— Похоже, у нас гости, — прошептал он.
Я прислушалась, и мы одновременно высунулись из нашей норы. Вся троица столбиками застыла в ногах кровати. Их лица сначала выразили удивление, но через секунду они уже светились невероятным счастьем. С криками радости они прыгнули на нас. «Папа вернулся! Папа дома!» Жоаким подкатился ко мне:
— Все хорошо, мам?
— Да, сынок, теперь все хорошо.
Мы долго лежали обнявшись все впятером. Немного погодя Янис воскликнул «Завтрак!», и дети на бешеной скорости слетели по лестнице вниз.
— Я скоро встречаюсь с Люком в банке. Ты не могла бы позвонить Шарлотте, пусть придет, чтобы ты не сидела тут одна.
— Нет, я пойду с тобой, мы пойдем с тобой. Это очень важно, и я хочу быть рядом. Даже если останусь в машине.
— Отлично.
Я притянула его к себе, и он страстно поцеловал меня. Потом высвободился из моих объятий:
— Позвоню Тристану.
Я окаменела, меня охватила паника.
— Зачем?
— Пусть присутствует при своем поражении.
Я впервые услышала в голосе Яниса мстительные нотки, он явно потерял часть своей веры в человека. Как, впрочем, и я.
Полтора часа спустя Янис остановился около банка. Дети не понимали, что мы здесь делаем субботним утром. К тому же сидя взаперти в машине.
— Это Люк! — вдруг крикнул Эрнест.
— И Шарлотта! — завопила Виолетта.
Я посмотрела туда, куда они показывали. Действительно, мой брат и моя лучшая подруга двигались к банку, они шли, касаясь друг друга плечами, с сияющими лицами. Впервые в жизни вижу Люка таким счастливым, подумала я. Они заметили нас.
Я рывком отстегнула ремень и выскочила из машины. И пошла им навстречу, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, чтобы поскорее оказаться рядом. И вот мы стоим друг перед другом, а я не могу вымолвить ни слова и только со слезами улыбаюсь Шарлотте, у которой глаза тоже на мокром месте. Она сделала шаг в сторону и раскинула руки, чтобы подхватить детей, которые уже мчались к нам. Люк потянулся ко мне и — опять же впервые в нашей жизни — так крепко обнял, что я почувствовала себя под двойной защитой.
— Извини за все гадости, которые наговорила, — попросила я.
— Я уже все забыл, — шепнул он мне на ухо, перед тем как выпустить из объятий.
После меня он переключился на детей, которых с азартом тискала Шарлотта, и принялся целовать их.
Мои губы сами собой растянулись до ушей, и я постаралась поймать взгляд Яниса, уставившегося вдаль. Вдруг у него заходили желваки, и я даже не успела понять, в чем дело, как он уже схватил меня за руку и встал передо мной. Но недостаточно быстро, чтобы заслонить от меня Тристана, который приближался к нам по противоположному тротуару. Он был похож на привидение, и это было такое жуткое зрелище, что я содрогнулась. Даже издали на него было страшно смотреть, он перестал походить на могущественного делового человека, которого мы знали раньше. Уныние словно пригнуло его к земле. Он был так жалок, что я не понимала, как мы могли так долго находиться во власти его чар… Люк с Шарлоттой заметили перемену в наших лицах, и подруга решила разрядить атмосферу:
— Как насчет горячего шоколада, зайчики? — предложила она.
И тут же решительно увела детей в ближайшее кафе, пообещав, что мама скоро тоже придет. Эрнест и Виолетта, радуясь встрече с Шарлоттой, без возражений подчинились. Жоаким, напротив, успел заметить Тристана, и на его лице проступил испуг. Я ободряюще потрепала его по плечу. Он вздохнул и присоединился к брату с сестрой, которых уводила Шарлотта.
— Вера, пойди с ними, пожалуйста, — попросил Янис, не сводя глаз с Тристана, который был уже в нескольких метрах.
Я перевела взгляд на Тристана: он наблюдал за нами.
— Могу пойти с тобой, если хочешь.
Он приобнял меня, отбросил прядь волос с моего лба, и огромная любовь и нежность затопили меня.
— Нет, предпочитаю, чтобы ты держалась от него подальше. Я должен сам все уладить, ты и так уже достаточно настрадалась.
— Давай, Янис, — прервал нас Люк. — Не будем терять время.
Я обхватила лицо Яниса ладонями и поцеловала. — Ты, главное, не нервничай, — шепнула я, не отрывая губ от его рта. — Все уже позади.
— Нервничать не в моих привычках.
Он отпустил меня, весело подмигнул и перешел улицу. Тристан, не дожидаясь, скрылся в дверях банка. Минуту спустя Янис с Люком последовали за ним. Мне было страшно: вдруг что-то пойдет не так, Тристан придумает очередную уловку и надавит на Яниса. А еще я боялась, как бы он не рассказал моему мужу, что произошло между нами накануне вечером, не упомянув, естественно, о том, что это было насилие с его стороны. Он ведь не постесняется исказить ситуацию и заставит Яниса принять свою версию. Но даже если Янис ему не поверит, его это глубоко ранит. Стоя здесь, на улице, я ни на что не могла повлиять: партию разыграют эти двое. К счастью, Люк тоже там. Не начиналось ли все ровно так же? Со встречи между Янисом и Тристаном, при участии Люка, готового развести их по разным углам. В моем вздохе смешались страх и облегчение, и я отправилась в кафе к детям и Шарлотте.
Час спустя, когда я отвечала на вопрос сидевшей рядом со мной Виолетты, Шарлотта привлекла мое внимание, похлопав по руке.
— Что?
— Глянь. — Она кивнула на окно.
Я оглянулась. Тристан стоял на пороге банка.
Судя по выражению его лица, он был абсолютно сражен, подавлен, сбит с толку и застыл, как потерянный, посреди тротуара. Его черты были страдальчески искажены, он стиснул кулаки и зажмурился. Потом выпрямился, открыл свои черные глаза и стал смотреть, как мне показалось, прямо на нас. Мне стало страшно, хоть я и понимала, что он не может видеть нас за стеклом кафе. Он глянул на небо, затем вперился в тротуар, и его губы сложились в знакомую кривую ухмылку. Впервые эта его гримаса показалась мне грустной, болезненной, лишенной иронии. Наконец он тряхнул головой, словно прощаясь, и двинулся в противоположную сторону. Я провожала взглядом его темную унылую фигуру, пока она не исчезла за углом. Я подождала еще, и на пороге банка появился Янис в сопровождении Люка. Его лицо победно сияло. Я выскочила из кафе и побежала навстречу. Я следила за тем, как он приближается, и постепенно осознавала, что он не только испытывает радость и огромное облегчение, но и ужасно устал.
— Вот и все.
И все-таки я не могла отделаться от вопроса: наступит ли день, когда страх, что Тристан вдруг объявится вновь, полностью пройдет? Разве он не сказал, что никогда нас не забудет? Янис распахнул руки, я прильнула к нему.
— Как он себя вел? — тихо спросила я.
— Никак. Покорно подчинился, как будто заранее знал, что проиграл. Это было довольно странно. Но теперь все позади.
