– Ливи, любимая моя, – прошептал он и зарылся руками в волосы. – Поверить не могу, что ты это сделала.
– Я просто не могу больше думать, что всё это случилось из-за меня, понимаешь? Я виновата во многом и ничем тебе не отплатила, а только своими истериками. Пока ты спал и пил, я думала, чем могу быть полезна для тебя и больше ни до чего не додумалась, как до этого, – я сморгнула слёзы. – И ещё я подумала о том, как уладить эту ситуацию с моим отцом и Патрицией. Я могу сказать, что уговорила тебя, но на закрытие дела необходима определённая сумма. И если он не хочет более вспоминать об этом, то оплатит.
– Что? – Шокировано, переспросил он.
– Гранд, я знаю, что это жестоко по отношению к папе, но… – я облизала пересохшие губы и спустилась на пол, сев рядом с ним. – Но это правильно. Как иначе нам следует поступить? Он звонил мне сегодня, я проигнорировала и отключила телефон. И ты сказал, что это всё игра, а они же соберутся в Лондон на слушанье. А так мы выиграем эту битву, и они оставят нас в покое навсегда, больше не будут препятствовать нашей жизни. Я…я просто… глупая.
Я зажмурилась от усталости и потёрла руками лицо, чтобы немного успокоиться внутри. Потому что паниковала, сильно паниковала сейчас. Ведь утром всё казалось таким правильным, но сейчас смотря на побледневшего Гранда, я чувствовала себя отвратительно. Я как будто предала его и себя этим предложением, но нам необходимо было что-то придумать. А он, в своём новом состоянии, наделал бы очередных глупостей, хотя вряд ли я лучше. Я променяла отца на Гранда, и самое жутко в этой истории то, что мне ни капельки не стыдно. Мне не жаль Патрицию, не жаль отца, мне жалко только себя и Гранда. Фортуна от нас отвернулась, но я намерена была сама повернуться к ней под тем углом, чтобы солнце, наконец-то, озарило нашу дорогу.
– Ты готова пойти на такой риск? – Тихо произнёс он.
– Да, я не вижу иного выхода из ситуации, чтобы не уронить наше достоинство, – уверенно ответила я.
– Боже, я сейчас просто в шоке, Ливи, – Гранд вздохнул и бросил взгляд на деньги. – Ты понимаешь, что я не могу их взять?
– Ты должен, – уверила я его. – Это…
– Это называется, одним словом – альфонс, – перебил он меня.
– Нет, это называется – семья. Мы должны помогать друг другу и искать верные для нас обоих решения. А деньги – это сейчас необходимость, чтобы ты встал на ноги и собрал растерянную уверенность в себе. У тебя всё получится, я в тебя верю. Я хоть и не жена тебе, но я твоя семья, а ты – моя, и я готова рисковать миллионы раз только бы у нас всё получилось, – нежно сказала я и взяла его за руку, прижимая его тёплую ладонь к своей щеке.
– Моя малышка, я не могу передать даже словами, какая ты у меня драгоценная, – его глаза заслезились, и он придвинулся ближе ко мне.
– Я просто хочу, чтобы мы были вместе, – прошептала я.
– Мы вместе, Ливи. Я приехал домой и был в панике, потому что не нашёл твоих вещей, телефон не отвечал, а Лайла сказала, что ты прогуляла занятия. Твоя шкатулка пуста, только та железка, которую надел на твой палец. Я решил… я снова решил, что ты бросила меня, – признался он, а я улыбнулась.
– Нет, я сделала то, что должна была, и я безумно хочу есть, потому что с утра крошки не было во рту.
– Конечно, – встрепенулся он и вскочил, – я дурак, малышка. Пошли, я… блять, я когда-нибудь научусь готовить. Обещаю.
– Не надо, сделаем сэндвичи. Ты ел? – Спросила я его, вставая.
– Нет, только пил, – скривился он, и я только сейчас учуяла запах алкоголя.
– Гранд, не напивайся больше, ты погубишь своё здоровье, – попросила я, а он быстро закивал.
– Прости, Ливи, я был не в себе. Я жалел себя, и мне хотелось забыться в алкоголе, – он зажмурился и цокнул.
– Как прошло собеседование? – Осторожно поинтересовалась я, переводя тему и проходя к холодильнику.
– Никак, я фыркнул и ушёл, – закатил он глаза. – Но меня пригласили ещё на два в Бостоне.
– А, может быть, в Нью-Йорке будет проще найти тебе место? – Я бросила на него взгляд, нарезая ветчину.
– Но мы живём здесь, – напомнил он.
– Знаю, но я готова переехать, если там у тебя будет больше возможностей, – пожала я плечами. – Также я подумала, что доктор Брукс мог бы помочь мне с подработкой. Я могу работать по ночам или во второй половине дня, всё будет зависеть от расписания занятий.
– Но твоя учёба? Это Гарвард, Ливи, это престиж, – возмутился он моим словам, а я нахмурилась.
– Я окончу здесь четвёртый курс, защищу диплом и могу поступать в другой университет, меня возьмут, я уверена, – твёрдо ответила я, выкладывая на тарелку импровизированный ужин и пододвигая к Гранду.
– Я подумаю, а только потом решим. Надо взвесить все за и против, больше на больную голову я не думаю. Для начала посмотрю, что мне предложат тут, – он схватил бутерброд и откусил.
– Хорошо. Я люблю тебя, помни об этом, – я улыбнулась и тоже взяла сэндвич.
– И я люблю тебя, больше чем кого-либо. Помни об этом, мне не нужен никто, кроме тебя, – улыбнулся он, жуя.
А я была рада вот этой эмоции, после тяжёлых двух дней встряски. Я готова была действительно на всё, только бы в его глазах был живой блеск, только бы он вернул своё «я» на место.
Мы поужинали, болтая о погоде, Гранд спрашивал меня, как и где мне удалось все продать, а я делилась с ним, вспоминая этот день, который запомню на всю жизнь. Я, наконец-то, ощутила, что у меня есть тот, о ком я хочу заботиться, и он будет любить меня. Мы создали без каких-либо штампов новую ячейку общества.
– Малышка, ты засыпаешь, – шепнул Гранд мне на ухо, когда мы смотрели новости по телевизору, и я, зевнув, только кивнула, устраиваясь удобнее на его плече.
– Обними меня, – он подхватил меня на руки, и я улыбнулась, не открывая глаз.
Гранд бережно уложил меня в постель, и даже раздел до белья, укрыв одеялом.
– Спи, я в душ и присоединюсь к тебе, – он поцеловал меня в висок и вышел.
Я была настолько истощена физически, что не дождалась его и провалилась в сон. Только утром я ощутила, что лежу на груди Гранда, а он спит так крепко, что даже не услышал будильника.
Аккуратно сползла с кровати и вышла из спальни, прикрывая за собой дверь. Моя сумка с вещами, так и стояла в холле. И я, достав из неё свежие джинсы и рубашку, отправилась в душ, и собираться на занятия, а также готовить завтрак.
Гранд вышел, когда я гладила свою одежду и, обняв меня со спины, уткнулся носом в волосы, немного покачиваясь.
– Доброе утро, любимая моя, – прошептал он, а моё сердце расцвело раньше, чем наступил март.
– Доброе утро, малыш Гранд, – довольно пропела я, ставя утюг. – Тебе нужно что-то погладить перед собеседованием, пока я на волне домработницы?
