Но все же в свои сорок пять Марджери больше не считала протестантство безбожной ересью, а католичество – непогрешимым идеалом. Для нее раздел пролегал между тиранией и веротерпимостью, между людьми, что пытались навязать свою веру всем вокруг, и теми, кто уважал веру других. Ролло и Барт принадлежали к сторонникам тирании, и с ними она не могла соглашаться. Нед же Уиллард относился к числу тех немногих, кто верил в свободу вероисповедания. Ему Марджери доверяла.
Она не встретила Неда ни в первый день после приезда в Кингсбридж, ни на второй. Быть может, он в этом году не смог приехать на Пасху? Она видела его племянника Альфо, счастливо женатого на Валери Форнерон. Видела его невестку Хельгу, но не Барни: тот вернулся из-под Кадиса с солидной добычей, но после короткого отдыха снова ушел в море. Расспрашивать Уиллардов о Неде совершенно не хотелось. Еще не хватало, чтобы они решили, что она в отчаянии – пусть так и есть на самом деле.
В пасхальную субботу Марджери пошла на рынок в старом монастыре. Побродив среди прилавков под крышей, она выбрала для себя отрез темно-красного сукна, вполне достойный женщины ее лет. Потом оглядела рынок – и внезапно заметила невысокую, крепко сбитую фигурку. Это была Сильви, жена Неда.
Сильви походила на Марджери, и они обе это знали. Наедине с собой Марджери ничуть не скромничала: они с Сильви были привлекательными женщинами, наделенными, кроме того, умом и целеустремленностью, и во многом напоминали покойную матушку Неда, Элис Уиллард. Разумеется, Сильви была протестанткой, причем из воинственных, но и здесь Марджери усматривала сходство, ибо они обе рисковали своими жизнями ради веры.
Конечно, говорить нужно с Недом, а не с Сильви… Но тут Сильви перехватила ее взгляд, улыбнулась и направилась к графине Ширинг.
Марджери подумала, что может передать через Сильви весточку для Неда. Так, пожалуй, будет лучше всего, поскольку никто тогда не заподозрит ее саму и не расскажет Барту, что она болтала с Недом Уиллардом.
– Чудесная шляпка! – похвалила Сильви со своим мягким французским выговором.
– Спасибо. – Сегодня Марджери надела небесно-голубую бархатную шляпу. Она показала Сильви выбранный отрез и спросила: – Вам нравится цвет?
– Вы еще слишком молоды, чтобы носить бургундский
[98], – с улыбкой отозвалась Сильви.
– Вы мне льстите.
– Видела ваших сыновей. У Роджера такая борода!
– Дети растут быстро.
– Я вам завидую. У нас с Недом ничего не вышло. Знаю, он расстраивается, хоть и не винит меня вслух.
Это оброненное вскользь замечание о душевных мучениях Неда почему-то пробудило в груди Марджери жаркую ревность. У тебя нет детей, подумала она сердито, зато есть он…
– Знаете, я беспокоюсь о своих мальчиках. Если испанцы вторгнутся, им придется сражаться.
– Нед говорит, что королевский флот помешает испанцам высадиться.
– Не уверена, что у нас для этого достаточно кораблей.
– Но Господь на нашей стороне.
– В этом я тоже уверена гораздо меньше, чем раньше.
Сильви грустно улыбнулась.
– Признаться, я тоже.
Краем глаза Марджери заметила, как на крытый рынок входит Барт. Обстоятельства вынуждали торопиться.
– Передадите Неду послание от меня?
– Конечно. Он где-то тут…
– Прошу прощения, но у меня нет времени. Попросите его проверить Новый замок и арестовать Барта, Бартлета и Роджера. Они хотят поддержать иноземцев. В старой печи он найдет припрятанное оружие.
Марджери понимала, что рискует головой, но доверяла Неду.
– Обязательно передам. – Сильви сразу посерьезнела. – Но почему вы просите арестовать ваших сыновей?
– Тогда им не придется воевать. Лучше быть в тюрьме, чем на кладбище.
Сильви поежилась. Должно быть, до сих пор она не понимала, что дети приносят не только радость, но и муки.
Марджери покосилась на Барта. Тот пока не замечал супругу. Если уйти прямо сейчас, он не увидит ее рядом с женой Уилларда.
– Мне пора. Спасибо. – Марджери пошла прочь.
Неда она встретила на следующий день, на пасхальной службе в соборе. Вопреки всем пролетевшим годам его знакомая фигура бередила душу, а сердце как будто начинало биться медленнее. Всякий раз при встрече с ним Марджери испытывала одновременно радость и сожаление, любовь и душевную боль – в равной мере. Она порадовалась, что надела утром новое голубое платье. Но заговаривать с Недом не стала, хотя соблазн был весьма велик: так хотелось заглянуть в его глаза, увидеть, как кожа соберется морщинками в уголках от улыбки…
Во вторник после Пасхи Марджери вместе с семьей покинула Кингсбридж и вернулась в Новый замок. А в среду к ним прибыл Нед Уиллард.
Марджери находилась на внутреннем дворе, когда дозорный со стены крикнул:
– Верховые на кингсбриджской дороге! Двенадцать!.. Пятнадцать!.. Нет, двадцать!
Она поспешила в дом. Барт и сыновья в главной зале цепляли к поясам мечи.
– Наверное, шериф Кингсбриджа, – угрюмо заметил граф.
Появился Стивен Линкольн.
– В моем укрытии полно оружия! – испуганно проговорил он. – Что мне делать?
Марджери продумала все заранее.
– Берите шкатулку со Святыми Дарами и уходите через задние ворота. Отправляйтесь в таверну в деревне и ждите, пока мы за вами не пришлем.
Деревенские все были католиками, Линкольна они не выдадут.
Стивен убежал.
Марджери повернулась к сыновьям:
– Вы двое будете молчать и не станете ни во что встревать, понятно? Говорить будет ваш отец, а вы сидите тихо!
– Если я им не прикажу вмешаться, – дополнил Барт.
– Если ваш отец не прикажет вмешаться, – согласилась Марджери.
Пусть Барт им не отец, они-то об этом до сих пор не ведают.
Она вдруг вспомнила, что минуло ровно тридцать лет с того дня, как они с Недом встретились в этой зале после его возвращения из Кале. Как называлась пьеса, которую тогда играли? «Мария Магдалина»? Она настолько разволновалась после поцелуя, что глазела на актеров, ничего не замечая. Она тогда была полна надежд на счастливую жизнь с Недом. Знай я, чем все обернется, подумала она, спрыгнула бы, наверное, со стены.
По двору застучали копыта. Минуту спустя в залу вошел шериф Роб Мэтьюсон, сын старого шерифа, недавно скончавшегося. Роб не уступал ростом своему покойному отцу и, подобно тому, не признавал ничьих распоряжений, кроме приказов королевы.
За Мэтьюсоном вошли солдаты, среди которых вышагивал Нед Уиллард. Вблизи Марджери разглядела на лице Неда признаки утомления – морщины в уголках губ и вдоль носа, а еще седину в его темных волосах.
