Я не хочу вспоминать то, что произошло этой ночью. Пусть всё лучше останется именно так, как сейчас, в темноте. Иначе это может помешать мне, сбить с намеченного пути и разбить хрупкую ступень, на которую поднялся.
Дерьмо, так гадко я ещё себя не чувствовал. Помимо сильного похмелья, сухости во рту, головной боли, напряжения, мучительного ожидания Шай, появляется чувство вины. Знаю, что наговорил достаточно, чтобы она не желала меня видеть. Но я никогда не ухожу, не объяснив причин. Меня так научили. Рассказывать то, что меня побуждает ошибаться или же нет, независимо от того, насколько потом будет больно.
Не знаю, как долго сижу в коридоре, у закрытой двери, даже дремлю, пока сердце первым не набирает обороты, при едва уловимом звуке ударов тонких каблуков по мрамору. Медленно приоткрывая глаза, сначала натыкаюсь взглядом на элегантные бежевые лодочки, на изящные лодыжки, тёмно-синюю юбку, а затем на усталые карие глаза.
Опираюсь затылком о стену, и слов нет. Я смотрю на Шай, так же не сводящую с меня глаз, и мне хорошо. В одну секунду спокойствие наполняет грудь, и я чувствую себя ещё большим засранцем. Словно очень давно не видел, хотя едва прошли сутки. Минуты, в которых мы не можем найти ни одной причины для диалога, тают. Порой и такое бывает, когда тишина становится необходимостью. Когда это лишь небольшой отдых перед масштабным крушением.
Отводит взгляд и, молча, открывает ключом дверь. Поднимаюсь с пола, и она не препятствует тому, чтобы я вошёл за ней.
– Элеонор, на сегодня ты свободна, – тихо произносит Шай, и я первый раз слышу невероятную усталость в её голосе. Домработница явно недовольна моим присутствием, выходит, она знала, что я здесь. Сидел у двери, как полный придурок.
Ставлю сумку на пол и нервно провожу ладонью по волосам. Шай спокойно проходит к лестнице, и это мой шанс. Всё как-то очень странно сейчас, что дышать сложно.
– Думаю, нечего тянуть, и я должен извиниться. Я был полным ослом, придурком и сам не могу понять, что со мной происходит, когда ревность появляется внутри, – мне даже самому отвратительно от своего хриплого и севшего голоса из-за похмелья и сухости в горле. Но мои слова заставляют Шай остановиться на первой ступеньке и повернуться.
Делаю шаг и сглатываю, когда вижу в её глазах пустоту.
– Прости меня, сначала он появляется здесь, рушит вечер, предназначенный только для меня. Затем ты обедаешь с ним, Даррен рассказывает мне, что я всего лишь «насекомое», которое ты видишь только как кусок дерьма. И я сорвался. Да, это не оправдание, но так получилось. Я не умею ещё контролировать того, что происходит с нами. Такого не переживал, понимаешь? Мне сложно, очень сложно, как и тебе. Но я пришёл, чтобы решить всё. Я не убежал, я пришёл, – делаю взмах рукой и ожидаю от неё вердикта. Её лицо каменное, без эмоций, как будто она глуха и нема ко мне. И это зарождает внутри панику.
– Шай! Чёрт, не молчи! Вчера я с ума сошёл, пока ждал тебя. Но тебя не было! Ты не пришла, поставив на первое место работу, а не меня! Дерьмо, нельзя так, Шай! Я ждал тебя…
– Ложь, – замолкаю, когда до меня доносится лишь одно слово.
– Что?
– Ложь, всё это ложь, Рейден. Я не верю тебе сейчас, от тебя жутко воняет и не только алкоголем, но и женскими духами. Я не верю тебе, не потому, что ты слишком эмоционален и вспыльчив. Я не верю тебе, по той причине, что я приехала, – спускается на ступеньку вниз, а у меня душа летит в пятки.
– Ты эгоист, требуешь от меня, чтобы я ждала тебя. И я это сделала. А вот ты? Ты легко и непринуждённо ушёл с вечера со своей подружкой. Это её духи на тебе. Думаешь, я так глупа, Рейден? Нет. Ты был у неё, провёл с ней ночь…
– Нет! Это неправда! – Криком перебиваю её.
