— Журналист назвал этот жест «спонтанным проявлением доброты», — пояснил ей тогда отец смысл прочитанного. И добавил: — Как же здорово делать людям добро! Особенно незнакомым людям, которых ты совершенно не знаешь…
Уна в тот момент не нашла никаких таких поводов для особых восторгов. «Чем он так восхищается, — подумала она тогда. — Ну что здесь такого особенного? Заплатили себе и заплатили! Хотя и странно немного всё это…»
— Папа, а зачем платить за человека, которого ты совсем не знаешь? — помнится, спросила она у отца. — Ведь такой человек даже не сможет тебе вернуть свой долг потом. Он же не знает, где ты живёшь и как тебя зовут.
Отец усмехнулся:
— Знаешь, такая странная штуковина… Добро, сотворённое тобою, тебя же самого и делает счастливее. Не всё в этой жизни, девочка моя, измеряется деньгами. Как, впрочем, и совсем не обязательно только платить за кого-то. Людям можно помочь и без денег. Скажем, пригласить кого-нибудь под свой зонтик во время дождя… помочь кому-то перейти улицу… или поднести покупки из магазина до дома. Добро, оно многолико, как мне кажется. Но и статья привела просто замечательный пример! А таких примеров в нашей жизни — превеликое множество!
«Ну и что здесь замечательного, — продолжила свои размышления Уна. — Вполне возможно, человек, которому ты предложишь спрятаться под твоим зонтиком, не захочет укрываться от дождя под чужим зонтиком? А если ты вызовешься поднести кому-то его покупки, так этот человек ещё решит, чего доброго, что ты просто хочешь обворовать его». Но отец уже снова погрузился в чтение газеты, а потому Уна решила не приставать к нему с новыми вопросами. Да и время подпирало. Надо было быстрее управляться с собственным завтраком.
Но почему-то именно после этого разговора с отцом она вдруг стала замечать, что папа постоянно совершает то самое, что журналисты обозвали «спонтанным проявлением доброты». То на парковке он передаст кому-то свой стояночный диск, если время стоянки ещё не вышло до конца, то подробно объяснит туристам, бестолково сверяющим свой маршрут по карте города, как им удобнее и проще всего попасть в то или иное место. В супермаркетах, стоя в очереди в кассу, он всегда охотно пропускал вперед себя покупателей, у которых товара было немного. А однажды он нашёл по пути на работу утерянный кем-то проездной билет на автобус… Так он потом мотался на своём велике на другой конец города, чтобы вернуть находку хозяину, — благо адрес человека был указан на билете. А уж помочь кому-то донести до дому покупки… такое он проделывал сотни раз!
Внутренним зрением Уна отмечала все эти мелочи. И они, надо сказать, действовали на неё двояко. С одной стороны, она испытывала некое чувство неловкости. Дескать, вот лезет со своими услугами к незнакомому человеку. А с другой — она гордилась своим отцом всякий раз, когда видела его «спонтанные проявления доброты». Впрочем, сама она не торопилась следовать его примеру, и никаких особо добрых дел на её счету пока не было. Во-первых, она и стеснялась приставать к чужому человеку со своими предложениями о помощи. А во-вторых, что подумает про неё Кьяра? Да и другие подружки тоже… Они же просто засмеют её.
Да, но почему она вдруг вспомнила обо всём этом именно сейчас? Что бы это значило? Неужели папа только что послал ей какой-то особый знак? Наверное, он хотел сказать ей: «Это — твой шанс, девочка моя! Воспользуйся им!»
Но её ситуация совсем иная. Ничего общего с теми добрыми делами, которые когда-то совершал он. Начнём с того, что никакое это не спонтанное проявление доброты. Ведь её же просят об этом. К тому же папины добрые дела — это всё мелочи в сопоставлении с тем, что просят у неё. Это тебе не зонтик кому-то предложить или перевести через дорогу. Нет! Её просят о совершенно гигантском добре, на которое не так-то просто решиться.
И всё же сомнение осталось, и вопрос по-прежнему витал в воздухе. Так отец просит её совершить это невероятно трудное доброе дело? И он уверен в том, что у неё хватит сил и выдержки сойтись лицом к лицу с человеком, который его убил? Пусть и в результате несчастного случая! Какая разница? Ей была страшна даже сама мысль о том, что она может живьём увидеть водителя того злосчастного мусоровоза. Просто всё внутри переворачивалось!
Но одно она знала точно. Окажись на её месте папа, и он поступил бы так, как должно. В этом сомнений у неё не было! Её отец всегда был открыт для помощи другим людям. Наверняка он бы простил и этого человека, помог бы ему стать хоть на йоту счастливее. Да, именно так бы всё и было! И от этой правды нигде не спрячешься.
Так, может быть, собраться с мужеством и сказать Тео «да»? Только вот где ей взять силы для предстоящей встречи?
Уна очнулась от собственных мыслей. Тео по-прежнему стоял рядом и молчал. Она посмотрела ему в глаза. Какое-то время они молчали оба. Ей показалось, что их молчание длится целую вечность. Боковым зрением Уна отметила, что Тео гораздо выше её, что у него сбит галстук набок. «Наверное, со стороны мы похожи на влюблённую парочку, которая всё никак не может распрощаться», — подумала она.
«Хорошо! Я подумаю», — обронила она наконец и зашагала прочь. Пошла последняя неделя учебного года, впереди уже маячили летние каникулы, а Уна ни о чём другом и думать не могла, кроме как об их последнем разговоре с Тео. Сидя в подсобке папиного магазина, она то и дело ловила себя на том, что мысли её витают далеко от домашних заданий, которые она якобы делала. Снова и снова она мысленно прокручивала все возможные варианты дальнейшего развития событий.
Что это за человек, с которым ей предстоит встретиться? Что заставило его стать мусорщиком, работать на мусоровозе? И что это за работа такая? Она и понятия не имела о такой профессии. Родители всех её подружек трудятся в банках, во всяких там офисах или в магазинах. А у многих и вовсе имеется собственный бизнес.
Наверное, внешне вполне приятный мужчина. У Тео с внешностью ведь всё в порядке. А если нет? Если это — неприятный тип? Да ещё в депрессии… «Он в ужасном состоянии», — сказал про него сам Тео. Вдруг возьмёт и напьётся перед встречей с ней… А что, если он вообще не захочет с ней встречаться? Вполне возможно, вся эта затея есть исключительно инициатива самого Тео. И наконец, самое страшное… Отец Тео при встрече набросится на неё с ругательствами и даже с кулаками.
По крайней мере, хотя бы раз в день она говорила себе: «Никаких встреч! Даже не думай об этом!» У неё и сил-то нет для подобных испытаний! Но тут же Уна снова вспоминала папу. И понимала: ей не обрести душевного покоя, пока она не пройдёт через это испытание.
За два дня до окончания учебного года она снова подкараулила Тео возле школьных ворот. На сей раз, заметив её, он прямиком направился к ней.
— Я готова встретиться с ним в парке рядом с автобусной остановкой, — сказала она, хорошо зная, что район сравнительно безлюдный и никто из её одноклассников не живёт поблизости. — Только он и ты! Больше никого! Понятно?
— Спасибо! — поблагодарил её Тео растроганным голосом. — Я ведь понимал, как тебе непросто было…
