Удар. Спина в крови. Издаю вздох и падаю на диван, поднимая голову к потолку. В руке так крепко держу диск и карточку. А где мои вещи? А ехала ли я? Или только шла? Не помню. Помню только, что должна была прийти, дабы покаяться в последний раз перед ним. Искренне.
Мокрый нос утыкается в моё плечо. Поворачиваю голову и поднимаю руку, поглаживая Шторма, тут же устраивающегося на моих коленях. Такой тёплый. Глажу его и спокойно. Смотрю в одну точку и наслаждаюсь шерстью собаки. Хотя бы им. Голова безвольно падает на грудь, а глаза закрываются.
Тёмная комната и он висит на металлических цепях. В моей руке лежит что-то тяжёлое. Розги. Рука замахивается…
– Нет, – шепчу я.
Распахивая глаза, резко поднимаю голову. Моргая, вспоминаю, где я, а это лишь было видением во сне. Сколько времени? Понятия не имею. Я в его квартире. Сижу. Жду. А его всё нет.
Шторм привстаёт с меня, словно прислушиваясь. Затем подпрыгивает на диване и с громким лаем несётся в холл, а я так и сижу, не понимая ничего. У меня нет слов, нет даже чувств сейчас. Мне так холодно. Очень холодно.
Доносится до слуха писк лифта и громкий лай. Он такой звонкий, что отдаётся в висках. Шаги. Тяжёлые. Медленные. Встаю, немного качаясь, оставляя свои вещи на диване. Ещё одно дыхание в пустоту и хлопок. Гостиная озаряется светом. Жмурюсь. Медленно открываю глаза, задыхаясь от человека, стоящего у кресла в чёрной водолазке под горло, что лицо кажется очень белым.
– Здравствуй, Николас, – тихо произношу я, а воспоминания видео врываются в голову. Изнываю внутри. Сжимает губы, отворачивается. Его грудь начинает подниматься чаще. Шумно дышит, пытается совладать с собой. Скалится. Сглатываю от этого.
– К себе. Оба. Живо! – Оглушает своим криком, обращаясь к двум собакам. Да, их две. Вторая очень похожа на Шторма, расцветка та же, но чем-то отличается… Откуда вторая?
– Что такое, мисс Пейн? Вы вчера что-то забыли сказать мне, или же подготовили новый список моих недостатков? – Спрашивает язвительно, злостно, складывая руки на груди. Принимаю, опуская голову.
– Я…
– Пошла вон отсюда, – перебивает меня, издавая шипение. Дёргаюсь от этого, но стою. Словно второе дыхание открывается сейчас. Слова и причины, почему я здесь, появляются в голове. Поднимаю её, смотря мутным взглядом на Николаса.
– Я уйду, но сначала ты выслушаешь меня, – спокойствие такое хрупкое, такое невесомое касается моего голоса.
– Что ж, это будет интересно, – издаёт смешок. Хриплый. Нервный. – Пришла в таком виде, снова решив использовать мой член? Или у тебя новые предпочтения? Да ни черта, поняла? Пошла вон, я не собираюсь даже смотреть на тебя. Теперь мне противно.
И это сношу. Делаю глубокий вдох, собираясь с силами, коих в моём теле осталось немного.
– Извинения мои ты не примешь, как и я не принимала твои. Любовь мою ты не принял, а я сейчас не знаю, где она. Мне стыдно за слова, что были сказаны. Они обернулись против меня. Но всё же, я прошу прощения за них. Могла бы найти себе оправдание, но не буду. У меня есть повод злиться, обижаться на тебя, ведь именно ты вторгся в мою жизнь. У меня есть повод ненавидеть тебя, желать тебе всех кар земных. Но я этого не испытываю больше. Никогда этого не испытывала. У меня нет слов, чтобы рассказать тебе, как я живу. Потому что именно – не живу. Я одна. Одна везде. Всегда было так и будет. Я цеплялась за тебя, потому что именно ты был красочен для меня. А сейчас всё серо. Я потеряла родных мне людей. И я… прости. Прости меня, что я обманула тебя вчера. Обманула себя, это не облегчило моей боли. Я умираю медленно и грязно без тебя. Я…
– Хватит. Не желаю слушать это. Ты говоришь прекрасные слова, только веры нет больше. Я снял с себя вину, а ты прощения не заслуживаешь. И я тоже, но как-нибудь сам справлюсь. А до тебя мне нет дела, – перебивая меня, впивается пальцами в спинку кресла. Вижу царапины на его руках. Бордовые борозды. Слеза выкатывается из глаз. Тухну с каждым дыханием.