– Ты будешь отрицать, что ночевал у своей подружки? – Приподнимает с насмешкой бровь.
– Нет! Да! Чёрт, да, ночевал, но был пьян. А напился я, потому что тебя не увидел! Дерьмо, я не знал, что ты приехала. Я не могу предугадывать будущее, если бы ты позвонила, хотя бы написала мне, то я бы не ушёл. И я не ушёл, а сбежал, больно было и неприятно не увидеть тебя там. Боже, да, глупец и болван. Но между мной и Лорейн ничего не было. Я сильно напился, и она привезла меня к себе. И это, возможно, выглядит не так, как было на самом деле, но я не спал с ней. Первая мысль, когда я проснулся, была о тебе. И так всегда. Прости меня, что вот такой, но я твой. Ты нужна мне.
– Я не знаю, что сказать тебе сейчас, Рейден. Я очень устала и хочу лечь спать. Действительно, устала, и у меня нет физических сил, даже чтобы думать. Лучше уходи, не отравляй кислород этой смесью грязи, которую ты принёс с собой сейчас, – только отворачивается, чтобы подняться, но хватаю её за руку и дёргаю к себе.
Секунда, где тонет её испуганный вздох, и я крепко сжимаю её в руках. Я знаю, всё знаю, что такого больше не будет. Не могу объяснить эти ощущения, но я чувствую, как теряю её. И причина во мне.
– Шай, позволь мне остаться сегодня. Завтра, а точнее, в четыре утра у меня самолёт в Нью-Йорк, но позволь остаться. Ты моя цель, понимаешь? Моя мечта, ты моя, – сжимаю её сильнее, пока она слабо борется в моих руках. Но я честен. Она должна услышать меня, должна понять, что я имею в виду, и оттолкнуть. Должна, дальше будет больно. Очень больно и мне, и ей. Но не сейчас. Сейчас пока тихо, очень тихо внутри, только паника бьёт в висках.
– Рейден, хватит. Я, правда, очень устала. И ты жутко воняешь, – ударяет кулаками по моим плечам, но очень и очень мягко. Первый раз слышу мучения в её голосе, и это заставляет, тяжело дыша, разомкнуть руки.
Отступает от меня и кривится, а я стою, как побитый щенок и рассматриваю, как красиво блестит на её шее кулон.
– Ты думаешь, я отдыхала? Две ночи не спала, и последнюю из-за тебя, – обвинительно указывает на меня пальцем. – У меня по горло работы, Рейден, но я приехала, чтобы увидеть тебя с твоей подружкой…
– Бывшей. Сегодня я ей это сказал чётко. Да не мог я её бросить, Шай! Она грозилась закончить жизнь самоубийством! Разве мог я позволить это сделать ей? Не могу и не хотел! Чёрт, я всё понимаю… Шай, сейчас я всё понимаю. У тебя много работы, но тогда я не слышал тебя, был поглощён ревностью. Ты же знаешь, как она умеет убивать, как она травит и пускает по венам жидкий азот. Шай, пожалуйста, не надо так поступать. Ты нужна мне, и я здесь. Я пришёл, и мне очень стыдно перед тобой за поведение, недостойное мужчины. И сейчас мне так плохо внутри, как не было никогда. Пожалуйста, дай мне остаться. Завтра я улечу снова и потом… чёрт.
Закрываю глаза рукой, желая объяснить всё ей, но не могу подобрать слов. В голове пусто, а изнутри громкий крик отчаяния.
– На столе тебя ждёт суп. После алкогольного отравления он необходим в первую очередь, – смотрю на Шай сквозь щель в пальцах и медленно убираю ладонь с лица.
– Элеонор доложила о том, что ты забаррикадировал мою дверь, и я попросила её приготовить для тебя ужин. Сейчас у меня, действительно, нет сил, чтобы ругаться или же выслушивать твои претензии, решать проблемы, обдумывать варианты, слушать о твоих раскаяниях. Я исчерпала себя за эти дни и бессонные ночи, поэтому тебе следует поесть и принять душ. Вторая спальня в твоём распоряжении, а у меня есть ещё несколько документов, которые я должна просмотреть, – разворачиваясь, поднимается по лестнице.
