Что делать? Впереди только смерть – страшная, безжалостная голодная смерть…
Тогда начались в городе такие разговоры: отворить ворота, отдать печенегам старую княгиню с княжатами, авось печенеги этим удовольствуются и остальных людей оставят в покое…
– А когда вернется князь Святослав, – говорили на это другие, – как мы в глаза ему посмотрим? Как скажем, что не уберегли старую мать его и малых детушек?
– Мало ли что скажем да как посмотрим! Князь Святослав далеко, а печенеги – под стенами Киева, а Царь Голод – еще ближе, в каждом доме, в каждом животе!
Тут пришел к старому княгинину слуге Асмусу отрок-пастушок именем Неждан.
– Дяденька, – говорит, – дозволь слово сказать!
– Говори, – отвечал Асмус, – только говори дело.
– Дяденька, у моего тяти в дому жил работник-печенег, он меня выучил по-своему говорить.
– И что с того?
– Могу я через ихний лагерь пройти, могу через Днепр переплыть, дойти до Претича, передать ему весть!
Посмотрел старый Асмус на отрока, покачал седой головой: мал еще, худ совсем, в чем только душа держится! Да не на кого больше надеяться, не от кого ждать помощи…
– А что, – говорит, – дитятко, попробуй…
Дал Неждану уздечку, выпустил через тайную калитку за стену.
Пошел Неждан через печенежский лагерь. Идет, в руке уздечку держит. Как ему печенег навстречу попадется – он спрашивает по-ихнему, по-печенежски:
– Дяденька, не видал моего коня? Рыжий, а грива белая!
Печенеги отмахиваются:
– Сам ищи своего одра, у меня на это времени нет!
А если кто подобрее, иначе говорит:
– Рыжего, с белой гривой? Нет, не видел. Серого – видел, а рыжего – нет.
Так дошел Неждан до самого берега, тихонько к воде спустился, поплыл. Днепр тихий, вода не шелохнется. Неждан тоже плывет тихо. Почти до середины доплыл, когда печенеги его заметили, принялись из луков стрелять. Неждан нырнет, скроется от стрел – вынырнет на другом месте…
А тут воины Претича его заметили, сели в лодки, поплыли навстречу, доплыли, вытащили Неждана в лодку, привезли на берег.
Подошел отрок к воеводе, поклонился низко, говорит:
– Спасай Киев, воевода! Люди в крайность пришли, еще немного – и отворят ворота, сдадут город печенегам, сдадут старую княгиню и детей Святославовых!
Задумался воевода.
Заговорили его помощники:
– А что мы сделать можем? Печенегов вон какая сила, а нас – всего ничего. И мы на левом берегу. Сядем в лодки, чтобы переправиться, – печенеги нас из луков перестреляют, прежде чем мы на берег выйдем, прежде чем мечи из ножен достанем!
А другие иначе говорили:
– Надо приступ делать. Хоть княгиню с внучатами спасти, из города увести, не то Святослав вернется, спросит, как же мы их не уберегли. Не сносить нам тогда головы, да и совестно перед князем!
И правда, совестно…
Подумал воевода со своими советниками да придумал хитрость. Послал своих людей к рыбакам, кого печенеги не тронули, у кого лодки остались…
Только начал над Днепром рассвет загораться, только солнце на востоке появилось – поплыли по Днепру лодки многие, на каждой – воины копьями ощетинились, щитами оборонились, на носу каждой пика с конским хвостом, а на первой – хоругвь червленая с черным коршуном, Святослава князя знак. Солнце с востока светит, с левого берега, червленая хоругвь от солнца сияет, словно огнем горит.
Плывут по Днепру лодки неисчислимые, и на каждой трубят трубачи в медные трубы – грозно трубят: спасайтесь, печенеги, князь Святослав идет на «вы»!
А что в каждой лодке сидит где по пять человек, а где и вовсе по трое – того с берега не видно, лодки щитами загорожены, да и солнце глаза слепит.
Испугались печенеги, кричат – Святослав, Святослав идет!
На коней своих малорослых повскакали, коней пришпорили да к кибиткам своим бросились. Жены печенежские добро награбленное в кибитки прячут, детей в них загоняют, ползут кибитки прочь, обратно в степь.
Знает хан Карай, когда нужно ударить, а когда отступить.
Едет хан Карай по степи на восток, глядит на солнце глазами своими узкими, не щурится.
Подъезжает к нему черный человек на черной лошади, грек в черном куколе.
– Куда ж ты едешь, хан? – спрашивает он Карая. – Пошто отступаешь? Обещанное мне дело ты не сделал, ларец у старой княгини не взял. Да и добычи взял мало, не разграбил Киев, зря только время потратил. Не ропщут ли твои воины?
– Я знаю, когда надо ударить, а когда отступить. Киевский князь Святослав – сильный воин.
– А видел ли ты самого Святослава? Уверен ли ты, что это его ладьи плыли по Днепру?
– Напомни-ка, сколько ты мне обещал за тот ларец? Не пятьсот ли милиарисиев?
– Я тебе обещал эти деньги за ларец. Где ларец? Нет ларца, нет и денег!
– Эй, – поворачивается Карай к своим воинам, – схватите-ка этого наглеца да подвесьте его над костром! Может быть, найдутся у нас кое-какие деньги!
– Хан, разве я похож на глупого человека? – С этими словами соскользнул черный человек с седла, нырнул в высокую степную траву, как в море, и только его и видели. Бросились воины печенежские его искать – да нашли в траве только черный плащ с черным куколем. Поднял печенежский воин этот плащ, хотел на себя надеть – а из плаща выползла черная змея, ужалила печенега в руку. Охнул печенег – и повалился мертвым.
Хан Карай только головой покачал.
Чего только не увидишь в великой степи!
На следующее утро Лена решила ехать в «Микрофинанс», настала пора поговорить с ними откровенно. У нее есть что им сказать.
Лена бросила взгляд на знакомую лаконичную вывеску и вошла в офис фирмы «Микрофинанс».
В холле, как прежде, сидели озабоченные мужчины и женщины, дожидаясь своей очереди.
Не задерживаясь в дверях, Лена прошла прямиком к солидной деревянной стойке, за которой сидел молодой человек в черном похоронном костюме, как родной брат похожий на того, с которым она имела дело в прошлый визит. Но на этот раз Лена точно знала, куда пришла и чего хочет.
