— Когда увижу своё лицо в их зеркальной поверхности, — парирует Кевин, продолжая наводить блеск на свой башмак. Но вот он отвернулся в сторону и шутливо подмигнул Уне.
Джуди лишь нетерпеливо вздыхает.
— Бери хлеб, детка! — обращается она к Уне. — Я сегодня утром испекла свежий хлеб из пресного теста. Шарлотта, налей Уне чаю! Кевин! Достань из шкафчика банку с черносмородинным джемом. Ты, моя девочка, поедешь в церковь вместе со мной и Тео. Нас повезёт на своей машине Дони.
Уна и понятия не имеет, кто такой этот Дони, но она согласно кивает головой. Колбаски просто восхитительные! И так вкусно пахнут. Она и не подозревала, что настолько сильно проголодалась. Уна берёт толстый ломоть ещё тёплого хлеба, намазывает его маслом, сверху кладёт несколько ложек домашнего варенья Джуди из черной смородины.
— А где же Тео? — спрашивает она, откусывая кусок.
— Наверху! Прихорашивается в своей комнате, — отвечает ей Кевин. — Видно, сильно хочет произвести кое на кого впечатление сегодня.
— Не болтай лишнего! — осекает мужа Джуди, но Уна чувствует, как краска бросается ей в лицо. Впрочем, беззлобные шуточки Кевина её ничуть не обижают. Все ведь знают, что они с Тео просто друзья. А уж если говорить о любви, то она скорее влюбилась во всю его семью и в первую очередь, конечно, в его родителей. Да, именно так! Она влюбилась в эту семью, которая лично ей кажется самой лучшей и самой счастливой семьёй на свете. Невероятно, если помнить, как всё это начиналось…
— Это сделал отец Тео Квирка, — не преминула поставить её в известность Карен О’Доберри, когда, спустя неделю с небольшим после похорон, Уна снова появилась в школе. — Думаю, тебе стоит об этом знать.
Уна бросила на одноклассницу недоуменный взгляд. Они с Карен никогда не водились, да и общались крайне редко, несмотря на то что по многим предметам ходили в одну и ту же группу. И тем не менее никакого внутреннего притяжения между ними не возникло. Безразличны друг другу во всём!
— О чём ты? — вполне искренне удивилась Уна, хотя ей было совершенно всё равно, кто и что сделал. Сейчас, когда папы больше нет в живых, всё остальное сразу и бесповоротно потеряло смысл. Папы больше нет! Вот то единственное, о чем она могла тогда думать.
— Я же тебе говорю! Это отец Тео Квирка управлял тем мусоровозом! — повторила Карен, пристально всматриваясь в лицо Уны. И Уне пришлось напрячь все свои силы, чтобы ничем не выдать охватившего её волнения.
— Знаю! — бодро солгала она, хотя слова застревали у неё в горле. Она достала из своего шкафчика учебники и громко хлопнула дверцей, снова закрывая его на замок. После чего с гордым видом удалилась прочь. Хотя на самом деле слова Карен почти убили её. Но она не покажет ей, да и другим тоже (ни за что на свете!), как потрясла её эта информация. Всего лишь одна фраза, но зато какая!
Тео Квирк! Зрительно он был ей знаком. На два года старше. Ученик выпускного класса. Насколько помнится, она даже ни разу не заговорила с этим Тео. Откуда ей вообще известно его имя?
Целый день она пыталась вспомнить, как и при каких обстоятельствах имя Тео засело ей в голову. Да и вообще… Слова Карен не отпускали от себя. Получается, что отец Тео Квирка убил её отца. Едва ли Карен сказала ей неправду. К тому же Карен встречается с каким-то парнем из выпускного класса. Наверняка тот и рассказал ей, как всё было.
