– Ударить? Ты хочешь, чтобы я снова избил тебя? – С отвращением осматривает меня.
– Научил, как быть рядом с тобой и помочь тебе. Ты не садист, но контроль для тебя необходим. И я же не против, Николас. Я хочу попробовать вкус твоей жизни на себе, но теперь всё изменилось. Мы изменились. Я доверяю тебе всю себя, а ты скрываешь от меня главную причину твоих кошмаров. Но этой ночью всё поняла. Так жить я не хочу, – качаю головой. На его лице пробегает несколько эмоций, борется с собой даже сейчас, когда бороться не за что.
– Ты ничего не понимаешь, – смотрит исподлобья.
– Так расскажи. Стань снова им. Я тебя не буду осуждать, только помогать. Да, боюсь боли. Да, это моя фобия. И в то же время жажду вкусить её, потому что только ты превращаешь её в сочный фрукт. Мне нравится это. Нравится твоя грубость и жёсткость в сексе. Я хочу трахаться, а не заниматься любовью. Трахаться с тобой. Как животное. И хочу знать, что со мной рядом тот человек, которого я полюбила.
– Нет. Я больше не тот человек, которого ты знала. Я хочу быть нормальным. А это пройдёт. Раньше проходило…
– Врёшь! Себе врёшь и мне! Раз так, Николас, то я ухожу. И пока ты не признаешь, что больше не можешь сдерживать в себе свою сущность, лучше не приближайся, – пытаюсь обойти его, но, хватая за руку, разворачивает и толкает к стенке.
– Ты хоть понимаешь, что это такое? – Шипит в моё лицо. Сглатываю, но уверенно поднимаю подбородок. – Чёрт, да я разрываюсь от возбуждения, когда вижу во сне, как ты кричала в ту ночь. Думаешь, поначалу я испытывал раскаяние? Нет! Мне понравилось видеть на твоём теле борозды от моих ударов. Мне понравилось! А в итоге моя ошибка привела к катастрофе! Вся моя жизнь оказалась сплошной бутафорией! И сейчас ты требуешь, чтобы садист вернулся и положил тебя на постель, чтобы избить? Ты ума лишилась? Включи мозги, Мишель, я мог убить тебя! От болевого шока ты могла бы остаться калекой…
– Не осталась. Почему так держишься за ту ночь? Почему бы не повторить, но иначе? Мне не хватает этого. Тебя не хватает, Николас. Я чувствую себя одиноко. Я…
– Закрой рот! – Ударяет ладонью по стене рядом с моей головой. Вздрагиваю и на секунду жмурюсь, чтобы распахнуть глаза и продолжить борьбу за наше будущее.
– Ты хотела меня нормального. Обычного. Так я пытаюсь! То ты хочешь, чтобы всё было сладко и приторно. То теперь же, жаждешь, чтобы тебя ударили. Кто ты такая, блять? Кто ты, мать твою, такая теперь?
– Та, что создал ты, по своему подобию. Ты мой первый мужчина, показавший мне секс и боль. Ты направил меня по этому руслу, но я не виню тебя. Возможно, у меня есть склонность к этому. Потому что я жажду быть слабой в твоих руках. Мне до безумия нравится эта твоя черта. Животное, которое ты сам умеешь контролировать. Агрессия, которая подчиняется тебе и втекает в меня сумасшедшим адреналином. Чёрт! Николас, послушай, – хватая его за пиджак, сжимаю ткань в своих руках. – Плевать, что тебе понравилось. Если бы я не была зла, обижена, разбита, возможно, всё было бы иначе. Ты же, сам говорил, что надо идти медленно. А это было не по правилам. Так прекрати… прошу… хватит заставлять себя быть кем-то иным. Ты не можешь, как и я не могу смотреть на тебя такого. Мне обидно, что ты врёшь, хотя знаешь все причины. Ты скрываешь от меня главное. Боль. Давай попытаемся снова. Осторожно, будем привыкать. Я не знаю, как будет дальше. Но тогда… вспомни же ты, тогда… красный свет и ты… удары по ягодицам и секс. Ты можешь быть со мной им. Ты тухнешь с каждым днём без выброса адреналина. Или калечишь себя. Хватит причинять пустую боль, Николас. Не разрушай себя. Я этого не стою.
