Правила поведения в незнакомом месте гласят: избегать конфликта, пока возможно, но не упускать инициативу.
Почувствовав, что избежать драки не удастся, Сергей встал, принял боевую стойку и оценил своих противников.
Те же правила гласят, что первым нужно отключать самого опасного, самого агрессивного. Если он выбывает из драки – остальные могут передумать.
Самым опасным из троицы был коренастый, широкоплечий парень с густыми черными волосами, растущими от самых бровей. Его и наметил Сергей в качестве первой жертвы.
Он сделал отвлекающий маневр, быстро отступил в сторону, перенеся вес на левую ногу.
При этом два других парня столкнулись между собой и на долю секунды выбыли из боя.
Сергей воспользовался этой долей секунды, сделал молниеносный выпад и нанес коренастому парню короткий удар в челюсть.
Удар достиг цели. Противник покачнулся, потерял равновесие и начал заваливаться назад.
В это время Сергей каким-то шестым чувством уловил у себя за спиной движение. Он начал разворачиваться, чтобы встретить лицом к лицу эту новую опасность – но не успел: на его голову обрушился неожиданный, страшный удар.
В глазах у него потемнело – и Сергей потерял сознание.
– Вот и все, – закончил он свой рассказ виноватым голосом. – Больше я ничего не помню… очнулся я уже здесь. Говорят, меня нашли в каком-то овраге, далеко от Заборска.
– Возле Малофеевки, – подтвердила Лена. – Есть там такой Ольгин овраг, очень глубокий, в одном месте он подходит к шоссе. Нехорошее место, туда трупы бросают, если кого ограбили или просто хотят избавиться. Обычно никого не находят, там какой-то разлом геологический, так что все уходит, как в прорву. Редко кому спастись удается…
– Я живучий… – Сергей слабо улыбнулся.
– А скажи мне, пожалуйста… – Лена немного помедлила, но решилась, – для чего вы в Заборск этот поехали? Олег… муж тебе ничего об этом не говорил?
– Там фабрика… стекольная… вроде бы фирма ее купить собиралась. Со мной, конечно, Олег Николаевич планами не делился. Но по дороге по разговорам его понял я, что занимался всем Вадим Андреевич. И что-то там пошло не так. Звонил он в дороге Вадиму Андреевичу, но у того телефон выключен. Помню, хозяин еще ругался – нашел, мол, Вадим время в отпуск лететь, когда тут такие дела творятся.
«Знаю я, какой у него отпуск», – подумала Лена, но вслух ничего не сказала.
На лбу Сергея выступила испарина, слова он проталкивал с трудом.
– Елена Павловна, – шептал он, – я этого дела так не оставлю. Если бы я рядом с ним был, то «Скорую» бы вовремя вызвал, может, успели бы его спасти.
Лена поняла, что Сергей понятия не имеет, что Олега убили.
– Там не все так, как кажется на первый взгляд, – по возможности мягко сказала она, – вот что, ты, пожалуйста, выздоравливай быстрее, ты мне еще понадобишься.
– Стало быть… они меня нарочно вырубили, – догадался он, – и то сказать, шпаны этой повидал я в свое время достаточно, знаю их повадки. Захотелось им заезжего человека ограбить, так избили бы просто. А тут… все организовано было профессионально, с размахом. Не подумайте, что я хвастаюсь, но с двумя-тремя справился бы. А тут… будто нарочно меня заманили.
– Так оно и есть, – вздохнула Лена, собираясь уходить.
Она зашла еще к доктору, который обнадежил ее в том смысле, что раз уж больной пришел в себя и держится адекватно и память вернулась, то они его быстро на ноги поставят, потому что внешние раны поверхностные и заживут быстро. А самое главное – он очень крепкий, и воля к жизни у него есть.
Весь следующий день она посвятила самым печальным хлопотам. Моталась по городу с документами, теперь благодаря майору Мелентьеву вопрос о похоронах не стоял (за это она предъявит в свое время мерзкому майору отдельный счет).
Лена решила подхоронить урну с прахом в могилу матери Олега. Та умерла рано, они в свое время сталкивались мало, но свекровь относилась к Лене неплохо.
Весь день звонили Лене друзья и знакомые с соболезнованиями. Спасибо Маргарите, всех сослуживцев и людей, связанных с Олегом по работе, она взяла на себя. Маргарита что-то организовывала, звонила, советовалась с ней, пока Лена не дала ей полный карт-бланш по организации панихиды и поминок. Не то чтобы ей было все равно, просто это в данный момент было не главное.
Она долго собиралась с силами, чтобы позвонить маме, и та, как чувствовала, позвонила сама. И сразу поняла по голосу Лены, что у дочки несчастье. Заахала, заплакала было, но тут же взяла себя в руки и сказала, что Славке ничего говорить не станет, ребенок и так без матери изведется совсем.
«Держись, дочка, – сказала мама, – знаю, что тебе плохо сейчас, но жизнь на этом не кончается. Тебе сына поднимать нужно. Вот разберешься со всем этим, приедешь к нам, тут и поплачем вместе. А пока за Славика не беспокойся, глаз с него не спущу. И не проговорюсь ему ни за что, пускай у ребенка хоть лето будет нормальное».
И сама трубку повесила, чтобы не рассусоливать долго. Лена прислушалась к себе и с удивлением поняла, что ей стало чуть легче. Мама всегда умела найти верные слова.
К вечеру Лена буквально падала с ног от усталости. Панихиду и захоронение урны назначили на завтра, Лене некогда было тянуть. По совету преданной Маргариты она приняла снотворное и спала как убитая, без кошмаров.
Разбудили ее звонки в дверь. Звонки были до того знакомые, что Лена спросонья приняла их за звонки мужа.
Ну да, это Олег вернулся из командировки, а у нее замок закрыт на потайную задвижку, ему с ключом не попасть.
Вот сейчас он войдет и попеняет ей нарочно, скажет, что она засоня, что его никто не встречает, а он так устал. И Лена бросится ему на шею, и он подхватит ее на руки и закружит в воздухе, и она не станет признаваться ему, что ей без него было так плохо, снились ужасные вещи… нет, она ни за что не расскажет.
Звонки были так настойчивы.
– Иду, иду! – крикнула Лена, натягивая халат, и босиком бросилась к двери. – Сейчас открою!
Слишком поздно до нее дошло, что Олег никак не может вернуться из командировки, потому что вот уже несколько дней он мертв. Его убили. Там, в далеком Заборске, чтоб он провалился совсем.
Руки сами повернули язычок замка, дверь распахнулась, и кто-то схватил ее сильными руками и прижал к себе.
Не Олег. Не Олег, это точно.
Вадим. Его широкие плечи, его резковатый одеколон, его волосы с красивой сединой – соль с перцем.
Первая мысль у Лены была – что она успела запахнуть халат. Просто удивительно, какая ерунда лезет в голову!
– Девочка моя, – бормотал Вадим, уткнувшись в ее волосы, растрепанные со сна, – бедная моя девочка…
Она не сумела взять себя в руки, захотелось укусить его в плечо, потом ударить головой по носу, потом вцепиться в глаза… Она сжала зубы, чтобы не закричать.
