— Закрой поддувало.
— Ага, закрой, сейчас развернусь и назад поеду.
— Закрой, кому сказала, домой вернемся — я ремень возьму.
— А я завтра совсем не поеду. Уроки делать когда?
— Знаю твои уроки.
— Чего ты знаешь? Ты бы сама попробовала и туда, и сюда. И в школу, и с тобой, и по магазинам… Отдохнуть некогда. Ну что ты опять остановилась, только ворчать может…
Мать болела диабетом. Ходила она медленно, а полы мыла еще медленнее. Сначала ей помогал Генка, единственный брат Дуськи, но осенью его забрали в армию. Сестра Анжела сидела дома с ребенком, другие сестры жили отдельно, семья-то большая, да много ли толку, отдуваться за всех приходится Дуське. Пусть и работа не тяжелая, но дорога муторная. Вот если бы не каждый день, она бы с удовольствием, если бы сестры иногда подменяли, ладно старшие, а Наташка просто обязана, ее короед неделями обитает у них, мало ли что без мужа, без него, наоборот, времени больше должно оставаться. И Анжелка могла бы иногда промяться, не целыми же днями она кормит своего живоглота…
Мать снова завязла, заблудилась в трех прохожих. Дуська остановилась было подождать, но терпенья хватило разве что на минуту. Да и ради чего ждать, ради старухиного брюзжанья? Нет уж, лучше быстрее начать, пока еще можно успеть к серии. И она побежала.
К концу рабочего дня два-три кабинета обычно уже пустовали, и в них можно было приступать к работе. Обычно, да не всегда. Как назло, все задержались, хуже того — даже с участков съехались, в коридоре, как на вокзале. Сначала Дуська испугалась, решив, что в конторе совещание, но, увидев людей возле двери профкома, поняла, что идет отоварка, и побежала занять очередь, хотя суетиться было уже поздно: перед ней стояли женщины-программистки, самые бедные в конторе, они и одевались-то хуже других, не сравнишь с мадамами из отдела распределения или девицами из профкома, даже с бухгалтершами не сравнишь, они и на отоварках всегда были последними, за ними только уборщицы и сторожа. В этот раз давали сгущенку — под зарплату и недорого, чуть ли не в два раза дешевле, чем на базаре.
— А по сколько банок?
— По десять, но твоя мамаша выцыганит.
— Она из рук вырвет, — подпустил кто-то из глубины очереди.
— Нам положено, мы — многодетная семья.
С ней вроде бы согласились. Никто не стал оспаривать ее право, но она посчитала нужным добавить:
— А вы бы попробовали родить шесть человек. Думаете, просто?
— Заставишь их, как же, они умные.
Это подоспела мамаша и встряла, как всегда, некстати, в такой помощи Дуська не нуждалась, она и сама смогла бы осадить этих бабенок, показать, на что способна. Теперь ей стало неинтересно.
— Работы все равно пока нет. Пойду мороженое куплю.
Она знала, что мать сделает вид, будто не расслышала, ей и не требовалось ее согласия или разрешения, и даже отказ ее не удручил бы, потому что следующая фраза была уже заготовлена:
— Деньги у меня есть, — громко сказала она, чтобы в очереди услышали, и побежала на улицу.
Денег у нее не было. Те, что выклянчила у матери утром, утром же и потратила, но упрямо вышагивала в сторону киоска, чтобы все было по-настоящему.
Мыть начали уже после шести. Больше часа потеряли, теперь хоть забегайся, хоть заползайся, — к началу серии все равно не успеешь. Оставалось просить сторожа включить телевизор в приемной директора. Она поднялась на второй этаж посмотреть, чья смена. Дежурил Евгений Иванович, самый занудный из сторожей. Дуська никак не могла понять, боится она его или жалеет. И с дядей Володей, и с тетей Зиной всегда можно было поболтать, а этот, вроде и не молчун, случалось, и сам заводил разговор, но спрашивал о какой-то ерунде, словно с недоразвитой разговаривал. Не сказать, что его вопросы пугали, но было как-то неуютно и хотелось поскорее уйти. Но это еще не все, была и другая причина ее настороженности. Давно, когда мать собиралась в декрет, сторожем работал какой-то студент, он-то и подсказал назвать девочку Дусей, наобещал, что старые русские имена в скором времени обязательно войдут в моду. И мать, дурочка, поверила. Сестрам, как людям, — Марина, Альбина, Наталья, Анжела, а ей… Словно имен приличных не осталось.
— Евгений Иванович, можно будет «телек» включить?
— Включай.
— Чуть попозже.
— Как хочешь.
Вроде и разрешает, а губы кривые. Вредина. Не зря же Дуське кажется, что именно он и был тем студентом, который подбил глупую женщину обозвать неприличным именем ни в чем не повинного ребенка.
А мать внизу старательно гремит ведром. Сердится, что она до сих пор не взялась за дело. А чего сердиться?
Дуська не отстанет, она и свои кабинеты вымоет, и серию посмотрит, а потом еще и ей поможет, она шустрая, одна нога здесь, другая — там.
Начала с самого затоптанного, с профкома. Быстренько опрокинула стулья на столы, но, увидев газету с гороскопом, не удержалась, прочитала. Овна предупреждали, что последние дни недели принесут значительные расходы, возможен обман. Первое Дуську не испугало, потому что расходовать ей было нечего, а возможность обмана — насторожила. И не напрасно. Едва заглянула в шкаф и увидела три коробки из-под импортных сапог — обманули, не дожидаясь последних дней недели, обманули уже сегодня, когда заверяли, что отоваривают копеечной сгущенкой. Кому-то цветочки, а кому-то ягодки. А в холодильнике обнаружилась открытая банка с печенью трески, тоже не в магазине купленная. Рот сразу же наполнился слюной. Чтобы не дразнить себя, она захлопнула дверцу и с удовольствием сплюнула на пол. Елозила шваброй и ворчала: «И дефицитные консервы им, и сапоги им…» Потом представила, как придет домой и откроет банку дешевой сгущенки, и стало немного легче.
До начала серии она успела вымыть и комнату программистов — там коробок из-под сапог не было. А мать все еще ковырялась у юристов.
— Мамк, сегодня и сапогами отоваривали.
— Да знаю, только денег все равно нету.
— Под зарплату бы взяла.
— На кой тебе сапоги, в старых проходишь.
— На барахолку бы снесли.
— Чего уж теперь, если прозевали.
— А ты не зевай. Раньше бы пришли…
— Заколебала, — устало огрызнулась мать и как бы в оправдание своей нерасторопности тут же спросила: — А ты куда навострилась, опять к ящику?
— Ага, сама-то еще утром посмотрела! Не бойся, со мной проблем не будет, все успею.
Прыгая через ступеньки, она взбежала на второй этаж. В приемной было тихо. Телевизор не работал.
— Евгений Иванович, включайте быстрее, началось.
— А я не знаю, где он включается.
— Вы что, никогда его не смотрите?
— Я хожу сюда, чтобы от него отдохнуть.
Дуська сообразила, к чему он клонит, но не смутилась, наоборот, с удовольствием нажала кнопку и прибавила громкость.
