Но вот наконец она выплакалась всласть и стала вытирать салфеткой распухшие глаза.
— Извините меня! И за то, что нарушила ваши планы, тоже простите!
— Вам не за что извиняться.
— Не знаю, что на меня нашло! Вроде с утра всё было нормально.
И хотя он едва ли поверил её последним словам, он не стал противоречить, говорить, что это — невинная ложь, и всё такое прочее.
На прошлой неделе он сам предложил ей прийти к нему не во вторник, как обычно, а в пятницу. Учитывая, что именно в пятницу исполнится ровно год после гибели Финна. Но тогда она отказалась, посчитав, что сумеет справиться со всем сама. И, конечно, не справилась! Старая дура! Упрямая старая дура, вот кто она есть на самом деле.
Но после разговора с ним, если это можно назвать разговором, ей полегчало. Как всегда. Жизнь снова стала казаться вполне сносной. Вот так, всякий раз, когда она оказывается в этой крохотной комнате, она складывает к его ногам все свои горести и беды, изливает ему всю свою боль, а он молча, без единого слова жалобы, принимает её страдания на себя. Куда он их потом складирует, как избавляется от них — бог весть.
Кстати, именно благодаря ему она пришла работать в благотворительный магазин. Как-то раз он похвалил жакет, в котором она явилась к нему на очередную встречу. Случилось это спустя месяц с небольшим после того, как она стала навещать его регулярно.
— Я купила его на распродаже в лавке, торгующей благотворительным товаром, — честно призналась она, не став лукавить. Она всегда говорила только правду.
Он улыбнулся в ответ.
— Ни за что бы не подумал!
— Я почти все свои вещи покупаю в магазинах секонд-хенд, — сообщила она ему без тени смущения.
— А почему бы вам самой не стать за прилавок одной из таких благотворительных лавок? — предложил он ей тогда шутливым тоном. — Честное слово! Вы бы хорошо смотрелись в этом качестве!
Шутка, конечно! Но застряла в голове Мо, подобно занозе. А спустя две недели она предложила свои услуги в качестве продавца в «Лавке радости». Как ни странно, но и эта работа тоже вернула её к жизни.
— Однако я вас изрядно задержала! — проговорила Мо, вставая. Она проплакала у него почти полчаса.
— Всё в порядке! — заверил он. — Не переживайте!
Он не хотел брать плату за приём, но она настояла. В конце концов, еженедельные визиты к нему — это единственная роскошь, которую она себе позволяет. И ей же богу, они стоят любых денег!
— Значит, следующий вторник отменяется? — интересуется он на прощание.
Но Мо отвечает, что обязательно явится и во вторник. Как обычно. Просто сегодня такой день… На следующей неделе всё нормализуется более или менее, и жизнь снова потечёт по установленному порядку. А он с некоторых пор тоже является незаменимой частью этого порядка.
Интересно, как долго продлятся вторники с ним, размышляет она на обратном пути.
Холодный воздух действует благотворно на разгорячённое лицо. Мо торопится на автобусную остановку. Наверняка прохожие догадываются, что она только что плакала. Но все торопятся по своим делам, все обходят её стороной, стараясь не встречаться с ней взглядами.
Едва Мо подходит к остановке, как начинается дождь. Она выуживает из кармана непромокаемый дождевик, натягивает капюшон на голову, убирая внутрь все волосы, и накрепко завязывает пластиковые ленточки под подбородком. Старомодная вещь — этот дождевик, но от дождя спасал, и не раз! А за модой в её возрасте уже не угнаться.
Дождь всё усиливается, и Мо уже в который раз за день пожалела о том, что не надела с утра своё зелёное пальто. Пожалуй, пальто — это единственная вещь в её гардеробе, которая была куплена новой, а не в магазине секонд-хенд. Пальто — подарок от Лео. Точнее, он дал ей деньги. Так сказать, подарок ко дню её шестидесятипятилетия.
— Купи себе что-нибудь по душе! — сказал он тогда. — Хорошее зимнее пальто… или костюм добротный.
Это было в январе, спустя всего лишь два месяца после смерти Сюзанны. Мо уверена, что проблемы мужа с памятью начались почти сразу после этого. Лео любил Сюзанну и сильно горевал, когда она умерла. А много ли надо человеку в пожилом возрасте? Нервное потрясение, и вот вам результат! Да, именно так всё и было! Мо не сомневалась в этом ни минуты.
Однако шло время, а память к мужу не возвращалась. В апреле уже стало ясно, что смерть невестки — не единственная причина его несчастий. С каждым днём она с внутренним страхом наблюдала в своём дорогом Лео всё новые и новые проявления болезни. То он забывал почистить зубы, то отправлялся в супермаркет в домашних шлёпанцах, то забывал достать свои ключи из входной двери, возвращаясь с прогулки, и они там торчали всю ночь. Всё это не могло не тревожить.
Дождь между тем уже хлестал вовсю. Тяжёлые капли падали на капюшон, словно горох, — со стуком. Никакого навеса, никакого укрытия на остановке не было. Даже лавочки, на которую можно было бы присесть, и той не было. Просто столб, а на нем вывеска, извещающая, что здесь располагается остановка автобуса. На остановке мокли под дождём еще двое: юнец лет шестнадцати в какой-то черной хламиде, тоже с капюшоном, который, впрочем, уже не спасал. Парень успел промокнуть насквозь. Второй поджидавший, в круглой твидовой шляпе с плоской тульей, держался с независимым видом, глубоко засунув руки в перчатках в карманы своего плаща. Рыжая борода, поистине необъятных размеров, затрудняла определить его возраст.
Движение на улице между тем лишь усиливалось. Энергично скрипели дворники на пролетающих мимо машинах, разгоняя потоки воды с ветровых стёкол. Шины противно визжали, соприкасаясь с мокрым асфальтом. Да, если бы не этот поход к Уне, сегодняшний вечер она бы проторчала у телевизора. Разожгла бы камин и грелась у огня, бездумно созерцая какой-нибудь сериал. И от хорошего обеда она бы сейчас не отказалась! Между тем ждать еще надо целых четыре часа. Ведь её пригласили на восемь. Нет, она столько не выдержит! Вот вернётся домой, и тут же заварит себе плошку горячего бульонного концентрата.
Кто-то толкает её в бок. Она озирается в полном недоумении.
Бородатый мужчина тем же локтем, которым только что пихнул её в бок, махнул в сторону проезжей части.
— Вас зовут! — сказал он ей.
Она даже не заметила, как прямо против них остановилась легковая машина. Один из пассажиров опустил стекло, и она просунула голову внутрь салона. Её соседи!
— Залезайте! — командует водитель, а соседка широко распахивает дверцу. «Какое счастье, — думает Мо, торопливо забираясь внутрь. — Вот уж повезло так повезло!» Ради такого случая она готова потерпеть и бесконечную болтовню, которой будет всю дорогу до дома потчевать её говорливая соседка.
В доме собачий холод. Мо включает двухсекционный обогреватель, который постоянно стоит у неё на кухне. Потом включает радио, наливает в чайник воду и ставит его на огонь. Попутно достаёт кружку и кладёт в неё несколько ложечек жидкого мясного концентрата. Да, только горячий бульон способен сейчас хоть немного согреть её старые кости.
