— Возможно, она какое-то время успешно скрывала свою зависимость, — предположил Коробков, — однако странно, что ребенок очутился в интернате. У девочки есть тетя, родная сестра ее матери, Тианатана де Гарсиа де Кастильо.
— Похоже, испанка, — проронила я.
— Судя по фамилиям, да, — согласился Димон, — но в документах паспортного стола указано, что дама русская. Она не молода, старше Лианатаны. Живет в Москве в самом центре, преподает иностранные языки, коих знает более двадцати.
— Откуда сведения, что любовница Ливрова была наркоманкой? — спросила я.
— Так в документах о смерти четко указано: «передоз», — ответил Коробков. — Я увидел это слово, стал копать дальше, выяснил, что до смерти Лианатану никогда не задерживали со шприцем, порыскал по медицинским архивам. И! Выигрышный билет! Лианатана регулярно ложилась в обычную городскую клинику имени Волошина. Раз в году там оказывалась: пневмония у нее постоянно случалась. И всякий раз несчастная с больными легкими попадала к одному врачу, Краснову Якову Львовичу. Кстати, он до сих пор практикует, несмотря на отнюдь не юный возраст. Ну и раскинул я мозгами. Какой шанс, что, приезжая в муниципальную больницу, ты каждый год будешь попадать к одному доктору? Это не поликлиника, где ты к районному терапевту прикреплен.
— Почти нулевой, — ответила я, — в стационарах больных ведет эскулап, у которого в палате место есть.
— Вот-вот, — согласился Димон, — значит, господин Краснов лечил постоянную клиентку за денежки. Про запрещенные препараты в истории болезни Лии ни слова не написано. Но, учитывая тот факт, что она скончалась от передоза, я сообразил, что к чему. Конечно, я могу и ошибаться. Вдруг у нее и впрямь было хроническое воспаление легких? А наркотики один раз употребила и сразу на тот свет отправилась.
— В беседе со мной Регина ни словом не обмолвилась о том, кто является отцом Рианатаны, — отметила я, — сомневаюсь, что она не знала правды. Достаточно посмотреть на Рианатану и Аню, и поймешь, что к чему. Где сейчас сестра рок-певицы?
Димон пошевелил мышкой.
— Прописала она в Козьем переулке. Работала медсестрой в разных больницах, всегда в реанимации. Потом устроилась в фирму «Силанс», стала сиделкой, числится там до сих пор. Как домашний адрес указала все тот же Козий переулок. На имя Рии зарегистрирован мобильный номер, но он не обслуживается. Других телефонов я не нашел. Или она приобрела «серую» симку, или оформила мобильный на чужие паспортные данные.
— Ты звонил в «Силанс»? — поинтересовалась я.
— До твоего прихода пытался не один раз, но у них намертво занято, — посетовал Димон, — легче туда сходить. Офис в соседнем с нами доме находится.
Я встала.
— Сейчас сбегаю. Кто там главный?
Коробков взял листок бумаги:
— Баринова Варвара Леонидовна, врач-реаниматолог, она владелица фирмы, открыла ее в восемьдесят девятом году. Возьми зонтик, вроде дождь начался.
— У меня куртка с капюшоном, — отмахнулась я и направилась к двери.
— Подожди, — попросил Димон. — Вы с Ириной Леонидовной нашли ресторан, где будем отмечать юбилей?
— Лучше не говори на больную тему, — вздохнула я, — похоже, в столице перевелись места, где вкусно и за вменяемые деньги кормят и не мучают посетителей креативными развлечениями.
Коробков протянул мне визитку:
— Держи. Я бросил клич по внутренней интернет-сети, написал: «Ищу харчевню для проведения именин. Подскажите правильный адрес». Естественно, я не сообщил, что кабак нужен для юбилея Ивана. Народ отреагировал вяло, большинство решило пошутить, написали: «Шикуешь, плесень», «Пикник на бензозаправке — это бюджетно». Но нашлось и толковое сообщение от Вали Пономаревой, она прислала сайт ресторана, где ее свекровь недавно выход на пенсию отмечала. Пояснила: «Очень там всем понравилось: еда, обслуживание — все отлично, алкоголь можно с собой принести, есть меню развлечений, но его не навязывают».
— Дай контакт этого трактира, — потребовала я, — времени у нас на поиски совсем нет, отправлю туда Рину на разведку. Все, помчалась в фирму «Силанс».
Бежать было совсем недалеко, за пару минут я добралась до места и, показав рабочее удостоверение девушке на ресепшен, спросила:
— Баринова у себя?
Сотрудница схватила трубку и испуганно зачастила:
— Варвара Леонидовна, к вам из полиции.
У телефона вдруг включилась громкая связь.
— Пусть он проходит, — разнеслось по холлу.
Глава 19
Увидев меня, женщина, которая сидела за роскошным письменным столом с резьбой и позолотой, встала.
— И почему я решила, что в мой кабинет войдет двухметровый мужчина в форме?
— Извините, что вас разочаровала, — в тон ей ответила я, — сейчас век разбушевавшейся эмансипации. Слабый пол отвоевал себе большинство мужских профессий. Разве что командиром подводной лодки женщине пока не стать.
— Не сочтите меня за ретроградку, но кое-чем прекрасным дамам лучше не заниматься, — заметила Баринова, — например, регби. Замечательный вид спорта, но злобные потные, грязные девушки, которые, выстроившись «свиньей», таранят противниц, — антисанитарное зрелище.
— Еще штанга, — добавила я, — совсем не идет она очаровательным блондинкам, впрочем, гири тоже.
— И служба в полиции не сахар, — хмыкнула Варвара, — вот врачом работать хорошо.
— Безусловно, — согласилась я, — но в царской России двери университетов для женщин не открывались. Только в медико-хирургической академии профессора Иван Сеченов и Сергей Боткин разрешили в тысяча восемьсот шестьдесят втором году посещать лекции трем дамам. Среди них была Надежда Суслова, которая считается первым русским врачом-женщиной.
— Вы знакомы с историей медицины? — изумилась Варвара.
Я потупилась. Не рассказывать же владелице фирмы «Силанс», что пару лет назад мы работали по убийству одного доктора, вот тогда я и нахваталась знаний.
— Вступительную часть можно считать законченной, — сказала Баринова. — Что за проблема привела вас в «Силанс»? Кто-то болен? Нужна сиделка?
— Слава богу, нет, — вздохнула я, — речь пойдет о вашей сотруднице Рианатане.
Варвара поджала губы.
— Ах, эта!
— Кузнецова в чем-то провинилась? — мигом ухватилась я за ее возглас.
— В профессиональном плане претензий к ней не было, — мрачно признала владелица фирмы, — несмотря на мое резко негативное отношение к этой особе, хочу быть объективной. Как профи Рианатана безупречна. Ответственная, аккуратная, дотошная, опытная, с железными нервами. Бралась работать с такими больными, от которых другие сотрудницы опрометью убегали. Однажды я потратила полдня, убеждая свободных сиделок взять молодую женщину со СПИДом, упрашивала их: «Пожалейте несчастную». Нет, и все! Не надеясь на положительный результат, обратилась к Рианатане. У той в глазах такая радость вспыхнула, будто я ей зарплату в десять раз повысила. «Ей тридцать лет? СПИД в терминальной стадии? Говорите адрес!» Прямо подпрыгивала от счастья. Я удивленно спросила: «Почему вы радуетесь?» Кузнецова всплеснула руками: «Как иначе? Я же смогу облегчить ей страдания!»
