– Пошёл ты со своими объяснениями и извинениями, – фыркнула я.
– Дорогая, я просто… он не для тебя, – гнул свое мужчина.
– Всё. Забудь мой номер, а лучше, вообще, представь, что я умерла, – я отключилась и заблокировала его.
Да, это правильное решение. Никаких лишних мужчин в моей жизни быть не должно. Кори я не видела, и Реджи рассказала, что она перевелась куда-то. Мне было плевать на эту суку, желающую испортить мою жизнь. Сейчас выкладывая в памяти все её слова и поступки, я не могла понять: почему я раньше не заметила её ненависти? Подруги. У меня никогда не было настоящих подруг, и я вцепилась в Реджи и Кори, когда прилетела в Бостон. А сейчас из всех окружающих меня людей, я могу доверять только Лайле. Удивительно, как мы сблизились. Да, мы дружили, но были приятельницами до общей поездки. Жизнь сама расставляет людей в нужном шахматном порядке, главное, не лезть в ход событий.
***
– Гранд! – Крикнула я, залетая домой в четверг, сбежав с одной пары.
Он вышел из гостиной и улыбнулся. Я просто бросилась в его объятья, обнимая, и вдыхая знакомый запах.
– Ливи, малышка, я так скучал, – прошептал он, сжимая меня в своих руках.
– Я тоже, безумно, – кивнула я и, приподнявшись на носочках, ухватилась за его шею, дотрагиваясь до его губ.
– Даже так? – Рассмеялся он, сквозь поцелуй.
– Ещё больше, – заверила я его.
– Я приготовил ужин, – гордо произнес он, а я скептически посмотрела на него.
– Ладно, я заказал ужин, – закатив глаза, он снял с меня пальто и повесил его.
– Ты мой заботливый, – протянула я, наслаждаясь каждой секундой его близости.
Гранд провел меня на кухню, где он засервировал стол и даже поставил две свечи. Мою душу затопило от нежности и любви к нему. И я, улыбаясь, позволила ему поухаживать за мной.
– Как дела в Лондоне? – Спросила я, отправляя в рот порцию пиццы.
Да, наш ужин состоял из пиццы, такос и закусок. Но плевать, правда, ведь он приложил усилия?
– Нормально, – пожав плечами, ответил он.
– Мне звонил Винс, – рассказала я, Гранд напрягся и отложил пиццу.
– Я заблокировала его и даже слушать не стала, – тут же продолжила я.
– Хорошо, – кивнул он, хотя видела, что ничего хорошего. Его настроение резко поменялось, и он взял бокал с виски, отпивая из него.
– Гранд, я не желаю с ним общаться более. Только ты у меня есть, – нежно произнесла я и он снова кивнул.
– Малышка, я устал, пойду в постель, – резко сказал он и, встав, ничего больше не объясняя, удалился.
Вот тебе и романтика, блять! Потянуло тебя за язык, Лив! Дура! Идиотка тупая! А ведь он так старался.
Я ругала себя ещё полчаса, пока убирала недоеденный ужин. На часах было только восемь, и я на носочках вошла в спальню. Обойдя кровать, я посмотрела на Гранда. Он мирно спал на животе, сопя так мило, что я улыбнулась. Мой медвежонок Гранд.
Решив, что пусть отдыхает, я вернулась в гостиную, чтобы напечатать будущий реферат по профильному предмету и просмотреть в интернете медицинские вузы Сиднея. Отобрав несколько, я глянула на часы. Половина двенадцатого. Глаза устали от работы и экрана.
Этой ночью я спала отлично, согреваясь в руках Гранда, не отпускающего меня ни на минуту. Когда я утром встала, он ещё спал. Выпутывавшись из его рук, я тихо собралась и, оставив ему завтрак и записку, пошла в университет. Машину я так и не купила, а моя была на ремонте. Благо квартиру мы снимали в двадцати минутах ходьбы от моего университета.
День выдался настолько сумбурным и сложным, что я еле написала два теста, а после ещё зашла в библиотеку за дополнительным материалом для перевода в другую страну. Я плелась по улицам, желая только укутаться в заботливые руки и отдохнуть.
– Оливия, – меня позвал знакомый голос сбоку, когда я уже подошла к дому и намеревалась войти в подъезд.
Я резко повернулась и, сжав губы от нежелания видеть этого названного гостя, бросила на него враждебный взгляд. Сложив руки на груди, я спросила:
– Что ты здесь делаешь?
– Мне нужна твоя помощь, – произнес отец, а я нахмурилась ещё сильнее.
– И чем же мне помочь тебе? – Ехидно ответила я.
– Гранд… он даже не желает слушать меня, – тихо говорил он. – Он поднял дело Дэвида и теперь… наше будущее – это тюрьма.
– Что? – Переспросила я.
– Да, я знал, что так просто то утро не пройдет, он предупреждал, но Пати уверяла, что у мальчика не поднимется рука посадить свою мать. Но поднялась, – объяснял он.
– Подожди, ничего не понимаю, – я потерла лоб и уставилась на отца.
– Это Пати убила Дэвида, а я иду как соучастник. Сегодня утром к нам приехал человек, передавший повестку в суд в Лондоне через неделю. Милая… доченька, поговори с ним, пусть он отзовёт дело. Мы не выпутаемся, я даже не знаю, как его убедить, – панически шептал папа.
Я стояла, и голова отказывалась соображать. Я только поблагодарила свою интуицию, сказавшую мне ещё перед отлетом Гранда, что у нас будут новые проблемы. А ведь он обещал, что ничего не будет.
Я пыталась сложить пазл воедино, но пока не получалось. Обрывки мыслей летали вокруг меня, а я моргала, чтобы хоть что-то ответить ожидающему папе.
– Ты считаешь, что он послушает меня? – Спросила я его.
– Да, послушает. Попроси его, не знаю… там уговори, предложи что-то в обмен, запутай его мысли собой. Он ведь тебя любит, и если ты пригрозишь разрывом, то одумается. Это же его мать! – Уверенно говорил он, а мои глаза раскрывались от шока.
– Ты мне предлагаешь манипулировать Грандом и нашими отношениями, чтобы спасти эту суку, бросившую в лицо единственному сыну про аборт, про смерть, про никчемность? Нет, я этого не буду делать. И если Гранд решил так, значит так и будет. Это его отец и его семья, и он вправе распоряжаться уликами так, как он посчитает нужным, – безапелляционно заявила я.
– Неужели, ты настолько прогнила рядом с ним, что без зазрения совести и меня позволишь посадить? – С отвращением спросил он.
– Неужели, ты настолько прогнил с ней, что без зазрения совести позволил спокойно обзывать меня и маму, я уже не говорю про пощечину? Гранд единственный кому я верю и буду на его стороне, даже если придется идти против вас, – так же ответила я.
Отец усмехнулся и покачал головой, а я сейчас понимала, что сказала правду.
– Если бы вы оставили нас в покое, если бы вы не были против нас, если бы ты не упал на дно вместе с Патрицией, то ничего бы не было. Вы сами виноваты во всем! Ты и твоя сука, желающая зла всем! Я никогда её не прощу за то, как она говорила с мамой. И тебя не прощу, за то, что ты ударил меня из-за неё. Всего, – зло сказала я и открыла дверь, громко за собой хлопая.
