Трокмортон пригубил вино.
– Понимаю, – признал он.
– Тогда дайте мне свою руку и скажите, что сделаете все необходимое.
Трокмортон не спешил. Но наконец взглянул Ролло в глаза и сказал:
– Сделаю.
Согласие скрепили рукопожатием.
3
Неду понадобилась неделя, чтобы добраться до Шеффилда.
Конечно, расстояние в сто семьдесят миль можно было преодолеть и быстрее, если тебя в конюшнях по дороге ждали свежие лошади и ты мог бы менять лошадей по несколько раз за сутки, но такое себе позволяли разве что купцы, для которых скорость означала деньги, а потому они содержали гонцов, сновавших между такими городами, как, допустим, Париж и Антверпен. Между Лондоном и Шеффилдом этакую службу никто не налаживал.
Всю неделю пути Нед изнывал от беспокойства.
Его страхи как будто начинали сбываться. Французские католики, король Испании и папа римский наконец-то согласовали совместные действия. Врагов было много, и угроза выглядела поистине смертельной. Они обладали всем – деньгами, властью и силами, – чтобы предпринять вторжение в Англию. Их лазутчики уже составляли карты гаваней, где враги предполагали высадиться. Нед был уверен, что недовольная местная знать, наподобие графа Барта, точит мечи и достает доспехи, готовясь к предстоящей схватке.
А хуже всего было то, что в заговор вовлекли Марию Стюарт.
От английского посланника в Париже Нед получил весточку от Алэна де Гиза. Тот продолжал жить с Пьером и пристально следил за своим отчимом; его желание отомстить Пьеру нисколько не утихло. Пьер же воспринимал пасынка как безобидного дурачка, гонял его с поручениями и вообще превратил, казалось, в бесплатную прислугу.
В письме Алэна говорилось, что Пьер чрезвычайно обрадовался, наладив связь с королевой Шотландии.
Новости были сквернее некуда. Одного имени Марии, а тем более ее согласия, достаточно, чтобы этот заговор приобрел благопристойность. В глазах многих Мария была законной правительницей Англии, у которой Елизавета обманом отняла престол. И теперь, прикрываясь именем Марии, шайка иноземных головорезов вполне могла оказаться не захватчиками, а войском освободителей, несущим англичанам долгожданную свободу.
Эти мысли приводили в бешенство. После всего, что сделала Елизавета, обеспечив Англии религиозный мир и процветание на два десятка лет, по-прежнему находились те, кто стремился устранить королеву-благодетельницу.
Задача по защите интересов королевы осложнялась вдобавок соперничеством при дворе – как это часто бывает в политике. Начальник Неда, убежденный пуританин Уолсингем, постоянно ссорился с любителем веселья Робертом Дадли, графом Лестером. «Ох уж эти ваши шифровки да потайные чернила! – потешался Лестер, сталкиваясь с Уолсингемом во дворце Уайтхолл или в садах Хэмптон-корта. – Власть добывают пушками и пулями, а не перьями и чернилами!» По счастью, королева не соглашалась на его уговоры отдалить Уолсингема – для этого Елизавета была слишком умна, – однако открытое недоверие Лестера усугубляло ее скаредность, и потому работа, которой занимались Уолсингем и Нед, оплачивалась весьма скудно.
Нед мог бы очутиться в Шеффилде под вечер шестого дня пути. Но он не хотел приезжать в город утомленным и запыленным, предполагая, что ему, возможно, потребуется произвести надлежащее впечатление. Поэтому он остановился на ночлег на постоялом дворе в двух милях от города. На следующий день встал пораньше, надел чистую сорочку – и прибыл к воротам замка Шеффилд-касл в восемь утра.
Крепость внушала уважение высотой своих стен, но Нед с раздражением отметил, что охрана поставлена из рук вон плохо. Ров он пересек по мосту вместе с тремя другими людьми – девушкой с двумя ведрами, где под крышками почти наверняка плескалось молоко, коренастым пареньком с длинной доской на плече и мужчиной, что вел в поводу лошадь, запряженную в повозку, едва различимую под огромной копной сена. Навстречу попались еще трое или четверо человек. И никого из них даже не окликнули двое вооруженных стражников у ворот, обсасывавших бараньи ребрышки и швырявших кости в ров.
Верхом Нед въехал на внутренний двор и огляделся, прикидывая, куда пойти. Вон та башня, должно быть, и есть покои пленной королевы. Повозку с сеном покатили к зданию, очевидно, служившему конюшней. А в третьем доме, самом обжитом на вид, обитал, по всей видимости, граф Шрусбери.
Уиллард спешился, подвел лошадь к конюшне и, призвав отточенный при дворе навык, повелительно крикнул молодому конюху:
– Эй, ты! Забери-ка лошадь!
Юнец поспешил принять узду.
Нед ткнул пальцем.
– Полагаю, граф живет там?
– Да, сэр. Могу я узнать ваше имя?
– Сэр Нед Уиллард. Советую хорошенько запомнить, как меня зовут.
С этими словами Нед направился к графскому жилищу. Распахнул деревянную дверь и вошел в маленькую переднюю, где дымил очаг. Дверь в боковой стене выводила в просторную и мрачную старинную залу.
Дорогу Неду преградил пожилой мажордом, запугать которого оказалось куда труднее, чем юнца с конюшни.
– Добрый день, мастер
[87]. – В любезности ему не откажешь, но охранник из него никудышный: Нед мог бы свалить его на пол одной рукой.
– Я сэр Нед Уиллард. Прибыл с посланием от королевы Елизаветы. Где граф Шрусбери?
Мажордом оглядел Неда с головы до ног. Человек, звавшийся просто «сэром», без всякого титула, стоял намного ниже графа по положению. С другой стороны, было бы верхом неразумия сердить посланца королевы.
– Честь для нас принимать вас в этом доме, сэр Нед, – изрек мажордом. – С вашего позволения пойду узнаю, готов ли граф вас видеть.
Он приоткрыл другую дверь, и Нед успел разглядеть очертания столовой.
Дверь закрылась, но Нед услышал, как мажордом говорит:
– Милорд, вы готовы принять некоего сэра Неда Уилларда с посланием от ее величества королевы Елизаветы?
Нед не стал ждать – распахнул дверь и ступил в столовую, оттеснив обескураженного мажордома. В помещении с большим очагом стоял круглый стол, и здесь было теплее и уютнее, чем в просторной и пустынной зале снаружи. За столом завтракали четверо, и двоих Нед узнал сразу. Необычно высокая для женщины дама лет сорока с двойным подбородком и в рыжем парике была Марией, королевой Шотландской. В последний раз Нед видел ее пятнадцать лет назад, когда приезжал в Карлайл сообщить, что королева Елизавета намерена подвергнуть ее тюремному заключению. Женщина чуть постарше рядом с Марией была ее подругой: Элисон, леди Росс, сопровождавшая Марию и в Карлайле, и раньше, в Сен-Дизье. Двух других сотрапезников Нед прежде не встречал, но с первого взгляда догадался, кто они такие. Лысоватый мужчина лет пятидесяти и с бородой лопатой был, несомненно, графом Шрусбери, а грозного вида дама наверняка его супруга – ее чаще именовали, впрочем, не графиней Шрусбери, а попросту Бесс из Хардвика.
