И понимаю, что это пьяные признания, которые обычно бывают в таком состоянии. Это возвращает меня в прошлое, когда ничего не было сложного. Она и я. Наши проблемы, состоящие из выбора платья на вечер или туфель. Подруга. И даже слова, что были сказаны там, когда был Николас, ничего не значат, остаются там.
– Он был вчера, – произношу я, откидывая голову на спинку диванчика.
– Я видела… да… вроде видела. Мы с Марком танцевали… а потом я видела вас, но решила не мешать, – медленно, подбирая слова, или же вспоминая их, отвечает Сара.
– Он сказал, что хочет жить для меня… и его аромат… он такой… он так возбуждает, – шепчу я, поворачиваясь к ней.
– О, да. Почему он действует как афродизиак? Может быть, ему что-то подмешивают в него? Определённо, на других тот же одеколон не такой, – признание Сары ударяет меня глухо по груди, что выпрямляюсь и сажусь ровнее.
– Что? – Облизывая губы, пытаюсь сконцентрироваться на мечтательном взгляде подруги.
– Ой, нет… нет, ты не так поняла, – мотает она волосами, хватая меня за руку. – Я… не о Холде, Миша. Говорю не о Николасе. Нет. Я о другом… о совсем другом человеке. Его одеколон такой острый, и я схожу с ума, когда вдыхаю его. И даже когда ухожу, то волосы сохраняют этот запах. Мне так нравится.
– Ты начала с кем-то встречаться? – Ещё больше удивляюсь я. Даже в свете клуба вижу, как Сара резко бледнеет, а её руки начинают трястись. Отпускает меня, отводя взгляд.
– Эй, это же хорошо, – кладу руку на её плечо. – Если это не он.
– Нет, не он. Николас красивый мужчина, но недостаточно хороший для меня. Просто не мой, я о другом. О невероятном, странном и понятном. Но не хочу говорить. Лучше скажи, как тебе удаётся держать себя в руках, когда Николас рядом? Я вот не могу, кажется, что мой знает всё обо мне, все мои желания и видит их, даже смеётся над такой примитивной жаждой трахнуть его.
– Ты думаешь, у меня это выходит? – Усмехаясь, беру в руку бокал с чьим-то соком.
– Очень!
– Нет, когда он рядом, картинки из прошлого… звёзды на его спине, мои губы на них. Этот вкус, – делаю глоток и облизываю губы. – Это разрывает внутри. Вроде не должна… а ни черта не выходит.
– Иногда надо сделать шаг, обратно всегда можно вернуться. Попробовать стоит, – пожимает плечами Сара.
– Я их всегда и делала. А он ни одного. Даже вчера, – ставлю бокал и поворачиваюсь к ней, – вчера он был такой… такой мой, мой Ник. А потом всё резко пропало. Он сбежал, так и не сказав…
– Что любит? – Подсказывает она. Киваю, грустно улыбаясь.
– Если нет? Если для него это как искупление того, что он сделал. Бывает такое, когда ты причиняешь человеку боль, то вина остаётся и тебе надо загладить её, чтобы продолжать жить. Как галочку поставить, а я ведь люблю его… я…
– Миша, такой человек, как он, если бы не чувствовал больше, чем галочку, то плюнул бы и даже не волновался, где ты и что ты. А он пытается. Мужчины вроде него… у него же не было девушек до тебя, вот он и не знает, куда двигаться. Он как малыш, натыкается на углы и набивает шишки. Его просто надо направить. Направить правильно, он привыкает, – она делает жест рукой, выставляя указательный палец перед моим лицом и при этом икнув. Издаю смешок, смотря на пьяную подругу.
– А ещё я его так хочу. Хочу снова ощутить жар в теле, меня трясёт… этой ночью, измучившись от его слов, начала вспоминать всё. И… не смогла… боже, это так глупо. Даже стыдно, что эти воспоминания возбуждают, – признаюсь я, чувствуя, как краснею.
– Мастурбация никому не причинила ещё вред, – замечает она. – Только зачем мучить себя так? Пошла бы и трахнула его, а завтра продолжила играть в недотрогу.
– О, я не могу… это же… нет, – мотаю головой от такого предложения.
– Возьми контроль в свои руки, потребуй с него объяснений. А честно они говорят, когда их член в тебе, – продолжает она.
– Его член во мне, – мысли рисуют такие картинки, от которых бросает в жар и закрываю глаза, глупо улыбаясь, словно дотрагиваюсь до его члена. Боже, помню его. Эту тяжесть и вкус. Солоноватый и терпкий. Сводит внутри всё от мыслей. Шумно выдыхаю, распахивая глаза и моргая. Сары уже нет рядом, оказываюсь одна.
– Мишель, ты как? – Спрашивает Марк, дотрагиваясь до моего плеча.
Пальцы двигаются по шее, сжимая её, а горячее тело прижимается к моей спине.
– Ау, Мишель! – Меня разворачивают, видение… господи, это же видение? Моргаю, смотря в блестящие под властью алкоголя глаза Марка.
– Да, – голос охрип, а тело продолжает ощущать захват на шее. Губы, что покрывают её, а затем покусывают мочку уха. Как некомфортно. Ёрзаю, ощущая, как волны бегут по телу и сосредотачиваются пульсацией на клиторе.
– Ты нормально чувствуешь себя? – Спрашивает Марк.
– Да. Хорошо… очень, – выдыхаю я, сглатывая от того, как сжимаю свою грудь. Вчера… это было вчера. Ногтем царапаю сосок и стон…
– Эм, кажется, тебе уже пора домой. Давай, пошли, – и стон был реальным, его Марк принимает за моё состояние, которое на грани тошноты. Иное. Тело горит, покрывается испариной и мурашками, когда Марк, натягивает на меня пиджак и поднимает с дивана.
Шатаюсь, парень подхватывает меня за талию, вкладывая мне в руки сумочку. Не чувствую ног, а только приятное трение джинсов о промежность. Кажется, что пока иду, с каждой секундой подхожу к грани. Дыхание ускоряется, а глаза закатываются от наслаждения. Его руки. Как же я скучаю по ним. По его губам. По нему.
– Так, всё, до завтра, – не помню, как оказываюсь в такси. Марк чмокает в щёку и закрывает дверцу.
– Куда? – Спрашивает водитель.
– Эм… домой, – моргаю, а он хрюкает от смеха.
– Это я понял. Куда? Адрес? – Поворачивается ко мне.
– Куда, – медленно повторяю я. Неожиданная мысль, подпитанная мокрыми трусиками, вожделением в теле, тайными и недоступными фантазиями, срывает все ограничения. Всё стирается. Буквально. Копаюсь в сумке, доставая кошелёк. Посматриваю карточки, и нахожу нужную.
– Комплекс «Four Seasons», – выпаливаю я, доставая карточку и сжимая её в руке.
– Хорошо, – кивает водитель, и мы отъезжаем от клуба.
Зачем? Плевать. Я хочу его. Господи, как я скучаю по нему.
– Который час? – Язык совсем заплетается, и выходит что-то бессвязное. И на это плевать.
– Начало первого.
– Спасибо.
Откидываюсь на спинку сиденья и кусаю губы, то облизываю их, то снова кусаю. Дома ли? А что скажу? Трахни меня, а завтра я снова буду тебя ненавидеть и любить? Боже, не надо было пить. Но если я сейчас не получу его, то мне будет плохо. Вчера так и не удалось. Кричать, стонать и извиваться, а так не довести себя до оргазма. Это издевательство над телом. Надо мной.
