Русско-японская война, революция 1905 года, болезнь сына – все эти потрясения окончательно расшатали и без того хрупкую нервную систему императрицы. Она, а вместе с ней и Николай II, окончательно замыкается в узком семейном кругу. Они больше не живут в Зимнем дворце, почти не выходят в свет, сводят к минимуму контакты с родственниками.
В первые 10 лет царствования Николая II политическое влияние императрицы почти не заметно. В октябре 1904 года граф Бобринский отмечает в дневнике: «Говорят, что императрица Александра Федоровна за конституцию». В ноябре: «Поговаривают с разных сторон, что молодая императрица принимает активное участие в политике и стоит теперь во главе конституционной партии»
[90]. Чепуха, конечно. Естественно, ни за какую конституцию, даже самую ограниченную, Александра Федоровна не выступала и уж тем более не возглавляла никаких конституционных партий. Но факт тот, что даже хорошо осведомленный Бобринский ровным счетом ничего не знал о политических взглядах императрицы.
В это же время Александра Федоровна говорит Святополк-Мирскому, что «никогда не вмешивается в дела»
[91], и, видимо, это правда.
В первое десятилетие, когда вопрос об ограничении царской власти даже не стоял, Николай и не нуждался в поддержке. Но с момента подписания Манифеста 17 октября царь находится в постоянном смятении. Для него само слово «самодержавие» не просто звук, а религиозный символ и нравственный долг. Единственный близкий человек, который полностью его поддерживает, – это жена. «Не забудь, что ты есть и должен оставаться самодержавным императором!» «Мы богом поставлены на трон и должны сохранить его крепким и передать непоколебимым нашему сыну»
[92].
Собственно, Николая и не нужно в этом убеждать. Достаточно только вселять уверенность. Что Александра Федоровна и делала. Как справедливо отмечал многолетний министр финансов, а позже премьер-министр Виктор Коковцов, «императрица была бесспорной вдохновительницей принципа сильной… власти, и в ней находил император как бы обоснование и оправдание своих собственных взглядов»
[93]. Не удивительно, что влияние Александры Федоровны возрастало в кризисных ситуациях, когда как раз уверенности царю и не хватало. Впрочем, об этом подробнее поговорим позже.
Отношения между царствующей и вдовствующей императрицами не заладились с самого начала. Александра, конечно, знала, что Мария Федоровна была против их брака с Николаем. Вряд ли это добавляло симпатий к свекрови. Хотя поначалу раздоры возникали из-за мелочей и чисто женского самолюбия.
Александра Федоровна требует у свекрови какие-то драгоценности, которые, по традиции, должны переходить от вдовствующей императрицы к царствующей. На коронацию Мария Федоровна подарила невестке несколько платьев, а та ни разу их не надела. «Приходится сожалеть, – жалуется Мария Федоровна сестре, – что я столь глупа и выбросила на ветер не лишние для меня деньги. Для меня непостижимо, что она вообще могла так поступить… В сущности, это такое проявление нахальства, грубости, бессердечия и бесцеремонности, примеров которому я не припомню»
[94]. Явно неадекватная реакция на пустяковый в общем-то эпизод.
Вообще молодая императрица – это обороняющаяся сторона. Нападает Мария Федоровна. Она бесцеремонно вмешивается в семейную жизнь молодых супругов. Больше всего ее возмущает их замкнутый образ жизни. «Я сказала Аликс, что так жить невозможно и что Ники обязательно нужно встречаться с людьми не только на аудиенциях». Александра Федоровна сперва «воспротивилась», но потом «дело сдвинулось с мертвой точки». Удалось устроить аж «три небольших обеда»
[95]. Но стоило императрице-матери ослабить напор, и все возвращалось на круги своя.
По сути, Мария Федоровна была права. Она-то хорошо понимала, как важно вызывать любовь у своих подданных. И многие поступки невестки приводили ее в бешенство. Например, как-то раз Николай и Александра ехали на поезде в Ливадию. Императрица плохо себя чувствовала и велела не устраивать по дороге никаких официальных мероприятий. Однако на одной маленькой станции собралась толпа народа. Губернатор умолял поприветствовать ее. Царь подошел к окну, толпа ликовала. Царица же, вне себя от ярости, задернула занавески.
Узнав об этом, Мария Федоровна разразилась гневной тирадой: «Если бы ее не было, Николай был бы вдвое популярней. Она типичная немка. Она считает, что царская семья должна быть “выше этого”. Что она хочет этим сказать? Выше преданности народа? Нет нужды прибегать к вульгарным способам завоевания популярности. Ники и так обладает всем тем, что необходимо для народной любви. Все, что ему нужно, – это показывать себя тем, кто хочет его лицезреть. Сколько раз я пыталась ей это разъяснить. Она не понимает; возможно, и не способна это понять.
А между тем как часто она жалуется, что народ к ней равнодушен»
[96].
Все правильно. Николай действительно был очень обаятелен. Это отмечал даже такой человек, как Керенский. Но Мария Федоровна не учитывала характера своей невестки. Чем больше она «пыталась ей разъяснять», тем больше молодая императрица сопротивлялась. Худшее, что можно было придумать, – это давать Александре Федоровне советы, которых она не спрашивала. В ней тут же вскипали гордость, спесь и уверенность в собственной правоте.
Со временем Мария Федоровна бросила попытки повлиять на невестку. Она просто изливала злобу не стесняясь, называла ее «гессенской мухой» и обвиняла во всех бедах: «Куда мы идем, куда мы идем? Это не Ники, не он, – он милый, честный, добрый, – это все она»
[97].
А вот Александра Федоровна вела себя по отношению к свекрови вполне корректно. В письмах к мужу неизменно называла ее «дорогая матушка». Во время Первой мировой войны Николай II много времени проводил в Ставке, так что его переписка с женой занимает три пухлых тома. Они с Аликс перемыли косточки, пожалуй, всем, кому только можно. Но лишь однажды Александра Федоровна позволила заметить, что «дорогой матушке» надо бы сказать, чтобы она не позволяла в своем присутствии распускать слухи про свою невестку. Это единственный критический выпад.
Мария Федоровна нападает и горячится. Александра Федоровна всячески демонстрирует смирение. И уже не важно, кто прав, кто виноват – Николай, естественно, занимает сторону обиженной жены. А Мария Федоровна невольно становится центром притяжения всех недовольных. Она думает, что всего лишь борется с вредным влиянием нелюбимой невестки и ненавистного всем Распутина. На самом же деле – расшатывает трон горячо любимого, «милого, честного и доброго» сына.
