Едет Карай, смотрит по сторонам. На пути его звери степные разбегаются, птицы небесные разлетаются. Все боятся хана печенежского.
Видит, нагоняет его отряд одинокий всадник. Сам черный, на черном высоком коне.
Что за невидаль?
Какой человек, печенегов увидев, не спасается бегством, а сам к ним скачет, встречи ищет?
Мигнул Карай глазом – поскакали два всадника к черному человеку, накинули на него аркан, подвели к хану. Человек в черном плаще, на голове – черный куколь. Из-под куколя – черные глаза горят. Карай – человек бывалый, много всякого повидал. Посмотрел Карай на незнакомца – сразу видно, грек, из людей царьградских. Что такой человек в степи делает? Как выжил? Как досюда добрался?
Карай смотрит на грека сурово, глаза щурит. От такого взгляда иные люди трясутся, белее кумыса становятся. Черный человек не боится, глаза не отводит.
– Ты кто таков? – спрашивает его Карай.
– Вели своим людям снять аркан! – отвечает ему черный человек. Понятно отвечает, по-печенежски.
– Ты что тут раскомандовался? – хмурится Карай. – Вот велю своим людям снять с тебя голову!
– Твоя воля, – отвечает черный человек без робости, – но тогда ты не узнаешь, с чем я к тебе приехал, зачем я тебя по всей степи искал, зачем жизнью своей рисковал.
Любит Карай смелых людей.
Усмехнулся, велел снять аркан с грека, протянул ему кожаный мех с кумысом – пей!
Взял грек мех, поднес к губам – пил жадно, видно, что жажда его замучила. Напился, отдал мех, заговорил:
– Ты – хан Карай, смелый человек, о тебе повсюду слава идет.
Подбоченился Карай, усы смоляные подкрутил – похвалу всякий любит.
– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю!
– Скажу! Богатый град Киев стоит на Днепре. Сидит в том граде старая княгиня. Ежели ты, Карай, сделаешь набег на тот град, ты хорошую добычу возьмешь. А ежели ты у старой княгини возьмешь один малый ларец да отдашь его мне, я тебе за тот ларец заплачу пятьсот милиарисиев золотом.
– А ежели мои воины тебя обшарят, они эти деньги и так найдут, – говорит Карай задумчиво.
– Хан, разве я похож на глупого человека? Разве я стану носить при себе такие деньги?
– Не похож… – проговорил Карай. – Ты эти деньги где-то припрятал. Но ежели подвесить тебя над костром, ты скажешь где.
– Или не скажу, – черный человек смотрит Караю прямо в глаза, и хан начинает сомневаться – а что, как и правда не скажет?
– И хорошую добычу в Киеве взять можно, – напоминает хану черный человек.
– А можно и не взять. Киевский князь Святослав – сильный воин. Я знаю, когда надо напасть, а когда отступить.
– Князь Святослав – сильный воин, – кивает черный человек, соглашается, – только нет сейчас Святослава в Киеве…
Лотарева со своими бойцами ушла.
В бытовке наступила тишина.
Ахмет не верил своему везению.
Неужели он остался жив?
Увидев того одноглазого солдата, он уже простился с жизнью и даже не сомневался, что смерть его будет страшной. Ведь солдат прав, древний закон гласит: око за око. А он тогда, под Шатоем, совершил много страшного. После той войны ему часто снились страшные сны. Сны, после которых он просыпался в холодном поту.
Он готов уже был принять смерть – но смерть который раз прошла мимо. Лотарева пошла на сделку: отозвала того бешеного пса в обмен на его исповедь.
Ну и дура.
Он выживет, придет в себя, наберет новых бойцов и отомстит ей за сегодняшнее унижение.
Потому что одноглазый солдат прав, древний закон «око за око» никто не отменял.
И все-таки странно – почему они оставили его в живых? Он бы так никогда не поступил!
Ахмет вспомнил маслянистую жидкость, которую заставил его выпить мужик без пальцев.
Может, это все же был яд?
Он прислушался к себе.
Его немного тошнило, в желудке была тяжесть – но не больше, чем после тяжелого застолья.
Голова оставалась ясной, сердце стучало ровно.
Он не чувствовал никаких признаков отравления.
Ладно, нечего ломать голову над всякой ерундой, нужно думать, как отсюда выбраться.
Руки и ноги были связаны прочно, надежно – сразу видно, что работали профессионалы. Ахмет перевернулся на бок и вдруг увидел на полу, в полуметре от себя, мобильный телефон.
Свой собственный мобильный телефон.
Это было везение, большое везение.
Видимо, телефон выпал из его кармана, когда его притащили в эту бытовку, а солдаты этого не заметили.
Ахмет еще раз перевернулся, изогнулся, насколько позволяли врезавшиеся в кожу веревки.
Теперь телефон был прямо перед его лицом. Он попытался нажать на кнопку включения подбородком – но телефон отъехал в сторону. Еще одна мучительная попытка – и телефон снова отполз…
Ахмет перевел дыхание, сосредоточился…
Может быть, плюнуть на этот телефон, дождаться, когда сюда кто-нибудь придет?
А что, если эта бытовка заброшена? Что, если сюда никто не придет или придет только через месяц, чтобы найти его труп?
Может, на это и рассчитывала Лотарева со своими солдатами? Может быть, она обрекла его на мучительную, медленную смерть от голода и жажды?
А что, если первым в эту бытовку заглянет кто-нибудь из людей Костыля, главного конкурента Ахмета, который спит и видит, как бы завладеть его бизнесом?
Нет, Ахмет не сдастся!
Он выжил на той войне, выжил в бандитских разборках, когда боролся за свое теперешнее место, – выживет и сейчас.
Он снова изогнулся, сдвинул телефон так, чтобы тот оказался прижатым к ножке табурета. Теперь он никуда не денется! Ему просто некуда деваться…
Снова нажал подбородком на кнопку включения – и дисплей засветился.
Победа!
Пусть еще не совсем победа, но первый шаг к ней.
Ахмет поднял голову, чтобы разглядеть, номер какого абонента высветился на экране.
Это был номер майора Мелентьева. Номер продажного полицейского, который давно уже крышевал Ахмета.
Вот это называется удача!
Ахмет снова нажал подбородком – на этот раз на зеленую кнопку вызова.
Из телефона понеслась жизнерадостная мелодия, затем прозвучал недовольный, приглушенный голос майора:
