— Не знаю, почему она так это восприняла, — нервно заговорила Кармен, обращаясь к Юле. — Она всегда встречала в штыки любое мое предложение! Но, поразмыслив, признавала, что я права и предлагаю разумные вещи, для ее же пользы — как с экономическим лицеем, например. Но когда я сообщила ей о летнем экономическом лагере — отдых плюс учеба — началось что-то невообразимое. Она закричала, что никуда не поедет, что я с ней не посоветовалась… Когда мне было советоваться? Нам крупно повезло, я договорилась в последний момент! Это возможность войти в ту среду, познакомиться с ребятами, которые уже учатся по профилю, подготовиться к тестированию, наконец…
— Вы что, хотели ее отсюда увезти? — уточнила Юля.
— Ну да! Завтра же! Нам нужно было сразу начать собираться… А она устроила патетическую сцену, заявила, что скорее выпрыгнет в окно, чем поедет в этот лагерь. Я и говорю: прыгай…
— Вы на самом деле так сказали? — не поверила Юлина мама. — Зачем?
— Ну, я же не должна была идти у нее на поводу! — воскликнула Кармен приглушенным голосом, не отрывая взгляда от дочери, которая одолевала следующую ступеньку. — Не могу же я позволять ей закатывать истерики! Я и говорю: кто же с первого этажа прыгает. Тогда она сорвалась и побежала, я — за ней… Господи, надо ее снять оттуда! Я звоню в полицию…
— Да вон она, полиция, в пяти шагах. Может, сами договоримся? — предложил математик.
Но девочка на вышке никому не отвечала.
— Она нас как будто не слышит, — отчаялась Кармен. — Лезет вверх, как под гипнозом! Что с ней, боже мой? Таня, спускайся, и мы всё обсудим! Давай не будем устраивать спектакль на всю деревню! Нет, я не то хотела сказать… Она не реагирует.
— Юля, Егор, попробуйте, поговорите, — предложил дедушка. — Вы же ее друзья!
СВЕРХУ всё выглядело не таким, как обычно. Часть пространства занимали люди, беззвучно открывавшие рты. Все прочие звуки тоже были отключены. В этом вакууме корежились ржавые прутья арматуры, вылезшие из бетонных плит — словно сама земля о чем-то кричала. Таня взглянула на свои ладони — они были такие же ржавые, на нее перешла вся грязь этого мира. Она снова вцепилась в перила и посмотрела вниз.
Волшебной поляны не было. Не было бесконечных превращений звуков и цветов. Был уродливый пустырь, и отовсюду лезло ржавое и черное. Горелый круг от костра. Драные покрышки. Яма. Черный цвет обступал, преобладал, становился черными дырами, воронками, которые увеличивались и затягивали в себя всё остальное. Наверное, это они уничтожили звуки. Даже стволы деревьев перестали быть выпуклыми и казались прорезями в черноту.
На открытый люк канализации была наброшена железная решетка. Словно дверь в подземный мир, которая вот-вот со скрипом отворится… Таня вздрогнула. Ее калитка! Так вот она какая и куда ведет!
Снизу глядели Егорка и Юля, безмолвно открывавшие рты. Таня попыталась переключиться на них, но поняла, что не может управлять звуками. Она была вне чужеродного мира, она осталась совсем одна и могла только механически переставлять ноги. Забравшись еще на ступеньку, напряглась из последних сил и проговорила в вакуум, не слыша себя:
— У меня нет другого выхода.
— ОНА уже на самом верху. Площадка без перил. Пора вызывать пожарных с лестницей, — рассудила Ю-1 и посмотрела на Танину маму: — Может, вы не сказали ей главного? Может, отменить приговор насчет лагеря… или где там она не хочет учиться? Или вам принципы важнее?
— По-вашему, очень педагогично идти на уступки? А если она каждый раз так будет добиваться своего? — не сдавалась та. — Это правильно — позволять использовать шантаж и истерику?