– Прощение очень обманчивое слово. Можно простить всё, но не отпустить этого. Я простила тебя, как только вышла оттуда. Я жила воспоминаниями, как только смогла дышать. Но ирония в том, что дышать я не могу без тебя, – продолжая, делаю медленные шаги к нему. Опускает голову, играя скулами на лице.
– Вон. Я сейчас вызову охрану, – грозится, вскидывая подбородок.
– Уйду, Николас. Но ещё не всё сказала. Сними водолазку, – прочищаю горло, наблюдая, как он, отпуская кресло, шокировано отшатывается от меня, и его глаза расширяются от моей просьбы.
– Чёрт, ты совсем охренела? – Смеётся, но это не останавливает меня. Иду к нему, а он шагает от меня.
– Сними водолазку, Николас, и я уйду, – повторяю я, останавливаясь напротив него.
– Мишель, не зли. Я едва держусь, чтобы не выволочь тебя за волосы, – сквозь зубы говорит он.
– Сними водолазку, Николас, – шепчу я, нервно облизывая губы. Воспоминания, как не дал вчера раздеть его, подталкивают меня к желанию увидеть это.
– Пошла вон! – Орёт он.
– Ник… сними водолазку, – смотрю в его глаза. Бледнеет ещё больше. От напряжения даже веки трясутся, как и я вся. Выпускает воздух сквозь зубы, резко обходя меня. Поворачиваюсь к нему. Борьба в нём. Во мне. И я так устала от этого.
– Ник, прошу тебя, сними водолазку, – голос дрожит от слёз, что глотаю и сжигаю себя солью и горьким привкусом.
Подхватывает пальцами чёрную ткань и, резко срывая с себя, отбрасывает в сторону.
– Довольна? Посмотрела на моё тело? – Разводит руки, но я ничего не вижу. Ни совершенства его физической формы, ни игры мышц. Смотрю в его глаза и делаю шаг к нему.
– Я выполнил то, что ты просила. А теперь пошла на хрен отсюда! – Рычит он, но я продолжаю идти к нему.
– Повернись.
Дышу рвано. Быстро. Бегает глазами по моему лицу и его уголки губ опускаются, а глаза наполняются страхом.
– Что? – Переспрашивает он.
– Покажи мне свою спину, Ник, – мягко произношу я, хотя это стоит неимоверных усилий, только бы не сорваться сейчас. Не спугнуть.
– Да пошла ты…
Отступает, обхожу его, а он поворачивается за мной. Пряча от меня подтверждение того, что видела. Ходим медленно, описывая круги. Смотрим в глаза друг друга и делаем шаги.
– Ник… прошу… – шепчу я. Замирает, и его глаза блестят от животного ужаса. Он передаётся мне. Сглатывает и даже не моргает. Делаю осторожный шаг в сторону. Стоит так же. Ещё один. Поворачиваю голову.
Закрываю рот рукой. Выпуклые полоски… множество полосок изрезают загорелую кожу. Кое-где ещё осталась корочка. Моя рука тянется к его спине. Пальцы, дрожа, дотрагиваются до горячей выпуклости. Дрожь проносится по его телу. Сердце сжимается внутри, а я беззвучно плачу. То закрываю глаза, то открываю их. И так больно. Всё, правда. Сейчас смотреть на это просто невозможно.
