Я так и не понял, какую профессию демонстрировал Нестор, думаю — «позерство». В конце своего родео-шоу он бросил в сторону ликующей толпы свое сомбреро, обвешанное кисточками и помпончиками, и, окинув меня взглядом «побьешь меня?», сделал в седле стойку на голове. Когда, наконец, Карисма представила публике меня, по трибунам прокатился такой мощный зевок, что, наверное, его услышал весь Диккенс.
— Что это был за звук? Самолет взлетел?
— Да нет, это ниггерский фермер. Видать, в школе опять День карьеры.
Я вывел своего дрожащего кареглазого теленка на базу бейсбольного поля, огороженного забором из рабицы. Дети, кто посмелее, несмотря на урчащие животы и авитаминоз, нарушили строй и подошли поближе. Они осторожно гладили малыша, боясь от него чем-нибудь заразиться или полюбить его, и речь их была речью про́клятых.
— Мягкая кожа.
— А глаза прям как ириски. Сожрать бы их.
— Глянь, как этот коровий ниггер облизывает губешки, мыкает и слюнявится. Прямо как твоя тормознутая мамаша.
— Иди на хуй! Сам ты тормознутый.
— Оба вы тормоза. Не знаете, что коровы тоже люди?
Несмотря на «тормознутого», я наконец-то завоевал успех среди детей. Или мой теленок. Карисма свернула язык трубочкой и резко свистнула, как футбольный тренер. Когда-то это был условный сигнал нам с Марпессой, что по дорожке идет отец. Двести детей мгновенно успокоились и обратили свое дефицитное внимание на меня.
— Всем привет, — сказал я, сплюнув на землю, чтобы поддержать свой имидж фермера. — Я, как и вы, из Диккенса.
— Откуда-откуда? — завозмущались некоторые.
С таким же успехом я мог сказать, что я из Атлантиды. Эти ребята были не из «Диккенса». Они повставали со своих мест, махали руками, демонстрировали жесты своих банд и рассказывали, откуда они. «Калеки» из Южного Джослин-парка, Баррио триста пять, «кровники» с Бедрок-Стоунер-авеню.
В ответ я выбрал наиболее близкое к гангстерам из всего, что есть в мире сельского хозяйства, провел ребром ладони по горлу — универсальный знак «глуши мотор» — и объявил:
— Так вот, я живу на Фермах, а они, если кто не знает, находятся в Диккенсе. И ваш завуч Молина попросила рассказать вам, как проходит обычный день фермера. Поскольку сегодня у теленка день рождения — ему исполнилось два месяца, — я решил поговорить с вами о кастрации. Существует три способа кастрации…
— Маэстро, а что такое кастрация?
— Это средство для того, чтобы животные-самцы не плодили детей.
— А чего, не бывает коровьих гондонов?
— Неплохая мысль, но у коров нет ни рук, ни, так же, как и у Республиканской партии, никакого уважения к репродуктивным правам женщин, поэтому используется такой способ контроля численности популяции. Кроме того, кастрация делает животных более покорными. Кто-нибудь знает, что такое «покорный»?
Тощая девочка цвета мела вытерла сопливый нос и подняла вверх руку такого отвратительно пепельного цвета, с такой белой и сухой кожей, какие бывают только у черных.
— «Покорный» означает «сучистый», — сказала девочка.
Она вызвалась помочь мне, подошла к теленку и поводила пальцем по его мягким ушам.
— Что ж, можно сказать и так.
То ли от упоминания слова «сука», то ли из-за ошибочного представления, будто сейчас будут рассказывать о сексе, дети собрались в кружок. Те, кто не попал в первые ряды, крутился как мог, чтобы занять место получше. Несколько ребят забрались на штанги бейсбольных ворот и смотрели на процедуру сверху, как студенты-медики в операционном театре. Я завалил теленка набок, удерживая коленями его шею и грудную клетку, и немытой ковбойской рукой выпрямил ему задние ноги, выставив напоказ маленькие, как у щенка, гениталии. Я понял, что привлек внимание публики. Краем глаза я видел, как Карисма отошла проведать своего все еще всхлипывавшего коллегу, а потом, на цыпочках, вернулась в автобус Марпессы.
— Как я уже говорил, существует три вида кастрации. Хирургическая, эластическая и бескровная. Эластическая кастрация — это когда мы перевязываем резинкой под яичками вот здесь, блокируя приток крови. В итоги яички иссыхают и отваливаются. — Я схватил теленка за мошонку и так сильно сжал, что тот аж подпрыгнул, а вместе с ним и дети.
— Бескровная кастрация — когда мы перерезаем семенные канатики вот тут и тут. — Я крепко ущипнул теленка за его vas deferens glans
[137], и тот задергался от боли, а дети — от садистского хохота.
Я вытащил складной нож, раскрыл его и ловко покрутил его в поднятой руке, чтобы все увидели, как в лезвии отражается солнце, но было слишком пасмурно.
— При хирургической кастрации…
— А можно я? — спросила та маленькая черная девочка. Преисполненная исследовательского интереса, она не могла оторвать карих глаз от мошонки юбиляра.
— Нужна записка от родителей.
— Какие родители? Я живу в Эль-Нидо, — сказала девочка, имея в виду, конечно, детский дом в Уилмингтоне. В нашем районе это значило то же, что Синг-Синг в фильме с Джеймсом Кэгни
[138].
— Как тебя зовут?
— Шейла. Шейла Кларк.
Мы с Шейлой ползком поменялись местами, при этом я продолжал крепко держать теленка. Я отдал девочке нож и эмаскулятор, очень похожий на садовые ножницы, но предназначенный именно для того, о чем говорило его название. На асфальт пролились две пинты крови: ловкий боковой разрез мошонки, извлечение семенников, перерезанные с хрустом семенные канатики, полный двор кричащих детей и учителей, — не отходя от сексуально фрустрированного (впоследствии) теленка, я продолжил лекцию специально для Шейлы Кларк и еще троих учеников, настолько заинтригованных действом, что они не побоялись зайти в лужу крови, чтобы поближе рассмотреть раны, пока я с трудом удерживал корчащегося на земле несчастного.
— Положение, когда теленок не может сопротивляться, мы, животноводы, называем «завалом». Конечно, сейчас не самый плохой момент для обезроживания, вакцинации, клеймования и маркировки ушей…
Дождь пошел с пущей силой. Крупные теплые капли застучали по еще сухому асфальту, поднимая мелкие облачка пыли. Уборщики прикатили на школьный двор мусорный бак и спешно начали выгружать оттуда и складывать в огромную кучу сломанные парты, треснутые классные доски, обломки изъеденной термитом стенки для гандбола, засовывая в пустые места газеты. День карьеры должен заканчиваться гигантским костром для маршмеллоу. Небо потемнело еще сильнее. У меня возникло ощущение, что дети расстроятся. Учителя и другие участники празднества, не считая Мистера Плаксы, который замер, трагически уставившись на сдутый баскетбольный мяч, будто наступил конец света, пытались организовать детей, стаскивая их с шатких качелей, ржавых турников и лазалок. Нестор скакал вокруг испуганного стада, оттесняя детей подальше от ворот. Марпесса завела мотор, Карисма вышла из автобуса, а теленок постепенно начал отходить от шока. Я оглянулся в поисках своей маленькой ассистентки Шейлы Кларк, но та была очень занята: играла со связкой окровавленных яичек, мотая ими так, чтобы они стукались друг о друга, как шарики-трещотки на веревочке, которые продают в автомате за четвертак.
