— Папа! Папа!
Я был не в состоянии реагировать. Мне хотелось умереть.
— Янис! Эй! Почему ты молчишь?
Я поднял на них ничего не соображающий взгляд. Веру моя реакция сбила с толку, я это почувствовал, да и дети растерялись.
— Это великолепно, — с трудом выдавил я и прокашлялся, чтобы прийти в себя. — Спасибо! Самый прекрасный подарок из всех, что мне когда-либо преподносили.
— Мы подумали, ты сможешь повесить его в берлоге, — робко объяснила Вера.
И он будет постоянно напоминать мне, что я полное дерьмо.
— Классная идея! Завтра же отнесу. Идите ко мне! Я распахнул объятия, дети бросились ко мне, обхватили за ноги, Вера прижалась к ним, и я обнял всех крепко-прекрепко, чтобы не завопить.
— Я не думала, что это тебя так растрогает, — прошептала Вера.
Я изо всех сил зажмурился и поцеловал ее в волосы, к которым она приколола розу, источающую сладкий аромат. Она подняла ко мне лицо и улыбнулась. Вера сияла, была неотразимой, и это разрывало мне сердце. Я такого не заслуживал.
— Пора идти. Можно подумать, ты изо всех сил стараешься опоздать!
Ее нетерпение и возбуждение должны были наполнить меня счастьем и гордостью, а стали ударами кинжала.
— Глотну чего-нибудь и пойдем.
Она тихонько засмеялась:
— Стресс?
Я посмотрел на нее:
— Скажу тебе честно, я — комок нервов, там будет полно народу… Мне страшно…
— С каких пор куча народу для тебя проблема? Ты же обожаешь подобные ситуации! Уверена, все пройдет хорошо!
— Ты права.
Я опустил руки, поцеловал детей и устремился за очередной дозой — без нее мне не выдержать.
Мы вошли и сразу попали в плотную толпу, которую пришлось расталкивать, чтобы пройти вперед. Впечатляющее количество гостей. Мои заказчики — из мира ночной жизни, и по случаю открытия концепт-стора они подняли на ноги всех, с кем имеют дело. Я отыскал их, чтобы сразу представить им Веру. Они внимательно изучили ее с ног с головы, не скрываясь и не смущаясь, после чего начали расточать мне комплименты. Я по-хозяйски положил руку на талию жены, взял с подноса первый за вечер бокал шампанского и проглотил его единым духом. Вера поддерживала разговор, хотя ее мучило любопытство, и она бросала взгляды по сторонам.
— Мы ненадолго покинем вас. — Я подмигнул им. Они засмеялись и взяли с меня обещание как можно быстрее вернуться.
— Пойдем, я тебе все покажу, — шепнул я на ухо Вере.
— Это может подождать, у тебя есть обязательства перед гостями. Все требуют тебя.
— Мой приоритет — ты.
Я прихватил еще два бокала с подноса проходившего мимо официанта. Потом устроил ей экскурсию по всему концепт-стору, регулярно подзаряжаясь шампанским, но стараясь делать это как можно менее заметно. На короткое время меня опьянило шампанское, но не только оно. Сработала Верина реакция, и мне захотелось поверить в то, что все прекрасно, все получилось, как я задумал, ну или хотя бы потешить себя иллюзией. Вера лишилась дара речи, она старалась рассмотреть каждую деталь, восторгалась, начинала делиться впечатлениями и не могла закончить фразу. Впрочем, ей и не надо было ничего говорить — гордость была написана у нее на лице. В определенном смысле я выиграл, поскольку она восхищалась своим мужем. Но сколько это продлится? Разочарование будет еще более жестоким. Она льнула ко мне, цеплялась за руку, целовала меня в шею. Я хвастался своей женой, на нее обращали внимание. Никто, кроме Веры, не рискнул бы надеть это черное платье в цыганском стиле и дерзко украсить волосы алой розой. Сама того не осознавая, она излучала чувственность. И не отрывала от меня глаз. Ее любовь стала двигателем моего успеха. А заодно и моего поражения. Я сам был себе противен, поступая с ней таким образом, пользуясь ею, насыщаясь до отвала тем, что она мне дарит. Я как будто пытался удержать в памяти, сохранить про запас ее глаза, ее аромат, нежность кожи, — чтобы вспоминать об этом, когда все рухнет и придавит меня. Я знал, что рано или поздно это произойдет. Не сегодня вечером — какой дурак решится испортить праздник, — но завтра, послезавтра, в ближайшие дни или недели это неминуемо случится. Обратный отсчет запущен.
Я увлек Веру наверх, на свой капитанский мостик. Я хотел еще раз погрузить ее в мечту, подарить ей иллюзию, будто мы — хозяева мира. Нашего мира. Она созерцала картину, расстилавшуюся у наших ног, и не произносила ни слова. После чего прикрыла ресницы и постояла зажмурившись. Затем открыла глаза, полные слез, и повернула ко мне светящееся счастьем лицо.
— Браво, — прошептала она. — Ты не представляешь себе, как я потрясена. Я так горжусь тобой… И я хотела бы попросить у тебя прощения.
Скорее это должен сделать я.
— За что?
— За то, что злилась в душе последние несколько недель. Я не понимала, почему ты вечно отсутствуешь, почему отдалился от нас.
То, что она заметила перемены, до некоторой степени успокоило меня. Тем не менее она сдержалась, промолчала. А ведь мы клялись, что будем все рассказывать друг другу. И вот теперь мы постоянно скрываем свои чувства, свое беспокойство, а я к тому же еще и свое предательство. Как ужасно мы изменились…
— Да, я наконец-то все это вижу и понимаю, что так и должно было быть. Ты жил в таком напряжении… Но оно того стоило. А поскольку ты уже занял определенное положение в бизнесе, тебе удастся немного передохнуть.
— Я должен был уделять вам больше внимания.
Вот и все, что я смог сказать ей, не выдав себя. Разговор приобретал рискованный оборот. Как я сумею удержаться, если она будет развивать эту тему?
— Обойдись сегодня вечером без самобичевания, Янис. Ты должен наслаждаться победой, праздновать ее!
Она погладила мою щеку, поднялась на цыпочки и поцеловала. Я сильнее обхватил ее талию, мне хотелось удержать Веру навсегда и никогда больше не отпускать. Я растворился в ее поцелуе, черпая в нем силу, необходимую, чтобы доиграть спектакль до конца.
— Стой тут, сейчас вернусь, — прошептал я, не отрывая от нее губ.
Я спустился этажом ниже, схватил очередные два бокала шампанского и быстро поднялся к Вере. Она не двигалась и продолжала наблюдать за тем, что происходит внизу.
— Ух ты, кто пришел, — выдохнула она.
Я проследил за ее взглядом и увидел Тристана, который оживленно беседовал со своими арендаторами. Он почувствовал, что за ним наблюдают, и послал нам одну из своих фирменных ухмылок. Я приподнял бокал, приветствуя его. Вера прислонилась к моему плечу:
— Позови его сюда, если хочешь.
Я поцеловал ее волосы и жестом предложил Тристану подняться к нам. Он что-то шепнул на ухо одному из моих заказчиков, все они тоже подняли головы и замахали мне руками. Тристан без усилий прошел сквозь толпу, мне даже показалось, что все расступаются перед ним, настолько внушительно он выглядел. Поразительный человек, настоящий хамелеон. Обычно довольно суровый и одинокий, на этом вечере он был как рыба в воде — настолько раскованный, что, как я заметил, даже окинул выразительным взглядом повстречавшуюся на лестнице женщину.