Всю ночь она промучилась без сна, переваривая страшную новость. Отец Тео Квирка убил её отца! И хотя она знала, что папа в какой-то степени был сам виноват в собственной гибели (полиция уже установила вину велосипедиста), но ведь трагедии можно было бы избежать, не окажись в этот момент на улице мусоровоз. То есть так или иначе, но отец Тео причастен к случившемуся. И ничего хорошего она этому человеку пожелать не могла. Пусть бы отправлялся ко всем чертям вместе со всей своей семейкой! Оставалось лишь надеяться, что она ни разу не столкнётся с Тео лицом к лицу до конца учебного года. А в июне у них выпускные, и больше они уже точно не увидятся.
Но жизнь распорядилась иначе. Буквально спустя два дня после разговора с Карен она, торопясь в научную лабораторию, едва не сбила с ног этого самого Тео, вынырнувшего откуда-то из-за угла коридора. Он был не один, в компании ещё двух приятелей. Но, как только он увидел её, Уна сразу же, по выражению его лица, догадалась, что Тео всё знает. «Ну, конечно же, он знает! А как же иначе?»
«Привет!» — промямлил он не очень уверенным тоном, но она проскочила мимо, сделав вид, что не услышала. С какой стати она станет с ним здороваться? О чём им говорить друг с другом? Что такого он может сообщить ей? Такого, что она хотела бы услышать… Да ничего!
Но, возвращаясь после школы домой, она обнаружила, что Тео в одиночестве маячит возле школьных ворот. Её, что ли, поджидает? Или кого другого?
«Уна!» — окликнул он, как только она подошла ближе. Она снова прошла мимо, не удостоив его даже взглядом. И лишь ускорила шаг, направляясь прямо домой. Сейчас она всегда после уроков шла домой, и только домой.
Мальчишка поплёлся за ней. «Пожалуйста, выслушай меня!» — взмолился он наконец. Но она никак не отреагировала на его просьбу и лишь сменила шаг на бег. Она бежала до тех пор, пока не стала задыхаться от нехватки воздуха. Казалось, ещё немного, и сердце выскочит из груди. Она перебегала улицы, не обращая внимания на движущийся транспорт, почти расталкивала прохожих на тротуарах. Каким-то чудом в самую последнюю минуту избежала столкновения с прогулочной детской коляской, едва не зацепив и не перевернув её. И всё ради того, чтобы удрать от Тео, оторваться от его преследований. Безрезультатно! Она устала, выбилась из сил! У неё не было сил даже сказать ему, чтобы он убирался прочь со своими приставаниями.
— Послушай! — выдохнул он, догнав её и тоже тяжело дыша. — Я знаю, что ты не хочешь разговаривать со мной! И понимаю, что…
Уна тут же поворачивается к нему спиной, чтобы не видеть его лица, чтобы вообще не видеть его, потом с трудом отрывается от стены, прислонившись к которой она пыталась восстановить дыхание, и заставляет себя снова двинуться в путь.
— Это был несчастный случай! Понимаешь? — кричит он ей вслед. — Мой отец до сих пор не может прийти в себя! Мы все…
Уна зажмуривает глаза, крепко-крепко, чтобы удержать слёзы, но поздно! Одна слезинка уже скатывается по щеке и тяжело падает ей на губу.
— Честно! Если бы ты только знала, как он переживает из-за всего этого и как…
Внезапно она останавливается и круто разворачивается лицом к Тео. Какое-то время она молча сверлит его ненавидящим взглядом, чувствуя, как сердце в груди возобновляет свой бешеный ритм.
— Твой отец жив! — выдыхает она наконец с дикой яростью в голосе. — А моего отца больше нет! Это ты понимаешь? Да мне плевать на все его переживания. Плевать сто тысяч раз! Лучше бы он погиб, а не мой папа! Провалитесь вы все пропадом! Вся ваша семейка!
Тео растерянно молчит, переминаясь с ноги на ногу. Люди невольно прислушиваются к её крикам. Многие поворачивают головы в их сторону. Ну и пусть! Плевать ей на чужое любопытство! Уна снова разворачивается и шагает прочь, пытаясь проглотить ком, застрявший в её горле. «Наверняка после таких жёстких слов он больше не потащится за мной», — решает она про себя.
