— Это не оправдание. Так или иначе, она добралась до казино на юге и начала играть новые песни, которые никто до сих пор не слышал. Похоже, это грандиозные вещи. Билеты на ее концерты стали хорошо продаваться. Теперь они собираются записать живой концерт у Водопада и привезти с собой целый хор.
Я понял, что будет дальше.
— Ты возьмешь нас?
— Нас?
Она сделала широкий жест.
— Да, всех нас!
Я усмехнулся:
— И Биг-Бига тоже?
— Разумеется.
Я был совершенно уверен, что не проживу еще месяц. Но я пожал ей руку.
— Ну конечно.
Глава 32
Таблетки от изжоги, пепто-бисмол и алка-зельцер перестали оказывать какое-либо благотворное воздействие, и шок от погружения в холодную воду оставался единственной защитой от бомбы, тикавшей внутри меня. Эпизоды кровохарканья становились более частыми, едкий вкус почти не исчезал из моего рта, шум в ушах стал постоянным, аппетит практически пропал, а количество времени, проведенного в воде для предотвращения ускоренного кризиса, становилось все более долгим и оказывало меньший эффект. Короче говоря, варианты моих действий сократились, и те немногие, что еще оставались, мало помогали.
Памятуя об этом, я держался поближе к дому. Поближе к ручью. Из-за кислотной природы кофе я перестал употреблять его с «Хони бэджером» и стал пить настой перечной мяты с имбирем и медом. Я закусывал вафлями и бананами, пил молоко и перечитывал отцовское письмо. Я много спал днем, но не больше часа за один раз, потому что нужно было контролировать себя в бодрствующем состоянии.
В пятницу я поехал в город, припарковался среди грузовиков и сделал несколько неотложных дел. Я зашел в салон красоты и заплатил парикмахерше Мэри, чтобы она приехала к клиентке в субботу утром и сделала нечто особенное.
Потом я посетил своего городского юриста, где проследил за тем, чтобы о Мэри как следует позаботились. Я оставил Фрэнку деньги на оплату его счетов и добавил достаточно, чтобы он перестал красть выручку из кассы и отвез свою жену и дочь на острова, пока еще есть время. По моему запросу юрист нашел сведения о Джубале Тайре. Я назначил ему ежегодное пособие для учебы в колледже и оставил его матери деньги, чтобы она могла до конца жизни покупать не только хлеб, молоко и болонскую колбасу. Это, конечно, не возместит отсутствие отца, но поможет их семье. Все остальное имущество я отписал Делии.
Я забрал новый темно-синий костюм у портного и заказанные по почте черные выходные туфли от Алена Эдмондса в своем почтовом ящике. Потом я отправился в парикмахерскую и сделал себе первую настоящую стрижку за двадцать лет. Когда мастер спросил, чего я хочу, я улыбнулся и ответил:
— Мне нужно выглядеть респектабельно. Или хотя бы презентабельно.
Когда я вышел на улицу без волос до плеч, то почувствовал себя голым.
Городок Буэна Виста полнился слухами. На каждом столбе висели афиши, грузовые автомобили национальных новостей с высокими антеннами собирались на Мейн-стрит; передвижные жаровни для барбекю наполняли воздух манящими ароматами, а отели были полны на тридцать миль во всех направлениях. Студенты, приехавшие на выходные, байкеры среднего возраста со своими женами на одинаковых «Харлеях», приехавшие из Денвера и Колорадо-Спрингс, тягачи с жилыми автофургонами, добравшиеся автостопом и местные жители — город выглядел как перед парадом в День независимости.
Я стоял на бензоколонке, заправляя джип, и с улыбкой смотрел на транспортные пробки и красочную толпу, гулявшую по тротуарам в этот ясный, прохладный осенний день. К западу от Колледжиэйт Пикс подкрадывались снеговые облака, что могло послужить обещанием сказочного уик-энда. Делия не могла выбрать лучшую или более живописную площадку для выступления в это время года.
Я изо всех сил старался замедлить свои жизненные процессы. Движения, пульс, даже мои решения. «Только еще один уик-энд», — говорил я себе.
Я все время оставался настороже.
Тиканье становилось все громче. Ниагара приближалась. Буйный шторм на горизонте моей жизни простирался так далеко, насколько я мог видеть. Вскоре кружащийся мир, который я смог удерживать на безопасном расстоянии в течение двадцати лет, яростно ударит мне в лицо, вырвет колышки моих шатров и унесет их вдаль. Туда, где молния ударит без предупреждения и наполнит мой мир огнем. Туда, где я не смогу спрятаться под скамьей и где сильная рука не сможет вытащить меня из укрытия, как ковш экскаватора. Остановившись перед светофором, я посмотрел в зеркало заднего вида и услышал раскат грома за спиной.
Включился зеленый свет. Я проехал перекресток и почувствовал растущий комок в глубине горла. Откашлявшись в носовой платок, я посмотрел на ярко-алую лужицу. Следующая волна началась у меня в желудке и пошла вверх, потом мой рот заполнился горечью, и я снова закашлялся, на этот раз обрызгав кровью ветровое стекло.
Жизнь сократилась до минут.
Двигаясь на запад по шоссе 306 в направлении Коттонвуд-Крик, я переключился на третью передачу и разогнал двигатель до 7000 оборотов, перевалив за красную черту. Через две мили я дал по тормозам на скорости около ста миль в час и без переключения передач повернул направо на шоссе 361, промчался под уклон, заметил ручей и развернул автомобиль к воде под рев Ниагары, гремевший в ушах. Чудом избежав столкновения с огромным серебристым тополем, я вылетел с берега и врезался бампером в быстрый ручей. Тридцатишестидюймовые покрышки «BF Goodreach» зарылись в галечно-песчаное русло; вода струилась чуть ниже переднего бампера. Из-под капота валил пар, но воздухозаборная трубка позволяла двигателю работать ровно на холостых оборотах. Когда джип остановился, я отстегнул ремень и упал в ручей. От резкого удара о воду перехватило дыхание. Вода быстро пропитала одежду, потянула меня вниз и мягко потащила вдоль ложа ручья. Я ждал.
Когда моя голова появилась над поверхностью, течение выпрямило мое тело, и я смог отдышаться. Вода здесь была чуть выше колена. Присел, повернулся, перекатился, проплыл под нависающим деревом, а потом русло расширилось, и глубина увеличилась на восемь или десять дюймов. Я почувствовал, как мои ноги тянет ко дну, и стукнулся плечом о булыжник размером с баскетбольный мяч. Я обхватил его одной рукой, а потом закрепил ступни между двумя камнями на дне, чтобы мое тело не подхватило течением и не унесло в Арканзас. Если это случится, меня никогда не найдут.
Проходили секунды и минуты. Берег был в десяти футах от меня, но с таким же успехом он мог находиться и в тысяче миль. Зубы перестали стучать, иголки под кожей перестали меня жалить.
За двадцать лет я пережил десятки таких эпизодов. Может, сотню или еще больше. Я уже давно перестал считать. В зависимости от количества времени, проведенного в воде, приступ постепенно прекращался, и мысли обретали ясность. Фокус был в том, чтобы голова оставалась ясной в течение необходимого времени, чтобы осталась возможность выползти на берег и добраться до теплого и сухого места. Обычно первоначальный шок от холодной воды останавливал кровотечение до того, как происходил разрыв тканей. Но все зависело от того, сможет ли ледяная вода остановить процесс и на какое-то время вернуть меня в промежуточное состояние. Причем это должно случиться до того, как произойдет короткое замыкание нервных цепей моего организма.
