Бах! Бах! Бах!
Ударил четыре «шестерки» первого пинаса.
Бабах!
Присоединилась к ним чуть погодя «десятка» канонерской лодки, разворотив часть редута и подняв впечатляющий земляной султан.
Бах! Бах! Бах!
Ударили шестерки трех пинасов авангарда, отправивших свои снаряды в это полевое укрепление, едва только земля, после «подарка» канонерской лодки осыпалась. Но это было уже лишним.
Прямых попаданий в орудия на позициях не наблюдалось. Однако контур земляного вала очень сильно повредился. Три из шести орудий оказались свалены с позиций. И всюду валяли тела убитых да раненых османов. А гарнизон укрепленной батареи, изрядно сократившись составом, спешно отступал к главным позициям. Туда, где уже вовсю били тревогу.
Авангардная группа остановила продвижение и бросила якоря. Лезть под достаточно тяжелую артиллерию крепости мелким пинасам не хотелось. А одной канонерской лодки было слишком мало. Требовалось подождать подкрепления. Заодно и десант какой-никакой сгрузить. Для занятия подавленной укрепленной батареи достаточно и той роты, что имелась на борту этих пяти кораблей.
Часа через два начал подходить основной корпус кораблей: дубель-шлюпки, пинасы, тяжелые грузовые струги.
Начал выгружаться пехотный полк.
Четыре канонерские лодки, выдвинувшись чуть ближе к умеренных размеров земляной крепости, затеяли обстрел. Десять дюймов – это солидно! Чугунная «дура» почти в две сотни килограммов, начиненная черным порохом! Бойцы с помощью ручных лебедок и прочих приспособлений заряжали орудие, что, как несложно догадаться, было весьма небыстро. А потому били эти осадные «Единороги» довольно редко. Раз в пятнадцать минут – уже недурно.
Однако в крепости и от этого было несладко.
Там каждый раз вставали ТАКИЕ земляные султаны от сокрушительных взрывов тяжелых снарядов, глубоко уходящих в вал, что гарнизон вгонялся в ужас.
Дмитрий оставался на своем пинасе, откуда наблюдал за обстрелом.
Спустя два часа полк закончил выгрузку. Построился. И выдвинулся к укреплениям «земляной звезды».
А эскадра из дюжины пинасов, зарядив орудия, вышла следом, дабы поддержать натиск непосредственным артиллерийским обстрелом. Да, та сторона, которую собирались штурмовать пехотинцы, была уже существенно разбита канонерскими лодками. Но чем черт не шутит?
Пехота идет развернутым строем под барабанный бой и флейту – «Московский пехотный марш». Вроде наступать и не на кого. Однако там, за сильно поврежденным валом, наверняка находятся бойцы гарнизона, что и слышат все, и видят, осторожно выглядывая.
Метров триста до крепости.
Движение на гребне. Османы пытаются выкатить с десяток пушек, дабы ударить картечью по подходящему неприятелю.
Полк замирает.
Первая линия встает на колено и берет свои штуцера наизготовку.
Вторая нависает над ними, дабы вывесить дульный срез за головой первой линии.
Залп!
Залп!
Нарезные штуцера, заряжаемые с казны бумажными патронами – хорошие «игрушки». На триста метров бьют довольно точно. А главное – затвор по типу Шарпса позволяет перезаряжать их довольно быстро, даже в позиции «лежа».
Проходит еще шесть секунд.
И следуют два новых залпа, которые густым роем врываются на гребень холма, выкашивая все, что там можно было зацепить.
Бах! Бах! Бах!
Слитным, протяжным залпом поддержали пехотинцев пинасы, ударив своим левым бортом во все сорок восемь шестидюймовых нарезных «Единорогов». И, спустя какие-то мгновения, на гребне укрепления встала практически сплошная стена взрывов.
В этот момент из-за крепости с дикими криками вылетает лава степняков.
Почему сейчас? Сложно сказать. Расстояние еще было достаточно большое, чтобы легко рывком его преодолеть. Может просто приказом отправили в атаку? Впрочем, если бы они смогли преодолеть это расстояние и ударить в сабли развернутый строй пехоты – потерь вышло бы изрядно. А при определенном везении могли и весь полк вырубить.
Как бы то ни было – вылетели.
Пехотинцы даже перестраиваться не стали.
Залп!
Залп!
В стремительно приближающуюся легкую кавалерию.
Залп!
Залп!
Залп!
Залп!
Последние два оказались особенно губительны. Черкессы и ногаи подлетели уже на какие-то сто метров, так что из штуцеров целиться в них было просто и легко. Силуэт-то какой!
Бах! Бах! Бах!
Вновь отозвалась слитным залпом дюжина пинасов.
А среди и без того смятенной кавалерийской массы, поднялось почти полсотни султанов земли.
Залп!
Залп!
Вновь отработали пехотинцы из своих штуцеров, завершая, в общем-то отражение этой атаки.
Бах!
Бах!
Ба-Бах!
Ударило с земляного вала девять пушек, осыпая имперскую пехоту картечью.
Отвлекающий удар вполне удался.
Около полусотни пехотинцев падает. Большинство только ранены. Кирасы, на трехстах метрах вполне держат картечь, тем более мелкую. Так что, ранения пришлись на незащищенные конечности. И голову. С последней – трагично. А руки-ноги и починить можно. А потому Дмитрий нахмурился, но нервничать сильно не стал. Ему не нравилось, когда гибнут его люди. Но случайностей не избежать. Особенно в таких делах, когда из двух зол нужно выбирать меньшее.
Залп!
Залп!
Отозвались на картечь стрелки, засыпая вал пулями и сваливая массово артиллеристов, что пытались спешно перезарядить пушки.
Залп!
Залп!
И от расчетов орудий уже почти никого не осталось. А те, кто выжил – спешно покидали гребень земляного вала.
Вновь зазвучали барабаны и флейты.
Пехотный полк двинулся вперед. А из тыловых позиций к месту перестрелки устремились санитары. Раненым требовалось как можно скорее оказать помощь. Все-таки даже легкие ранения ведут к потере крови. Что вообще ни разу не облегчает самочувствие. Нет, конечно, от некоторых болезней кровопускание, наверное, помогает. Но в большинстве случаев только все усугубляет…
Пинасы двинулись следом, готовясь немедленно поддержать пехоту.
Бабах!
Донеслось откуда-то из глубины укрепления.
И спустя несколько мгновений рядом с одним из легких парусно-гребных корабликов поднялся приличный столб воды и тины. Мелководье же. Это мортира, что была заготовлена для борьбы с осадной артиллерией противника, ударила наудачу по пинасам.
