— Спасибо тебе, — Милана доверчиво положила голову ей на плечо. — Мне надо подумать.
— Главное, чтобы ты решилась! А то придешь домой, увидишь отца — и вся твоя смелость куда-то улетучится.
— Все может быть, — грустно согласилась Милана. — Есть люди счастливые, а другие рождены для того, чтобы мучиться.
— Да ну, отбрось такие мысли! Человек счастлив настолько, насколько он сам себя таким считает. У тебя есть все: ноги, руки, есть профессия, ты не инвалид, красивая, добрая и отзывчивая. Когда все это есть — это уже счастье, нужно только изменить жизненные обстоятельства, а ты никак не решишься. Женька болен, но и это не мешает ему быть счастливым. Кстати, о Жене. Ты не разговаривала с ним?
— Сейчас схожу к ним, если Женька дома.
— Дома, у него сегодня выходной.
— Тогда я пойду?
— Сходи, он человек рассудительный, это я живу на эмоциях. Может, даст тебе дельный совет, — сказала Оля. — Но и о моем предложении не забывай!
Милана простилась с подругой и поспешила к Жене. Ей надо было успеть переговорить с ним, вернуться домой и навести порядок после гостя. Валентина занималась стиркой, а Женя с Миланой вышли во двор и сели на низенькую лавочку возле детской песочницы.
— Сам сделал для дочери, — похвалился Женя. — Песок завез чистый, речной, скамейки вот сколотил. Скоро Оксанка сможет сама выходить во двор и играть здесь. А чего ты такая кислая? Полковник не понравился?
Милана с упреком посмотрела на него, и Жене стало неловко.
— Извини, глупая шутка. Не обижайся, ладно?
— Проехали, — кивнула Милана и рассказала о визите Александра Сергеевича.
Женя выслушал Милану, взял ее за руку и повел в дом.
— Вот триста долларов, — сказал он, положив на тумбочку деньги. — Они будут лежать на этом месте три недели. Столько у тебя есть времени для принятия решения до дня сватанья — после будет поздно. В любой момент ты можешь зайти сюда, взять эти деньги и уехать, чтобы начать самостоятельную жизнь без полковника и папы-мамы. Никто за тебя не изменит твою судьбу — это я тебе уже говорил. Повторяться, терять на это время, убеждать, уговаривать тебя, взрослого человека, я больше не буду. Твоя судьба в твоих руках. От того, что ты предпримешь за эти три недели, зависят последующие годы твоей жизни. Здесь, — он показал на купюры, — все, что мы накопили для отдыха. Если мы не сможем поехать к морю в этом году — поедем на следующее лето, от отдыха наша судьба не изменится, но в твоей жизни эти триста долларов могут изменить многое.
— Женечка, — окликнула его Валентина, — повесь, пожалуйста, белье на улице, я не могу, дочурка наша проснулась!
— Спасибо, Женя, — сказала Милана.
Она простилась с ними и поспешила домой.
* * *
Дни для Миланы бежали неумолимо быстро. Отец с матерью вели себя так, словно все в доме нормально, и за спиной дочери обсуждали предстоящую свадьбу. Милана каждый день откладывала серьезный разговор на завтра. Ночами она продумывала все до мелочей, а утром эти планы казались ей безумными и неосуществимыми. Поначалу она хотела воспользоваться вариантом, который придумала Оленька, но, поразмыслив, решила, что отец может пойти домой к Руслану, устроить там скандал, и тогда ее ложь раскроется. Еще несколько дней она обдумывала предложение Жени, но для этого надо было собраться с силами.
«Завтра, — говорила она себе, — завтра утром, когда никого не будет дома».
Тогда она соберет свои вещи, оставит родителям записку, возьмет у друзей денег и навсегда покинет этот дом. Но неизвестность пугала, и девушка снова откладывала побег из дома на потом.
Когда Милана училась в городе в одной группе с Ольгой, подруга жила в общежитии и только на выходные приезжала домой. Отец не разрешил Милане жить вместе с одногруппниками, она должна была каждый день возвращаться домой.
— Не хватало, чтобы там тебя перетаскали все прыщавые студенты, — сказал он тогда дочери. — Ты же не разбираешься в людях, готова довериться первому попавшемуся и лечь под него. На таких неприглядных, как ты, нормальные парни не бросаются, а какой-нибудь разгильдяй и неуч погладит по голове, ты и прыгнешь к нему в постель, решив, что тебя любят.
И веселая студенческая жизнь обошла Милану стороной. В перерывах между парами она слушала разговоры о приключениях и шутках в общежитии и завидовала такой жизни. Отец требовал, чтобы каждую неделю дочь предоставляла ему расписание занятий, и строго контролировал каждый ее шаг. Он переписал график пригородных автобусов и маршруток, а зная, когда заканчиваются занятия группы, рассчитал время на дорогу до транспорта и во сколько Милана должна появиться дома.
Однажды Оля предложила погулять по городу, сходить в парк развлечений, а вечером в кафе. Тогда Милане пришлось признаться, что отец знает ее расписание и она не может задержаться.
— Я придумала, как выйти из положения! — воскликнула Оленька. — На следующую неделю мы составим свой график!
— Это как? — спросила Милана.
— Легко и просто! Один день мы поставим в расписании занятия во вторую смену. Ты приедешь после обеда, и мы сможем оторваться по полной!
— А занятия как же?
— Пропустишь один день, это не смертельно, я тут все улажу.
Милана согласилась. До конца недели она не ходила обедать в студенческую столовую, чтобы сэкономить деньги на кафе. Девушка очень боялась, что отец может заехать в училище и проверить расписание, что он периодически делал, но ей повезло. Она до сих пор помнит тот день! Ольга чуть ли не силой заставила Милану снять свое, как она выразилась, «бабушкино платье» и надеть ее коротенькие джинсовые шорты и майку. Сначала Милана чувствовала себя чуть ли не обнаженной среди многолюдной толпы, но, увидев, что на ее наряд никто не обращает внимания, почувствовала себя более свободно. Они ели мороженое, катались на аттракционах в парке и в лодке по озеру, а вечером, переодевшись, сидели в кафе на летней площадке.
— Я так благодарна тебе за этот день, — сказала Милана подруге на прощание.
— Можем повторить! — весело ответила Ольга.
Они устраивали такой отдых еще несколько раз — всего пять за все время обучения, и если бы не Оля, Милана так и не узнала бы, как прекрасно чувствовать себя юной, веселой, независимой, раскованной и немного бесшабашной.
Теперь у Миланы был шанс начать самостоятельную жизнь, которая так манила ее, прельщала и снилась ночами. Но страх перед родителями, поселившийся в ее душе еще в раннем детстве, был намного сильнее ее желания. Это мучило Милану, и она бродила как тень, не могла нормально спать, есть и жить.
— Я смогу! Я сильная! — внушала она себе, но каждый раз, увидев отца, снова сдавалась в плен необъяснимого страха.
Хотелось плакать и по-волчьи выть от отчаяния. Милана не могла больше находиться в доме, который с каждым днем ненавидела все больше. Убедившись, что никого дома нет, она пошла к реке.
