М. И. Махаев. Летний дворец императрицы Елизаветы Петровны. 1756 г.
В августе 1754 г., когда Елизавета Петровна с молодой семьей вернулась в свой Летний дворец на Фонтанке, там уже приготовили две комнаты для родов, расположенные рядом с комнатами императрицы. Схватки, как водится, начались ночью, немедленно послали за акушеркой, в комнаты роженицы пришли Елизавета Петровна и великий князь Петр Федорович. Екатерина пишет: «Я очень страдала; наконец, около полудня следующего дня, 20 сентября, я разрешилась сыном. Как только его спеленали, императрица ввела своего духовника, который дал ребенку имя Павел, после чего тотчас же императрица велела акушерке взять ребенка и следовать за ней».
Именно тогда Екатерина Алексеевна отчетливо ощутила себя некой суррогатной матерью, у которой сразу после родов забрали ребенка: «Как только удалилась императрица, великий князь тоже пошел к себе, а также и Шуваловы, муж и жена, и я никого не видела ровно до трех часов. Я много потела; я просила Владиславову сменить мне белье, уложить меня в кровать; она мне сказала, что не смеет. Она посылала несколько раз за акушеркой, но та не приходила; я просила пить, но получила тот же ответ.
Наконец, после трех часов пришла графиня Шувалова, вся разодетая. Увидев, что я все еще лежу на том же месте, где она меня оставила, она вскрикнула и сказала, что так можно уморить меня. Это было очень утешительно для меня, уже заливавшейся слезами с той минуты, как я разрешилась, и особенно оттого, что я всеми покинута и лежу плохо и неудобно, после тяжелых и мучительных усилий, между плохо затворявшимися дверьми и окнами, причем никто не смел перенести меня на мою постель, которая была в двух шагах, а я сама не в силах была на нее перетащиться.
Шувалова тотчас же ушла, и, вероятно, она послала за акушеркой, потому что последняя явилась полчаса спустя и сказала нам, что императрица была так занята ребенком, что не отпускала ее ни на минуту. Обо мне и не думали. Это забвение или пренебрежение по меньшей мере не были лестны для меня; я в это время умирала от усталости и жажды; наконец, меня положили в мою постель, и я ни души больше не видала во весь день, и даже не посылали осведомиться обо мне».
Первые роды не прошли бесследно: «Со следующего дня я начала чувствовать невыносимую ревматическую боль, начиная с бедра, вдоль ляжки и по всей левой ноге;
[419] эта боль мешала мне спать, и притом я схватила сильную лихорадку. Несмотря на это, на следующий день мне оказывали почти столько же внимания; я никого не видела, и никто не справлялся о моем здоровье; великий князь, однако, зашел в мою комнату на минуту и удалился, сказав, что не имеет времени оставаться».
На шестой день после родов в дворцовой церкви окрестили будущего Павла I (имя дала Елизавета Петровна), при этом Екатерина Алексеевна добавляет, что младенец «уже чуть не умер от молочницы». Своего сына молодая мать увидела буквально на несколько минут только через 40 дней после родов: «Сына моего принесли в мою комнату: это было в первый раз, что я его увидела после его рождения. Я нашла его очень красивым, и его вид развеселил меня немного; но в ту самую минуту, как молитвы были закончены, императрица велела его унести и ушла».
Впрочем, спустя годы Екатерина II поступила так же, как с ней обошлась Елизавета Петровна. Она так же сама давала имена своим внукам и фактически забрала у сына и невестки их первенцев – великих князей Александра и Константина.
В дневниках Николая I и императрицы Александры Федоровны осталось много акушерских фиксаций. Свои первые роды императрица описывала следующим образом: «На Святой неделе, когда колокола своим перезвоном славословили праздник Воскресения… в чудный весенний день я почувствовала первые приступы родов в 2 часа ночи. Призвала акушерку, затем вдовствующую Государыню; настоящие боли начались лишь в 9 часов, а в 11 часов я услышала крик моего первого ребенка!
[420] Никс целовал меня и плакал, и мы поблагодарили Бога вместе, не зная даже еще, послал ли он нам сына или дочь, но тут подошла к нам Maman и сказала: „Это сын“».
Родив будущего Александра II в апреле 1818 г., Александра Федоровна в октябре 1818 г. вновь забеременела.
[421] Беременность проходила тяжело – ноги опухали, Александра Федоровна много лежала: «После долгого ожидания 5 августа я почувствовала наконец некоторые боли, но решила об этом не говорить и каталась даже два раза в линейке; вечером, когда я ужинала вдвоем с m-me Вильдермет, вдовствующая Императрица прислала мне камер-пажа сказать, что она разложила большой пасьянс и по тому, как он сошелся, я должна разрешиться в ту же ночь. Я приказала ответить, что чувствую себя превосходно. Действительно, я легла и немного задремала; но вскоре наступили серьезные боли. Императрица, предупрежденная об этом, явилась чрезвычайно скоро, и 6 августа 1819 года в третьем часу ночи я родила благополучно дочь». Это была великая княжна Мария Николаевна.
30 августа 1822 г. в семье будущего Николая I родилась девочка, названная Ольгой. Сам Николай Павлович описывал роды супруги следующим образом: «Жена разбудила в 2 часа, у нее боли, посылаю за Крайтоном, г-жой Гесс, Лейтеном, встаю, оделся, Крайтон, боли становятся сильнее, пишу к Матушке, приезжает Гесс, жена, встав, приводит себя в порядок, прибирают спальню, Матушка и Лейтен, жена возвращается и ложится в большую постель, боли усиливаются, Матушка выходит, я один с Гесс, в 4 ч. 1/4 разрешилась, без сильных болей и криков, маленькой Ольгой… маленькая кричит, как лягушка, молитва в спальне, жена целует малютку, все выходят».
[422]
12 июня 1825 г. в Александровском дворце в семье Николая и Александры родилась третья девочка. Императрица Елизавета Алексеевна отметила, что все роды были легкими: «Вчера около полуночи Александрина разрешилась девочкой, о чем я узнала только на утро… Роды опять прошли быстро и с удивительной легкостью: схватки начались только в одиннадцать часов после обильного ужина, а в половине двенадцатого дитя уже появилось на свет».
[423] Сам Николай Павлович буквально в день родов жены проинспектировал отремонтированные детские комнаты в Аничковом дворце, а когда вернулся в Царское Село, у супруги начались боли: «…жена говорит мне, что у нее боли, у детей, иду туда, с ней в большом кабинете, говорил, Матушка, иду встречать, с Пашей, ужинали втроем, Михаил, иду встречать, у себя, Флам, работал, жена присылает за мной, отходят воды, уду уведомить Матушку, у себя, у жены, страдает, послал уведомить Матушку и Лейтена, приходят, в 11.30 жена одним большим мучением производит на свет милую малютку Александрину, полчаса спустя».
[424]
