– Я готов был ради тебя на всё! А ты выбрала старика! За что? Почему ты это сделала? Почему ты предала меня? Не желаю тебя больше видеть! Ты предлагала мне игру в прятки, так вот прячешься теперь ты. И молись, чтобы я тебя не нашел. А меня ты никогда не увидишь больше, сука! Как я ненавижу тебя сейчас! Ты все разрушила! Ты сломала меня! – Заорал я, тряся её в своих руках, пока она пыталась что-то сказать. Я резко оттолкнул её и смерил презрительным взглядом, и, развернувшись, побежал к своей машине, чтобы не причинить ей физической боли. Внутри меня все кипело, а я не мог позволить себе избить её. Не мог!
– Гранд, нет… пожалуйста! Это мой психолог! – кричала Лив, но я знал, что врет. Она поймана с поличным. И сейчас просто испугалась, что я могу вернуться и добить его.
Сердце разорвалось. Нога надавила на газ. И я летел по дорогам, только бы не вернуться и не поцеловать её, не наорать снова и не почувствовать, как гордость ускользает сквозь пальцы. Люблю каждой частицей кожи, но простить не смогу.
Глава 42
Оливия
– О, Господи, – прошептала я в который раз, утирая слезы.
– Меня ещё не били парни клиентов, но это занимательно, – хмыкнул Адам, держа лед на скуле.
– И что мне делать? Он не поверит ничему! Я потеряла его! – Истерично выкрикнула я и встала.
– Дай остыть, и он выслушает. Не люблю этого говорить, но я предупреждал. Надо было рассказать ему все, и мы даже речь для этого вчера подготовили, но ты снова испугалась и вот результат, – укорил меня мужчина.
Я судорожно покопалась в сумке и нашла телефон, набирая номер Гранда. Паника внутри и никаких мыслей больше.
– Телефон выключен или… – я не дослушала и отключилась.
– Прости, я не знала, что он следит за мной. Я думала… Боже, я не знаю, что мне делать, – отчаяние так и слышалось в голосе.
– Позвони его другу, он точно поедет куда-нибудь выговориться, – посоветовал Адам, и я нашла в телефоне номер Леса и нажала на контакт.
Через несколько гудков мне ответили.
– Привет, детка, как ты?
– Лес, скажи… Гранд не звонил? Не приезжал к тебе? – Выпалила я.
– Эм… нет, бросил сообщение, что сегодня его не ждать. А что случилось? – Удивился он.
– Ничего, если он приедет, скажи мне, хорошо? Я буду дома. А в пять утра у меня рейс в Бостон, – сливала я ненужную информацию лишь бы говорить.
– Ладно. Лив, что у вас снова…
Я отключилась и сжала в руках телефон.
– Поезжай домой, жди его и попытайся всё объяснить. Кричи, бей посуду, всё чтобы привлечь его внимание, дай мой номер телефона и покажи визитку, – советовал Адам, а я кивала.
– Это же не конец? – Напоследок спросила я.
Он промолчал, не хотел меня сильнее расстраивать. Но куда сильнее? Я уже потеряла его. Он никогда мне не верил и доверял, а я полностью доверилась.
Тошнота подступила к горлу, и я вышла на прохладный воздух. Слёзы высохли. Его номер не отвечал. Я ведь ничего не совершила, а чувствую вину. Он слишком эмоционален, а я боялась. Мой страх и прошлое разрушили будущее. А настоящее превратилось в грязную дыру.
– Гранд, – тихо позвала я его в квартире. Знала, что его нет. Но глупо надеялась… снова.
Я с точностью наперед могу предугадать его действия: алкоголь и желание отомстить, трахнуть кого-нибудь и похвастаться победой, чтобы превратить меня в мумию. И от этих мыслей стало противно, грязно и тошнота снова дала о себе знать. Липкий пот на спине и тишина вокруг.
Слёзы в углу спальни и его рубашка под руками. Аромат самого дорогого человека и сердце болит физически. Дура, глупая дура. Должна была рассказать ещё вчера. Но было так прекрасно, как в сказке. Как в том видении на ужине у Пейтонов. Реальность стала для меня воздухом в тот момент, а его глаза путеводной звездой.
Судорожные всхлипывания разносились повсюду. Чемоданы были собраны. На часах полночь, а его так и не было. Лес не звонил.
В моменты ожидания минуты превращаются в часы и тянутся, как вязкая смесь вокруг, углубляя твою панику. Я знаю, сама виновата в произошедшем. Но если бы он доверял мне… если бы я не была такой безмозглой. Если бы. У меня не было выбора больше, как уехать. Покинуть то место, где я изменилась, где я поняла так много и потеряла.
Как я могла так обидеть его?
Только не молчи, Гранд, не молчи. Ведь единственное, о чём я честно говорила, это мои чувства, любимый.
Как я могла?
Положив конверт на стол в столовой, я провела по дереву пальцами, и слеза скатилась по щеке.
– Люблю тебя. Буду ждать, прощу за всё, только вернись, – прошептала я призракам, остающимся в этой квартире и, развернувшись, подхватила свою сумку и чемодан.
Закрыла дверь в настоящее. Громкий удар по этой двери и рука взвыла от боли. Не так больно, как внутри. Переживу.
Дождь по стеклу и ночной город в огнях. Ненавижу Нью-Йорк. Он рушит надежды, это город иллюзия. Смех, любовь и радость тут умирают. Слишком он пафосный для такой как я. У меня нет дома, но я возвращаюсь туда, куда меня прибило течением.
– Прощай, – последнее слово, сказанное перед тем, как войти в самолет.
Вглядывалась в людей, пока ожидала посадки. И мне уже казалось, вот он идет, раскидывая людей, и я подскакивала с трепетом внутри. Обозналась. Три раза. Его номер отвечал мне ненавистным компьютерным голосом. Потеряла желание двигаться. Но пришлось. Надежда, эта глупая надежда никогда не исчезнет.
Я знаю, что встретимся. Только боюсь, что к этому времени вернуть всё не получится. Это ужасное чувство, говорить «прощай» человеку, которого ты никогда не захочешь отпустить, но ещё большее удерживать его и умолять остаться, когда уверена в том, что он сам все для себя решил. Отпустить. Дать волю.
Утренний Бостон встретил меня солнцем и улыбающимся лицом мамы и Тейда. Пришлось вспомнить все умения игры и обнять их, когда душа осталась в другом мертвом городе.
Новая попытка дозвониться и всё повторяется. А ты стоишь на месте. Дать свободу ему. Палец замирает на его контакте, и ты блокируешь его, зажмурившись. Если он захочет, то примет правду. Если любит, то вернется. А я буду ждать. У меня нет выбора более. Только игра на публику, чтобы спрятать боль внутри. Теперь мы поменялись ролями. Я напортачила, а он оказался жертвой. Смешно. Ирония такая глупая вещь, что она взывает только к жалости.
– Ну, с возвращением, – улыбнулась мне Реджи, когда я в воскресенье вошла в комнату в общежитии.
– Привет, – я обняла подругу.
– А где Гранд? Он прилетел с тобой? – Засыпала она вопросами.
– Нет, работает. Всё хорошо, – сглотнув, соврала я и начала распаковывать вещи.
Рамка с фото, которую я сделала только для себя, а для него большое напоминание о том, как я люблю его, встала на самое видное место на тумбочке рядом с постелью.