— Каждого раза может не быть, если сейчас она разобьется в лепешку. Тут высота в три этажа и внизу — бетонные плиты. А до шантажа лучше не доводить и решать проблемы на начальной стадии. — Ю-1 поймала внимательный взгляд Юрия Георгиевича и сердито от него отвернулась. — А не можете — вызывайте пожарных.
— Она не для того, чтобы вами манипулировать! Вы ничего не понимаете! Она правда не может так жить! — Юля почти плакала. — Таня, есть другой выход! Спускайся, мы его найдем… Давай я к тебе поднимусь, и мы спустимся вместе!
— И я, — вторил Егорка.
— И не думайте даже, вас всех эта развалюха точно не выдержит, — цыкнул дедушка.
Юля лихорадочно перебирала, что еще можно сказать, чтобы Таня услышала. Что она нужна своим родным, которые будут страдать, если с ней что-то случится? Но эти родные для нее — причина ее собственных страданий, и она нужна им, чтобы дальше ее мучить и ломать. Повторить, что она дорога друзьям — ей и Егорке? Но месяц назад они прекрасно без нее обходились, а завтра снова разойдутся по своим мирам и могут больше никогда не пересечься. Таня уже сейчас их просто не видит. Такая ли уж они ценность для нее? Любые слова казались бесполезными и жалкими. Юля нащупала в кармане солдатика и со страхом подумала: а если и он не поможет?
— Это в своих фантазиях мы можем придумывать параллельные варианты и хорошие концы. А в реальности, видишь, иначе. Хотя больше похоже на дурной сон. Один миг — и уже никаких вариантов, — услышала Ю-2 от Ю-1.
Слезы высохли. В голове больше не мелькал калейдоскоп из заманчивых предложений, которыми можно свести Таню с неба на землю: учиться вместе, кататься на метро, обследуя всё новые станции, путешествовать по Белогорску с волшебной картой.
Юля запрокинула голову и четко проговорила:
— Моська осталась одна. Без тебя она никому не нужна. Никто не будет с ней нянчиться и покупать ей одежду. Она будет бродить по пустым дачам, мерзнуть и голодать. Все без тебя обойдутся, кроме нее. Спускайся, отнеси ее в тот водопад, откуда вытащила, и утопи, чтобы не мучилась. А потом возвращайся на свою вышку.
Невидящий взгляд сфокусировался, и Юля его перехватила.
Я памятник себе воздвиг
— КАК жаль, что мы не всё успели обойти. На карте столько всего было. Помнишь, «Старая пушка»? И какая-то пещера?
Таня несла Юрию Георгиевичу стопку учебников. Окрепшая Моська уже не сидела на руках, а бойко бежала рядом.
— Да, много чего осталось. Может, когда-нибудь еще попутешествуем. — Звучало это бодро, но взгляд у Юли был задумчивым. — Знаешь, мне тоже кажется, что здесь не всё случилось, что могло. Это как на день рождения или на Новый год — ждешь, что всё будет по полной, а потом всё быстро закончилось и на душе пусто. Вот разъедемся, а город останется — как будто нас и не было…
— Стойте! Глядите сюда! — запыхавшийся Егор догонял их, размахивая газетой.
Подруги склонились над свежим номером «Белогорских вестей». Крупный заголовок гласил: «Возвращение призрака».
— «Больше всего недовольны случившимся жители Зеленой улицы, — прочитала Юля вслух. — Теперь их снова будет беспокоить по ночам шум, который создают охотники за привидениями. Десятки любителей мистики и профессиональных исследователей паранормальных явлений уже осаждали заброшенный дом пару недель назад, когда впервые пошел слух о блуждающем по нему призраке. Вероятно, поднявшийся ажиотаж потревожил пугливого духа, и тот затаился. Но теперь его снова видели»… Видели?! Чего они видели?
