Валерий его нетерпения не чувствовал, все так же выдавал по слову.
— Обижал братец девчонку, так я слышал. А потом и вовсе.
Снова замолчал. Схватил стакан, заглянул — как будто тот каким-то чудом мог наполниться.
— Что — вовсе? Что было дальше? — поторопила Надежда.
— А дальше случилась трагедия. Кстати, я за нее тоже пытался цепляться, но без результата. — Он с грохотом поставил пустой стакан. — Девочка пропала.
— Как пропала?
Игорь почувствовал, что бледнеет. Истории детских несчастий всегда причиняли ему боль. Однажды он признался Ольге, что боится заводить собственных детей, насмотревшись на страдания чужих, больных и несчастных. Тоска в детских глазах казалась ему больше и страшнее, чем у взрослых. Он редко соглашался оперировать детей: боялся причинить им еще большую боль.
— Никто не знает, как это случилось. Дело было двадцать с лишним лет назад. Дети были дома одни. Когда родители вернулись, оказалось, что девочки нет. Лешке было лет десять. На все вопросы — не видел, не знаю. Бегала во дворе.
— Ужас какой! — выдохнула Надя. — И что дальше?
— Дальше подняли весь район на поиски. Все глухие углы, все колодцы, все овраги — все обошли, все исследовали. Ни единого следа. Награду даже объявили за любую информацию. Родители не были особенно богатыми, но там соседи вроде скинулись всем миром.
— И что это дало? — спросил Игорь.
— А ничего. Сам знаешь, как такое действует на людей. Как красная тряпка на быка. Начинают выдумывать что ни попадя. Информаторы только что строем не шли. И утонула она, и спряталась, и цыгане похитили. До инопланетян чуть не договорились. Хорошо, девочка вовремя нашлась, а то бы родителям никаких денег не хватило каждому вруну премию давать.
— Нашлась? — выдохнула Надя. — Чудо какое!
— Да не было чудес. Мертвую ее нашли. Мертвую и изуродованную.
Новиков даже зажмурился, отказываясь представлять, как это было. Как нашли маленькое обезображенное тело. Как к родителям явились люди из полиции. Как повезли их на опознание. Стон, плач, обмороки. И та страшная минута, когда приходит осознание, что невозможно повернуть время вспять. Жизнь закончилась, дальнейшее существование просто не имеет смысла.
— После этой трагедии отношения между мужем и женой разладились. Семья стала рушиться. Отец девочки во всем обвинял пасынка, мол, не уследил. Мать, понятное дело, становилась на его защиту. Понимаешь, как я был разочарован, практикант? — Валерий прищелкнул языком. — Если бы девчонка была ее, я бы на этом точно сыграл. Сильный стресс мог сказаться на нервной системе, запустить распад организма и все такое. Но не вышло. Мачеха, насколько я знаю, все-таки не сильно убивалась, ее-то сын был жив и здоров. Правда, насчет здоров — это спорно.
Игорь чувствовал, что дополнительные вопросы не нужны, — хозяин соберется с силами и сам продолжит.
— Парень вел себя странно, чем дальше, тем больше. Его даже направили на обследование, но отклонений вроде не нашли. Списали молчаливость и подавленность на глубокое потрясение. Врачи уверили, что все временно, мальчику просто нужен отдых. Учился он нормально, ни с какими такими компаниями не знался. Приводов не было. Правда, отчим всегда называл его чокнутым и советовал лечиться. И снова мать водила его по специалистам — теперь чтобы доказать мужу, что с парнем все нормально. Заключение врачей: к проживанию в социуме пригоден. Но мы же с вами понимаем, коллега, насколько такие заключения относительны. Симптомы могут годами не проявляться. А потом один толчок, перевозбуждение, потрясение, и все. Процесс запущен, и он необратим.
Процесс запущен, это он в точку. Игорь почувствовал, как между лопатками пробилась струйка ледяного пота. Теперь казалось, что в добротном старом доме вовсю гуляют сквозняки. В который раз сделалось жаль Надежду, вынужденную жить в этом холоде с неулыбчивым, спивающимся человеком.
— Так что все-таки произошло в тот день, когда пропала девочка?
— Хочешь услышать сплетни, практикант? — протянул с усмешкой Валерий.
— Пусть сплетни. Наверняка ходили какие-то разговоры. — Он провел языком по зубам — во рту пересохло. Налил минералки, залпом выпил. — Неспроста же Саврасых обвинял пасынка.
— Сплетни ходили, еще какие. Соседки твердили, что Алеша сильно ревновал отчима к дочке. Пытался добиться внимания, но тот был настолько поглощен дочерью, что никого другого не замечал. Не ходил с ним на стадион, в спортзал, не заглядывал на родительские собрания. Мальчишка озлобился. Продолжать, практикант? Дальше будет просто на грани фантастики.
— Продолжайте.
— Болтали, что Алешка сам свел девочку в лесополосу. Отвел и оставил. Еще говорили, что видели в тот день у них во дворе посторонних. Или правда цыгане, или их просто назвали так. Так вот, вроде пацан вывел сестру за калитку и позволил ее увести. Кто-то говорил, что она сама выбежала за ворота и пошла с какой-то женщиной, а Лешка только стоял и смотрел, как ее уводят. Но знаете, что странно? — Хирург обвел их ожившими глазами. — Ни одна из этих сплетниц не дала показаний под протокол. Поболтали и забыли.
Хозяин умолк. Стало очень тихо. Новиков слышал тяжелое Надино дыхание. Потом она шевельнулась, потянулась через стол к Валере, нежно погладила его пальцы. Прошептала что-то об ошибках, от которых не застрахован никто.
— Да, но практиканту моя ошибка стоила жизни матери! — Он резко отдернул руку, закрыл лицо ладонями. — Может, это чудище уже и ко мне подбирается. Может, и жить-то осталось всего ничего.
В это Новиков не поверил. Валера давил на жалость, выбивал причитающиеся за долгий монолог сто граммов. Смилостивится Надя или нет? Позволит жалости взять верх над здравым смыслом? Игорь со вздохом поднялся. Ему было неинтересно, как у них здесь дальше пойдет. Пора было выбираться отсюда. Общественного транспорта, пока ехали сюда, он не заметил. Такси? Не факт, что приедет в такую даль. Надя его точно не повезет, ей на работу утром.
— Ты куда это собрался, практикант? — вытаращилась она на Игоря. — А ну сядь. На чем, главное, собрался? Я тебе наверху постелю. Утром вместе поедем.
— Да и разговор не окончен, практикант, — подхватил Валерий. Встал, развел руки, как будто хотел помешать ему уйти. — Я же не просто так за свою жизнь опасаюсь. Видел я его сегодня здесь.
— Кого? Где?
Надя схватилась за сердце, охнула, осела на стул. Взгляд ее заметался.
— Что ты такое говоришь, Валерочка? Ты уверен?
— Может, я и алкоголик, но не безумец! — Зло глянул на нее, на остатки ужина на столе. С ненавистью уткнулся в пустой стакан. — Я видел сегодня днем этого парня. Нет, я не мог ошибиться. Я каждое лицо в это семье изучил по десяткам фотографий.
— Но что ему здесь-то делать? — продолжила сомневаться Надя.
— Меня это тоже интересует! — Валера отошел к окну, одернул занавеску, прильнул к стеклу. Ладони поставил домиком у лба. — Видите свет? Там же никто не жил и не живет, он пустует уже сколько лет. Охраняют его, но охрана внутрь не заходит. А сейчас там свет.
