Милана села на пень, Тарас присел рядом. Их плечи соприкасались, Милана чувствовала его тепло, и ей безумно хотелось стать беззащитной, положить голову ему на плечо, попасть в его надежные объятия… стать слабой.
— А ты знаешь, что на земле есть место, где люди не стареют и не болеют? — спросил Тарас.
— Да ну?!
— На границе Индии и Пакистана долину реки Хунза называют оазисом молодости. Обитатели этой долины никогда не болеют, выглядят молодо и живут до ста двадцати лет. В отличие от соседних народностей, они очень похожи на европейцев. Хунзы купаются в ледяной воде, а сорокалетние женщины выглядят как девушки и в шестьдесят лет сохраняют стройность фигуры. Они рожают детей даже в шестьдесят пять! Интересно еще то, что у них есть период, когда фрукты еще не поспели, а мясо они не едят, и тогда несколько месяцев они питаются лишь напитком из сушеных абрикосов. В августе 1977 года в Париже на международном раковом конгрессе было сделано заявление о том, что среди народностей хунза отмечено полное отсутствие раковых заболеваний.
— Значит, люди там не стареют? — задумчиво произнесла Милана. — А реки? Реки стареют?
— Реки? — удивленно переспросил Тарас. — Нет, реки не стареют, как не стареет чувство под названием «любовь».
Он обнял Милану за плечи, и она доверчиво положила голову на его плечо.
* * *
За пять лет самостоятельной жизни Милана разучилась плакать, кого-то просить, быть удобной и мечтать о личном счастье. Она словно покрылась невидимым панцирем, способным защитить ее внутренний мир, куда не было входа посторонним. Она не учла одного: настоящая любовь способна разрушить условную броню. Милана не заметила, как новое чувство робко и неспешно заполняло пустое пространство ее души. Ей трудно было признаться даже самой себе, что на Тараса она смотрит уже другими глазами, и у нее не было сил возвести защиту от его теплого, ласкового взгляда. Каждый раз, когда Милана его видела, ее охватывало чувство тихой радости. Иногда ей казалось, что, коснувшись ее взглядом, Тарас слышит ее мысли и желания. В нем было что-то опьяняющее, и рядом с ним Милане хотелось быть женщиной не сильной, а веселой, легкомысленной и безответственной. Они все еще не жили вместе, но были безумно счастливы от простого общения друг с другом. Тарас все свободное время проводил с Миланой и детьми, но на ночь уходил с Соней домой. Раньше вечерами Милана спокойно окуналась в омут привычного одиночества, но в последнее время ей стоило огромных усилий не сказать ему при расставании: «Не уходи!» Ее сердце склонялось к серьезным отношениям, но уже не безрассудно, а обдуманно и спокойно.
«Я так мало знаю о его прошлом», — не раз думала Милана.
Что ей было известно о Тарасе? О его жизни в поселке с женой ей уже немало нажужжали местные словоохотливые женщины. А до приезда сюда? В какой семье он жил? Где его родители? Были ли у него братья-сестры? Несколько раз Милана пыталась начать об этом разговор, но Тарас избегал подобных тем. Она и сама не любила возвращаться в прошлое, но кое-что о себе ему рассказала. Может, эти недомолвки мешают им соединить судьбы?
«Никаких скелетов в шкафу!» — решила Милана.
Был тихий, погожий июльский вечер. Дети уже спали, и Милана предложила Тарасу прогуляться к реке. Ей хотелось вызвать его на откровенность и немного рассказать о себе. Только там, у реки, чувствуя ее поддержку и силу, она сможет раскрыться. Милана сняла босоножки, и холодная роса обожгла ноги.
— Не холодно? — спросил Тарас заботливо.
— Нет, нормально.
Темное небо уже осветили маленькие звездчатые огоньки, и ленивая круглая луна молча наблюдала за парой, направлявшейся к реке.
Они присели на пень, и Милана засмотрелась на отражение звезд, колышущееся на тихих волнах. Река была спокойной, притихшей, дремавшей среди заводей.
— У меня были родители, теперь их нет, а я так и не узнала, что такое родительская ласка и любовь, — медленно сказала Милана. — Интересно, много таких семей, где родители есть, а дети несчастны?
— Конечно есть, и не одна семья. К сожалению.
— Рассказать кому — не поверят: нормальные родители, непьющие, зарабатывающие деньги, дом, чистота, все есть, а детям плохо. Они пытаются воспитать детей правильно, а выходит, что все во вред.
— Мне это знакомо, — негромко произнес Тарас.
Милана ждала, что он начнет говорить что-то о своем детстве, но Тарас молчал. И тогда она рассказала о своей детской травме: о том, как отец зарубил ее любимца, а потом еще заставлял его есть. Прошло столько лет, а Милана, вновь переживая случившееся, не могла сдержать слез. Ей столько всего пришлось испытать и преодолеть, особенно в последние пять лет, но она не плакала, а воспоминание из детства до сих пор кровоточило в душе. Тарас обнял ее и повернул лицом к себе, поцелуями снимая слезинку за слезинкой.
— Детские травмы не заживают, — сказал он. — Мы не должны допустить, чтобы подобное переживали наши дети.
— Поэтому я и ушла от мужа, — пояснила Милана. — Ты меня понимаешь?
И она рассказала о кредите, который вынудила взять обманным путем.
— Я до сих пор не разведена, но пришло время окончательно порвать с ним, — сказала она. — Несколько недель назад я подала на развод. Не знаю, что в суде запоет эта семейка.
— У меня есть хороший знакомый адвокат, — сказал Тарас, но Милана заверила, что справится сама.
— Я буду рядом с тобой в суде, — пообещал Тарас.
— А еще отец требовал, чтобы мать водила меня к гинекологу и приносила справки о моей девственности. Знаешь для чего? Чтобы выдать меня замуж за разведенного полковника. Моим единственным протестом был побег с Володей. Надеюсь, у тебя было другое детство…
— Какой-то промежуток времени у нас все было хорошо, — начал Тарас, и Милана затаила дыхание. Она прижалась теснее и склонила голову ему на плечо. — Благополучие в семье медиков было недолгим. Рядом с отцом всегда была мать, она поддерживала его, вдохновляла, растила нас, троих детей. Когда к отцу пришла известность, он начал ей изменять. Я был самым младшим, но все прекрасно понимал. Я видел, как от его измен страдала мать, как она пыталась его вразумить, а потом начала потихоньку прикладываться к рюмке. В шкафу на верхней полке стояли бутылки с вином, и мать тайком от нас доставала их и пила. Помню, как вечером пришла какая-то женщина. Она кричала, что любит нашего отца, что она молода и красива, не то что наша мать… На следующий день мать с утра выпила вина, поцеловала каждого из нас, сказала: что бы ни случилось, мы должны помнить, что она очень любит нас … Больше мы ее живой не видели.
— Что с ней произошло?
— Сказали, несчастный случай, ее машина сорвалась с обрыва в пропасть, но мы все знали, что мама сделала это сама. Знали и молчали.
— Вы жили с отцом?
— Да. Отец держал нас в строгости и мечтал, чтобы мы все стали врачами. Он много работал, копил деньги на семейную клинику.
