на настоящего Воропаева. Тем более что других ниточек у нас все равно не осталось.
– Да он наверняка сбежал! Пропал с концами! После нападения на центр он вряд ли вернулся…
– Может быть, да, а может быть, нет. Может, им еще нужен свой человек в центре, пока вся операция с Воропаевым не закончена. Во всяком случае, это наш единственный шанс.
– Если бы ты знал, как мне не хочется возвращаться в этот медицинский центр после того, что я там пережила! Этот поход стоил мне нескольких лет жизни!
– Придется: только ты видела того санитара в лицо, значит, только ты сможешь его узнать.
– Но и меня там смогут узнать: я ведь приходила туда под видом богатой неврастенички.
– А мы внутрь не пойдем, нам это ни к чему. Мы подкараулим санитара на выходе.
* * *
Сказано – сделано. На следующий день Лола и Маркиз сидели в неприметном темно-сером «Фольксвагене» неподалеку от медицинского центра «Канопус». «Фольксваген» им предоставил верный Ухо, сказав, что такая машина не будет бросаться в глаза.
Рабочее время центра закончилось, последние пациенты вышли и разъехались на своих «лексусах», «мерседесах» и прочих «ягуарах». На парковке остались более скромные машины сотрудников. Затем и эти машины одна за другой начали исчезать.
Лола внимательно смотрела на выходящих из клиники людей. Знакомого санитара все не было.
– Я же говорила тебе, что он скрылся, – проговорила она с плохо скрытым облегчением в голосе. – Ну что, поехали уже…
– Подождем еще десять минут.
– Чего ждать? На парковке уже ни одной машины не осталось! Поехали домой!
И вдруг Лола вцепилась в Ленино плечо и испуганно зашептала:
– Это он! Это он!
В дверях медицинского центра появился молодой мужчина в куртке-ветровке с капюшоном.
– Точно он?
– Стопроцентно… Эти глаза я никогда не забуду!
Мужчина в капюшоне прошел мимо парковки, перешел улицу и остановился у большого книжного магазина, возле дверей которого была металлическая конструкция для парковки велосипедов. Санитар открепил один из велосипедов, сел на него и поехал в сторону центра.
– Твой санитар – борец за экологию, противник вредных выбросов в атмосферу! – одобрительно проговорил Маркиз. – А также сторонник здорового образа жизни.
– Он не мой! – фыркнула Лола.
Серый «Фольксваген» ехал за велосипедистом минут десять. Вдруг тот остановился, соскочил с велосипеда и подошел к стоящему у тротуара пикапу. Закинул велосипед в грузовой отсек пикапа, сел за руль и поехал дальше.
– Вот так эколог! – проговорил Маркиз, держа безопасную дистанцию. – А он ловок! Настоящий профи! Меняет транспорт, не держит машину около работы… осторожный товарищ!
– И очень опасный! – добавила Лола.
Пересев с велосипеда на автомобиль, санитар резко сменил направление. Теперь он ехал на Петроградскую сторону. Движение на улицах стало более оживленным, и Маркиз держался ближе к пикапу, чтобы не потерять его из виду.
Пикап свернул с шумного Большого проспекта на одну из нешироких улочек, проехал мимо Сытного рынка, снова свернул и вдруг остановился перед подъездом. Санитар вышел из машины и вытащил велосипед. Открыл дверь подъезда, закатил велосипед внутрь и захлопнул дверь за собой.
– Приехал домой, – констатировала Лола.
– Думаешь? Но зачем он потащил с собой велосипед?
– Может, боится, что его украдут. Может, этот велосипед дорог ему как память.
Маркиз ничего ей не ответил, вышел из машины, огляделся по сторонам. На двери подъезда был старый кодовый замок, открыть который смог бы и ребенок.
Леня вошел в подъезд, запрокинул голову, вглядываясь в уходящую вверх спираль лестницы. Там никого не было видно.
Внезапно он услышал совсем близко негромкий звук, как будто кто-то осторожно хлопнул дверью. Маркиз двинулся на этот звук и заметил за большой облицованной кафелем печью еще одну дверь, все еще дрожавшую, как будто ее только что закрыли.
Схватив телефон, он набрал Лолин номер и торопливо проговорил:
– Подъезд сквозной, он вышел с другой стороны! Объезжай квартал, подсадишь меня на следующей улице!
Лола, не задавая лишних вопросов, доехала до перекрестка, свернула налево и еще раз налево. Здесь уже поджидал ее Леня. Вскочив в машину на ходу, он крикнул:
– Скорее, по Бармалеевой вперед, пока он не скрылся в здешних дворах!
– Что? – переспросила Лола. – Какой Бармалей?
– Господи, сколько лет ты уже живешь в Петербурге, и так плохо его знаешь! Это Бармалеева улица…
– В честь разбойника Бармалея?
– Наоборот, – не совсем понятно ответил Леня. – Да поезжай же скорее, мы его потеряем!
Лола прибавила газу, доехала до перекрестка – и успела увидеть слева, в просвете улицы, удаляющегося велосипедиста.
– Вот, вот он!
Лола свернула как раз вовремя.
Они доехали до следующего перекрестка, снова свернули – и увидели, как велосипедист въехал в полуоткрытые ворота, за которыми виднелось старое трехэтажное здание.
– Вот теперь он действительно приехал! Надо же, как ловко запутывал следы!
Маркиз припарковал машину.
Улица, на которой они оказались, была тихой и провинциальной – такие улочки иногда попадаются на Петроградской стороне. Кажется, здесь еще не наступил двадцать первый век с его безумными скоростями и высокими технологиями. Собственно, это была и не улица, а тупик, упирающийся в высокий забор с покосившимися воротами.
Около этих ворот Леня остановился, огляделся по сторонам и заглянул в проем между створками.
За воротами находился пустырь, заросший густым бурьяном, из которого тут и там торчали какие-то ржавые обломки – остовы кроватей, погнутые металлические стойки и какие-то вовсе бесформенные предметы. Посреди пустыря возвышался трехэтажный кирпичный дом с заколоченными окнами. Сбоку от входа виднелся небольшой, покрытый ряской пруд. На его берегу валялись две большие косматые собаки – по всей видимости, беспризорные.
Леня пригляделся к дому – и кое-что в нем показалось ему необычным. Он хотел было пройти на пустырь и осмотреться получше, как вдруг рядом с ним раздалось глухое угрожающее рычание.
Леня оглянулся и увидел еще одну собаку, удивительно похожую на первых двух. Собака стояла в нескольких шагах от ворот и мрачно смотрела на незваного гостя. Пасть ее была приоткрыта, демонстрируя огромные желтоватые клыки. Это была не столько угроза, сколько предупреждение – держись отсюда подальше, если не хочешь неприятностей на свою голову.