– Глупая, – отрывая мои руки от себя, отходит на несколько шагов. Глаза слезятся, когда понимаю, что именно я стала для него разломом. Той причиной, из-за которой он страдает.
– Да. Очень глупая кукла. Крошка. Но твоя. И если будет лучше, то уйду. Но не надо так с собой поступать. Я отпускаю тебя, потому что ты не хочешь признаваться даже себе в том, что именно сейчас мы оба живём в иллюзии. Ты снова создаёшь антураж для нового акта, где все мы будем играть роли. Ты обдумываешь ходы, словно это шахматная партия. Только вот шах и мат давно сделан. Не тобой. Не мной. А тем, кто внутри тебя, – стирая слёзы, разворачиваюсь и иду к спальне.
Наверное, всё же, я не права. Но не могу так больше. Когда ты всё понимаешь и теперь видишь слова в ином свете, намного хуже. Знать, что именно ты стала для любимого человека его кошмаром, невыносимо. Лучше уйти, болеть в одиночестве, но быть уверенной, что живёт. Так правильно. Для меня сейчас верный способ хоть как-то унять боль внутри.
Дрожащими руками, от такого сильного выброса адреналина, собираю свои вещи с пола и надеваю куртку. Снова вытираю глаза, и выхожу из спальни.
– Ты не уйдёшь, Мишель, – перекрывает мне путь Николас.
– Уйду. Ведь ты сам знаешь, насколько я права, – не смотрю на него. И так вздохнуть сложно.
– Нет, – хватая меня за плечи, встряхивает. – Нет. Я же… я пытался. Хочу быть с тобой. Всё отверг, кроме тебя.
– Ты себя отверг. Иногда не следует этого делать, потому что ты теряешь себя, Николас, – поднимаю глаза на него. Облизываю пересушенные губы, борясь со слезами. – Всё хорошо, поверь, я понимаю.
– Нет, – мотает головой, обхватывая моё лицо. – Нет, крошка. Нет же. Ты ни черта не понимаешь. Прости, что ты видела меня таким. Я не контролировал себя, то был сон.
– Ты весь состоишь из извинений. Но это лишнее. Я люблю тебя, и смотреть, как ты гаснешь, не могу. Ты тематик, Николас. Это твоя сущность, от которой ты не убежишь. Сам говорил. И я готова принять её, как раньше. Аккуратно, ведь ты умеешь. А…
– Не могу, – жмурится, прижимаясь к моему лбу, – не могу причинить тебе боль, понимаешь? Всё помню. И мне противно от самого себя. Знаю, как сложно со мной, но я справлюсь. Стану другим. Мы найдём выход. Если надо, то буду лечиться.
– О, Николас, – вздыхаю и хлюпаю носом. Снимая его руки с себя, сжимаю их. – Лечиться от самого себя? Нет. Ты не болен, всего лишь имеешь замысловатые вкусы и алый темперамент. Вернись ко мне собой. Разреши себе снять вину за то, что понравилось. Ты многогранен, так не подавляй в себе этого. Я не стою…
– Что ты говоришь? Я изменил себя ради тебя. Попытался быть правильным для тебя. А теперь не стоишь? – Вырывает свои руки, злобно испепеляя меня взглядом.
– Ты изменился ещё раньше, Николас. До той ночи изменился. А в то время ты сломался, как и я. Но благодаря тебе снова увидела жизнь. Только ты и подарил мне все её прелести. Ты забрал с собой мой страх и боль. Ты заставил меня принять себя такой, какая я есть. Ты уличал меня во лжи. А теперь же сам обманываешься. И если рядом со мной ты боишься быть тем, кого создала природа, значит, я не та, кто стоит всего этого. Тебя. Я…
– Тебе понравилось, как я избил Лесли?
– Нет.
– Тебе понравилось, что ты лежала пристёгнутая там, а я наслаждался?
– Нет…
