— Ну что?
— Ничего. Опять чуть не уснула. Сейчас он вернется, сам решит и начнет объяснять по новой.
Юля посмотрела на уравнение. Таня беспокойно оглянулась на дверь и зашептала:
— Ну, будет опять икс равен нулю. Я понимаю, ЧТО для этого нужно проделать, но только пока мне объясняют — а потом сразу же забываю. Я не понимаю, ЗАЧЕМ это нужно. Зачем всё упрощать и что-то к чему-то приравнивать. Зачем сводить к нулю.
— Затем, — объяснила Юля, быстро записывая в столбик решение, — чтобы всё это закончилось, и мы пошли гулять.
— А ДЕЛО-ТО идет на лад! — похвалился дед, проводив ученицу. — Совершенно правильно решила, а какая слабенькая вначале была! Мне даже казалось, что она просто сидит и ждет, когда урок кончится — неловко было деньги брать у ее матушки…
Юля раскрыла учебник по алгебре. На первой странице крупно подписано: NikBer.
— Это Таня оставила?
— Это? Нет, у меня куча старых книжек, от бывших учеников.
— А эта чья?
— А я и не помню.
ЮЛЯ побежала догонять Таню и наткнулась на плачущего ребенка в комбинезончике — не разобрать, мальчика или девочку.
— Фусси! Фуська! Фусенька! — взывало дитя непонятно к кому.
— Ты что, потерялся? — притормозила Юля.
— Нет, это Фуська потерялся! Я его ищу!
Ни кошек, ни собак поблизости не было видно, и Юля помчалась дальше.
Муму
— Я, НАВЕРНО, сама виновата, — оправдывалась Таня, когда они вместе шагали по длинной дачной улице. — Я, наверно, не умею учиться. Когда я была маленькая, к старшей сестре ходили разные учителя, а я сидела в ее комнате, играла и всё слышала. И потом получалось, что я всё уже знаю, и читать умею, и писать, и английский… А еще я любила потихоньку копаться в ее книжках и учебниках, когда ее дома не было, и из взрослых шкафов книги таскала. А в школе потом сидела и ждала, когда всё кончится. Было неинтересно — ничего нового. Но если начинали объяснять что-то незнакомое, я ничего не понимала — мне, чтобы понять, надо куда-нибудь спрятаться и получить знание как будто через щелку, или самой где-нибудь откопать, тогда оно станет моим. А если его передают напрямую, то это как кувалдой по голове, и чем больше напрягаешься, тем меньше толку.
— А по-моему, напрямую — как раз проще.
— Ну вот видишь, — развела руками Таня, — я и говорю, что не умею учиться, особенно при всех. Бывают люди, которые есть при всех не могут, для них это слишком интимный процесс.
— А может, тебе просто математика на фиг не нужна? — предположила Юля.
— Мне очень много чего не нужно, — призналась Таня, — даже страшно становится. Родители отдавали меня в разные престижные школы — в школу благородных девиц, например. В ней я возненавидела рукоделия и музыку. В школе с оздоровительным уклоном — физкультуру. Математика — само собой, я везде ее ненавидела. Более менее было в английской школе… А что мне нужно — я не знаю. Я люблю просто сидеть и мечтать. Но мне же никто не даст этим заниматься.
— Почему? — возразила Юля. — Если тебе так надо, никого не спрашивай — сиди и занимайся.
Таня засмеялась. Юля хотела было пояснить, что не шутит, как им обеим пришлось отскочить к забору: в облаке пыли пронеслись два квадроцикла, унося с собой хохот веселой компании.
— Придурки, — проворчала Юля. — Смотри, а вон там — городок гномов!
Они свернули на улицу, где стояли маленькие, как игрушечные, совершенно одинаковые коттеджики.
— Улица Научная, — прочитала Таня надпись на табличке. — Наверное, это и есть твой наукоград.
Квадроциклы опять проревели, обгоняя их, только на этот раз один затормозил, и Егор прокричал оттуда:
— Таня, привет! — как будто Юли рядом не было.
Юля тут же осведомилась, где его паровоз и почему он сегодня на нем не катается. Мальчишка скорчил рожу и врубил песню: «В стрёмных телках море позитива!». Его приятель начал усиленно приглашать девочек в свою повозку, хотя все места были заняты. Таня ограничилась тем, что поздоровалась с Егором, а Юля прокомментировала его музыкальный вкус и посоветовала купить прицеп.
— Или ты хотела прокатиться? — покосилась она на Таню, когда компания умчалась с ветерком.
Та замотала головой:
— Нет, меня бы это напрягало. Я бы не знала, о чем с ними разговаривать. Вот моя сестра — светский человек и получает от всего этого удовольствие. Она старше на пять лет. Когда я пошла в школу, ей было уже двенадцать. Мне этот возраст казался магическим. Казалось, как только и мне исполнится двенадцать, я стану такой же, как она — популярной, общительной. Пойму, в чем радость жизни. Вообще превращусь в другого человека. Пойдем дальше?
Впереди был парк. Аллеи с цветниками расходились веером и исчезали в зеленом море.
— Пойдем. И как, не превратилась?
— Не превратилась. Уже и тринадцать исполнилось, и четырнадцать. Я, наверно, много ерунды наговорила, — спохватилась Таня, — потому что не умею с людьми разговаривать. Я обо всем этом, вообще-то, обычно молчу. В моих школах принято говорить только о шмотках и о мальчиках…
— Это не только в твоих, — заверила Юля. — Нормально ты разговариваешь, расслабься. А мальчики что? Они у тебя хоть были?
Аллея подвела их к смотровой площадке с разломанными перилами. Вниз круто уходил обрыв. Кудрявые вершины деревьев спускались к озеру. А вот и двойная береза, увешанная ленточками, и скамейка под ней. Юля узнала место встречи с НЕхудожницей.
— Нет, не было. Я понимаю, это может показаться ненормальным, — говорила Таня, отойдя подальше от края. — Но я живу в замкнутом мире. Меня обычно возят, родители или домашний шофер — в школу, из школы. А всё остальное время я дома. Там я сама по себе и занимаюсь чем угодно, но никуда не выхожу, потому что пока не вожу машину. А из коттеджного поселка иначе не выберешься. Сейчас мы переехали в Москву, но это мало что меняет.
— Ты что, просто по улицам никогда не ходишь? — не поверила Юля.
— Ну да. Мама только здесь расслабилась, потому что репетитор в двух шагах от дома. Теперь ты понимаешь, почему я так люблю бродить по Белогорску? Очень необычное ощущение себя в пространстве… Какая же тут может быть личная жизнь? А у тебя она есть?
— Нет, — созналась Юля. — Я пробовала встречаться с одним парнем, просто потому что все девчонки уже с кем-то встречаются. Типа, если у тебя никого нет, значит, ты никому не нужна. А потом узнала, что он провожает меня и идет еще к кому-то. Параллельщик такой. Я сказала, чтобы он это прекратил — или пусть отваливает.
— И что?
— Отвалил. Нет уж, мне такая муть не нужна, даже для галочки. А с одноклассниками ты что, не общаешься?
— Когда была помладше, меня возили на всякие дни рождения…
