– Малышка, я не помню, как… я грохнусь, – скривился он.
– Не волнуйся, я буду подстраховывать тебя, – рассмеялась я и, держа его за две руки, начала двигаться спиной по льду.
Его медленные и неуклюжие первые движения, а я не могла налюбоваться на него. Боже, какой ты красивый. Какой ты невероятный и как сильно я люблю тебя. Волшебство вокруг и только его хмурое выражение лица. Как долго я знаю тебя? Мне кажется, что и в той жизни мы были знакомы. Но пока я не готова шагнуть с тобой дальше. Надеюсь, ты простишь меня и когда-нибудь поймёшь.
– Ливи, не так быстро! – Крикнул Гранд, а я повернулась, отпуская его руку.
Музыка, играющая для всех любителей красивого и острого спорта, создавала романтику вокруг нас. Хоть на улице было светло, но сам аромат заставлял меня улыбаться и представлять всё более интимно.
Я сделала круг по всей площадке и подъехала к Гранду, так и стоящему на том же месте, где я его оставила.
– Ну же, милаха, потряси попкой, – рассмеялась я, качая головой в такт музыке.
– Не смешно, Ливи. Я как придурок здесь. Мне двадцать шесть. Посмотри, тут одни малыши, – он развёл руками.
– А ты мой малыш, – тихо сказала я и подъехала к нему, обнимая за талию. – И мамочка привела свою деточку развлекаться.
– Ливи, – хохотнул он, и его рука прошлась по моей щеке. – Потанцуй со мной.
– Э, нет, – я попыталась отодвинуться, но он крепче прижал меня к себе, давая узнать мне о том, что он возбудился. Только отчего? – Гранд, здесь же дети!
– Знаю, – довольно протянул он и начал двигаться.
– Ты сумасшедший романтик, – рассмеялась я, положив руки на его плечи.
И думаю, что мы выглядели со стороны очень странно: двое взрослых людей, смотрящих друг другу в глаза, практически не двигающихся, но настолько растворённые в этом моменте, что у их друзей выступили слезы на глазах и они сделали несколько фотографий этого события.
Я отступила назад, вырываясь из объятий Гранда, отъезжая и подпевая песне. Он рассмеялся и начал осторожно и медленно наступать меня, а я, крутясь и подмигивая ему, продолжала «убегать». Его глаза засветились озорством и азартом, он уже вспомнил все навыки и быстрее поехал ко мне. И не успела я моргнуть, как его руки оказались на моей талии, а я была прижата спиной к его груди. Смех. Он был нам необходим.
– Люблю тебя, – прошептал он, а я улыбнулась.
Ноги двигались сами, синхронно делая движения, и я летела в своих ощущениях рядом с ним. Но мы слишком сильно разогнались, а остановиться не смогли правильно. И оба полетели на лёд. Коньки просто запутались и зацепились за лёд. Гранд свалился первым и потащил меня за собой.
– Лив, Гранд, вы живы? – К ограждению, где мы валялись, как два мешка с картошкой, подбежали Коул и Лайла, а мы просто лежали и смеялись.
– Больные идиоты, теперь понятно почему вы вместе, – покачала головой Лайла.
Да, было больно, но это отошло на второй план, ведь Гранд был моей подушкой, а сейчас лежал и кряхтел, отчего мне стало ещё смешнее. Я перевернулась и легла полностью на лёд, довольно смотря в небо. Едва уловимое касание: его рука нашла мою и наши пальцы переплелись. Гранд перевернулся и подогнул одну руку, смотря на меня.
Его губы начали двигаться, подпевая песне, и я зажмурилась от внутреннего взрыва. Невероятный мужчина, непредсказуемый и со скрытыми талантами.
Я, подавшись импульсам в груди, свободной рукой обняла его за шею и потянулась к его губам. Он на секунду напрягся, но затем, подложив руку под мою голову, с улыбкой ответил на мой порыв. Поцелуи, шепчущие о волшебной нити между нами, связывали нас крепче. Отдаться этой сумасшедшей волне и зарыться руками в его волосы, притягивая его ближе к сердцу. Мне необходимо было это подтверждение чувственности, и он мне дарил её.
Зубы прикусили мою нижнюю губу, а его язык прошёл по зубам. Нет, забыли напрочь, что такое романтика. Горячее дыхание и безумный, порочный танец страсти, проснувшейся с одним щелчком. Томный вздох сорвался с губ, и его язык с новым напором ворвался в мой рот.
– Как не стыдно! – Кто-то возмутился, и Гранд оторвался от моих губ.
Мы оба подняли головы, а на нас осуждающе смотрела женщина с двумя малышами, которым представление наоборот понравилось. Они улыбались и хихикали, показывая на нас пальцем.
– Не мешайте, мы тут как раз подошли к зачатию, – с улыбкой протянул Гранд и опустил голову, смотря в мои глаза. Я не смогла сдержаться и захихикала.
– Среди бела дня, извращенцы, – продолжала возмущаться женщина, но, взяв деток за руки, поехала с ними к выходу.
А я не обращала на них внимания, просто осматривала каждую любимую чёрточку его лица.
– Не хочу вставать, – прошептал он и коснулся пальцами моей щеки. – Ты такая красивая, Ливи.
– Прекрати, – смутившись, я отвела взгляд.
– Никогда, – продолжил он. – Буду вечно говорить тебе комплименты. Это моя ошибка. А сейчас я просто счастлив, видя, как раскраснелись твои щеки, как смешно и по-детски ты смотришь в этой милой розовой шапочке, как припухли твои губы от моих поцелуев, как ты часто дышишь, потому что тебе нравятся мои слова. Но вставать надо, потому что боюсь, я могу перейти к более глубоким действиям, а ты заболеть.
– Дурак, – прошептала я, краснея ещё больше. Нет, не потому, что меня привели в шок его признания. А потому что я втайне сама об этом мечтала, и мой возбуждённый мозг придумал несколько вариантов горячего секса на льду.
Гранд поднялся и встал на колени, предлагая мне руку. Я опёрлась на неё и попыталась встать на ноги, но лезвие соскользнуло, и я упала на него. Он подхватил меня, и мы снова рухнули на лёд.
– Это судьба, – смеясь, выдавила я из себя.
– До весны будем жить на льду, – подхватил он.
Но все же через десять минут, ещё пару-тройку раз упав, мы всё-таки встали на ноги и доковыляли до бортика к громкому хохоту. Мы доехали до друзей, они смахивали слезы с глаз.
– Нет, это было лучше, чем в сопливой романтической комедии, – сквозь смех произнесла Лайла. – Мы, кстати, это сняли в ваш семейный архив.
– И кто из нас больной? – Закатив глаза, подошла к скамейке.
– Вы точно. Но это было настолько мило, что мне казалось, что тут сейчас появятся ангелочки и начнут петь рождественский гимн, – продолжила Лайла.
Я только довольно улыбнулась, собираясь расшнуровать свои коньки. Но прохладные пальцы остановили меня, и я удивлённо перевела взгляд на Гранда, опустившегося на колени и хитро улыбающегося мне.
– Я сам, – прошептал он, и я кивнула. Романтика это всего лишь слово, и оно не сравнится с этим ощущением сказки вокруг. Я наблюдала за ним, как он с хрупкой нежностью стягивал с меня коньки и надевал угги. Затем быстро переобулся сам и пошёл сдавать инвентарь.
