В Петербурге в официальном бюллетене сообщалось: «Ночь беспокойная с бредом. Узнает, отвечает хорошо, но язык несколько затруднен… Истощение опасное. Государь прибыл. Не мог видеть Цесаревича. Прибыли Королева Датская с принцессою Дагмар и наследный принц. Вечером. 10 часов. Государь имел утешение свидеться с Цесаревичем». Оом сообщил датской королеве и принцессе о безнадежном положении больного. Из дневника П. А. Валуева: «Целый день получались депеши из Ниццы, одна другой прискорбнее». 11 апреля: «Быстрый упадок сил. 24 часа без сна. Сегодня утром свидание с принцессою Дагмар и с братьями. Опасность усиливается».
[1104] В этот же день больной причастился Св. Тайн.
После кончины цесаревича Николая Александровича в Ницце 12 апреля 1865 г.
Цесаревич Николай Александрович на смертном одре. 1865 г. Ницца
12 апреля 1865 г. в 0 час. 50 мин. пополуночи цесаревич, которому шел 22-й год, скончался. Очевидцы оставили воспоминания о происходивших событиях. Среди них был малозаметный Н. П. Литвинов, помощник воспитателя великих князей Александра Александровича и Владимира Александровича. Он описывает этот день следующим образом: «Доктора беспрестанно собирались в консилиум, толкуя о том, сколько осталось жить больному и какого рода болезнью он болен. Доктор Опольцер, приехавший из Вены сегодня утром, прежде, нежели быть допущенным к наследнику, приглашен был на совещание докторов. Говорят, что первое его слово было: “господа, разумеется, нам, прежде всего, нужно быть согласными во мнениях”. Затем, увидев больного, он объявил, что мнение Здекауера было справедливо и что у Николая Александровича Meningitis cerebro spinalis, но к этому прибавил еще – tuberculosa. Он сказал, что это такая болезнь, которой симптомы обнаруживаются всегда поздно и когда уже нет спасенья больному. Сам Опольцер знает только семь примеров такой болезни и то по истории медицины, а на практике еще никогда не видел подобных больных. Николаю Александровичу беспрестанно давали мускус по настоянию Пирогова, который, со свойственной ему энергией, утверждал, что доктора не должны терять надежды до тех пор, пока в больном не перестанет биться сердце».
[1105]
Очень важным является письмо, написанное 12 апреля в Ницце будущим Александром III, который находился рядом с братом буквально до последней минуты: «Я и его невеста стояли все время на коленах у его постели. Он держал все время меня за руку и крепко жалея, хотя был уже без памяти… К счастью, он, кажется, не очень страдал, хотя дышал очень тяжело и все время его рвало порошками мускуса, которые он принимал 5 или 6 раз. Какая тоска теперь у меня на душе не знаешь что делать, куда деваться. Жить без брата, которого любил больше всего на свете? тяжело… Доктора все время были не согласны, одни говорили, что у него было поражение мозга, другие, что у него была лихорадка, название которой я забыл, кажется malaria. Но первое вернее».
[1106]
Одна из безымянных свидетельниц писала 12 апреля: «Я намедни опять начала было летопись, да не могла продолжать. Один только день был несколько тихий, но в ночь опять хуже и потом тревога за тревогой. Переход от надежды к отчаянию и, наконец, вчера долгая агония, которая истерзала несчастных родителей и, наконец, сломила твердость императрицы. До последнего вздоха сына она крепилась, чтобы не потревожить его, и тут дала волю слезам, но с ней сделалось так дурно, что Государь скорее влачил ее, чем вел, обняв крепко, целуя Ее, заливаясь слезами, до соседней комнаты, где с нею два раза сделался обморок».
[1107]
Самое подробное описание последнего дня Никсы опубликовали в 1916 г. В 4 часа утра он пришел в сознание и попрощался с матерью: «Прощай, ма, жаль мне тебя, бедная мамаша». В 9 часов утра его причастили Св. Тайн. В 15 часов начали читать отходную. В 19.30 началась агония, он уже ничего не видел и не слышал, но ужасно стонал, у него началась предсмертная икота. Все это время императрица Мария Александровна стояла в ногах умирающего сына, а император и великий князь Александр Александрович по разные стороны кровати. Несостоявшаяся невеста, датская принцесса Дагмара, категорически отказалась уйти и сама вытирала черную пену, вытекающую изо рта Никсы. Эта агония продолжалась шесть часов. За это время четыре раза принимались читать отходную молитву. Этот ужас прекратился только около часа ночи, и Александр II унес из спальни потерявшую сознание императрицу.
[1108]
В этот же день тело цесаревича вскрыли и забальзамировали. Вскрытие производилось Пироговым, а «Здекауер под диктовку Опольцера составил описание всего оказавшегося при вскрытии, т. е. протокол, который был подписан тремя врачами и гр. А. В. Адлербергом, присутствовавшем при вскрытии. Оказалось между прочим, как и предполагали медицинские авторитеты, что одновременно с воспалением оболочки спинного и головного мозг, происшедшим от нарыва в спинных мускулах и коснувшихся позвоночного столба, вся мозговая оболочка была воспалена, железы отчасти чрезмерно увеличены, отчасти перешли в нагноение. В головном мозгу и в легких найдены туберкулы, застарелые и свежие; на внутренней поверхности черепа соски костяные, и некоторые из них углублялись в головной мозг».
[1109] Еще один очевидец происходящего, профессор Б. Н. Чичерин, писал, что «вскрытие тела обнаружило не только туберкулезный менингит, но и внутренний нарыв в спинной кости, который был коренным источником болезни. Оказалось, что итальянский доктор один был прав в своем диагнозе».
Свидетельство о кончине цесаревича Николая Александровича (РГИА. Ф. 468. Оп. 46. Д. 89. Л. 2)
Сохранилось «Свидетельство о кончине Цесаревича Николая Александровича», в котором сформулирован диагноз, приведший к смерти больного: «Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь Николай Александрович волею Божьею скончался в г. Ницце сего апреля 12/24 числа в 12 часов 50 минут по полуночи от воспаления мозговых оболочек (Meningitis), в чем свидетельствуем. Обер-гофмаршал граф Андрей Шувалов. Генерал-адъютант князь Долгоруков. Генерал-адъютант граф А. Адлерберг 2-й. Чрезвычайный посол барон Андрей Бобрин. Православной церкви в Ницце протоиерей Василий Прилегаев».
[1110]
