За час до Лондона турбулентность внезапно пропала, к тому времени Фелиша уже клевала носом. Кеда пошел в спальню, но принять душ не было времени, и он просто сменил традиционную одежду на костюм.
Он мог бы поспать хоть часок, но вместо этого сидел на постели, сжав виски.
Несмотря на смелые заявления, он не знал, какова будет его реакция, если отец вынесет решение в пользу Мохаммеда. Рискнет ли он сделать всеобщим достоянием прошлое матери, попросив народ проголосовать. А если титул наследного принца не принадлежит ему по праву…
Обычно Кеда выглядел безупречно.
Но не сегодня утром.
Лондон был прекрасен!
Фелиша жадно разглядывала город в окно роскошной машины. Однако что-то изменилось.
Кеда не завез ее домой. Он – член королевской семьи и ее босс. Поэтому они остановились у его дома. Она вышла и убедилась, что его вещи извлечены из багажника и сейчас их отнесут наверх.
На этом можно попрощаться.
– Полагаю, остаток дня я свободна?
– Разумеется.
Деловая поездка выдалась долгой, теперь нужно устанавливать новые границы.
– Увидимся завтра в восемь.
В этот момент пробил Биг-Бен. Семь утра. А значит, разлука на двадцать пять часов.
– Поднимайся, – пригласил Кеда.
– Я действительно устала.
– Знаю.
Под ее глазами залегли тени. Он тоже устал, но турбулентность в полете – ничто по сравнению с этим моментом. Они были готовы наделать глупостей.
Бессонная ночь, желание, старания сдерживать это желание ни к чему хорошему не приведут.
Ей надо бежать. Прыгнуть в машину и ехать домой. Точнее, к матери, чтобы вовремя вспомнить, каково это – влюбиться в мужчину определенного типа.
Но сегодня она не в состоянии разыгрывать неприступность, особенно после слов Кеды.
– Ты сказала, если я открою тайну, сказанное останется при тебе. Это по-прежнему так?
– Ты сам знаешь, что это так.
Он взял ее за руку и сделал знак водителю достать и ее вещи.
Она стояла рядом с ним в антикварном лифте, все отчетливее сознавая необходимость уйти.
Но не любопытство удерживало ее на месте. Желание. Она хотела предъявить права на каждую минуту, проведенную вместе. Она еще успеет исцелиться.
Фелиша бывала в квартире, правда, без Кеды. Обычно приходила поговорить с горничной или с водителем, собирала его вещи.
Войдя в роскошные апартаменты, она огляделась.
Шторы раздвинуты, открывая вид на прекрасный частный сад. Фелиша подошла к окну, зная, что пришла сюда не в качестве личного секретаря. Трудно сказать, требуются ли сейчас ее способности решать проблемы.
– Я в душ, – сообщил Кеда.
Фелиша кивнула.
– Хочешь вместе?
Она устало рассмеялась, продолжая смотреть в окно. Он ушел. Его самонадеянность должна раздражать, но этого не произошло.
Она по-прежнему хочет его, хотя будет расстраиваться по этому поводу позже. Не сейчас.
Кеда вошел в большую ванную и разделся. Наверное, хорошо оказаться дома после долгого путешествия. Но почему-то этого никогда не случалось.
Дом – это Зазиния.
Он встал под душ. Упругие струйки воды могли бы взбодрить, но он слишком устал и по-прежнему сомневался, стоит ли рассказывать Фелише правду.
Вдруг он увидел, как она, пусть и с опозданием, приняла предложение присоединиться.
Впервые за все время ему стало хорошо дома.
– Подожди.
Фелиша терпеливо ждала, пока он расстегивал оригинальные пуговицы, о чем так долго мечтал. На этот раз он не отдавал приказов. Просто делал все, чтобы скорее обнажить ее. Стащил с нее одежду, помог выбраться из белья.
– Ты дрожишь. – Он почувствовал ее озноб, когда она выступила из трусиков.
– Официально можно сказать, у меня синдром перепада часовых поясов.
Этого, конечно, не было.
То есть все возможно. Но после перехода из салона в ванную она поняла, что все глубже входит в его жизнь.
Он поднял ее волосы и нежно поцеловал в шею. У нее мгновенно закружилась голова. Жаль, он так нежен, иначе потом она могла бы во всем обвинить его, но он увлек ее в душ, уставшую и полную желания.
Сначала вымыл ей волосы, и эти сильные пальцы довели ее до полубредового состояния. Намылил ее, не пропуская ни единого пальца или клочка кожи под коленками. А она бездействовала. Даже не касалась его. Лишь ощущала возбуждение, клубившееся вокруг них, и знала о его нарастающем наслаждении. Его дыхание участилось.
Она отвернулась от него. Он распластал ее руки на зеркале и стал целовать спину. Впервые с самого детства Фелиша заплакала. Сама того не осознавая, потому что по лицу стекала вода, да и он ничего не понял, ведь она всхлипывала от желания.
– Повернись.
Единственное оброненное им слово. Повернувшись, она уткнулась в груду мышц. Он снова стал ее целовать, шум воды отдалился настолько, что она не сразу сообразила, что тот утих.
Кеда повел ее, насквозь промокшую, в постель.
Они заплатят за это потом. Фелиша в этом уверена. Проснутся на влажных простынях, ее волосы придут в полный хаос. Но сейчас ей все равно.
Она вздрогнула не только от прохлады воздуха на мокрой коже, не от нарастающего желания, а от мрака спальни, отсекающего утреннее солнце, от избытка чувств.
В этой комнате она еще глубже вошла в его жизнь.
Кеда откинул покрывало, и она легла. Он завернул ее в кокон собственного тела, слегка приподнялся на локтях, она с наслаждением ощущала его тяжесть.
Потом он взял ее так, как никогда не мечтал. Вонзился в нее поцелуем, бормоча ей в губы ее имя. И объяснил, кто ему нужен, чтобы изгнать демонов.
Она окончательно потеряла голову. Выдохнула «да» и его имя.
Гнев и ярость от пренебрежения и необходимости шагать вслед за ним не были стерты его поцелуем, мало того, усилились. Он продолжал брать ее жестко и быстро. Почти смертельная битва. Восхитительный гнев обжигал и очищал.
Он входил в нее, пока она в изнеможении не кончила, хотя и не сдалась, простонав его имя, зашлась в судорогах наслаждения.
Он встретил ее на полпути, померился страстью, наполнил глубоко. Она, не дыша, лежала под ним.
Но по-прежнему злилась.
Он думает, это входит в перечень услуг? Воображает, что она может отдаться любому?
Очевидно, да. Вероятно, все его любовницы испытывают столь же невероятное блаженство.
Первая ли она в этой постели?
