Она сует мне чашку обратно. Жидкость переливается через край, выплескивается на фартук и зеленую футболку. Горячо, обжигающе горячо. Я с воплем отпрыгиваю назад. Латте разливается по полу.
– Упс, – усмехается она и отворачивается, чтобы не обращать на меня внимание. – Да, я потеряла туфельку, так что из этого ничего не выйдет.
Я беру горсть салфеток с другого стола и начинаю вытирать кофе. Джеймс тоже берет несколько салфеток, встает и помогает мне. Хлоя оглядывается.
– Джеймс, ты не должен этого делать. Это ее работа.
– Я знаю, но… – Он наклоняет голову, – это что, гром?
– Это не гром. На улице божественная погода. – Хлоя закатывает глаза, а я заканчиваю вытирать лужу. – Да, правда. Пойдемте посмотрим.
Она достает клюшку для гольфа, вертит ее в руках и идет на зеленую лужайку. Щелкает ухоженными пальцами, чтобы мы следовали за ней. Со вздохом я забрасываю ее сумку для гольфа на плечо и направляюсь к площадке. Кедди Фил, конечно же, заболел именно сегодня. Как всегда. И, конечно, моему шефу все равно, что я ухожу со своей работы в кафе, ведь дочери Кэтрин нужен кедди.
Мы выходим на открытое солнце. Хлоя роняет мячик на траву и щурится вдаль. Потом замахивается и бьет клюшкой. Мячик летит по высокой дуге и падает в пяти сотнях футов, в бункер с песком.
– Упс, – тянет она, – принесешь мне его?
Гром усиливается, хотя небо кристально-чистое. Интересно, Карминдор смотрит на то же самое небо? А потом внезапно становится интересно, почему мне не все равно.
– Элль! – вопит Хлоя.
Я припускаю за ней, но звук слишком громкий, и, клянусь, я его уже где-то слышала. Глубокое тарахтение, будто дракон. Или… Но нет.
Не может быть.
Внезапно один из садовников, включающих вечерний полив, бросается в сторону. Через кусты вокруг парковки, словно огромная летающая тыква, врывается желто-оранжевый фургон. Шлепается на землю с такой силой, что вспахивает лужайку на пути к нам, а ярко-зеленая решетка вся забита листьями и ветками. Из фургона сквозь открытые окна доносится главная тема «Звездной россыпи». Да так громко, что я слышу треск динамиков.
– Боже мой, что это? – вскрикивает Хлоя.
Джеймс моргает.
– Автокафе?
Калли сияет.
– Кажется, это «Волшебная Тыква».
Фургон останавливается прямо перед нами. Щетки смахивают листья с ветрового стекла. Сейдж вопит с водительского места:
– Это было круто!
Я роняю сумку, подбегаю и обнимаю ее.
– Извини! Кэтрин отобрала мой телефон, и я не могла объяснить. Извини. Извини, извини.
Она отвечает на объятия, и я вдыхаю такой родной запах тыквенных пончиков и кокосового масла.
– Я тоже по тебе скучала! Ты не поверишь, кого я сегодня встретила.
– Я же говорила тебе не подбирать голосующих.
Она пожимает плечами.
– Я пытаюсь начать все с чистого листа.
И тут из пассажирской двери вываливается черноволосый парень и чуть не плюхается на землю. Быстро выпрямляется, прислоняясь к фургону. Он немного зеленый, но, несмотря на это, все мгновенно узнают его.
Блондинка – подружка Хлои – вскрикивает.
– Бог ты мой!
– Это… – запинается Джеймс.
Хлоя выпрямляется, глаза у нее расширяются, как блюдца.
– Дэриен!
При звуке своего имени он быстро отводит назад плечи и поворачивает к ней голову. Ее лицо слегка меняется, на губах играет заученная улыбка, брови поднимаются. Все это заставляет меня вспомнить маскарад. Маску.
Он поворачивается ко мне.
– Элль!
– Дэриен! – снова кричит Хлоя, роняет клюшку и бежит к нему. – Боже мой. Это ты!
Она оглядывается на друзей, широко улыбается, словно бы утверждая: «Я же вам говорила!».
– Джеймс, Джеймс, сними это! – Она хлопает его по руке, чтобы он пошевеливался, тот достает телефон. Она отбрасывает назад волосы и бросается к Дэриену.
– Дэриен! Я и не знала, что ты меня найдешь. Это благодаря петиции? Ты знаешь, я сама ее запустила.
– Не могу поверить, что она не врала, – шепчет Эрин Джеймсу, который ошарашенно кивает. Они буквально онемели. – Никогда не думала, что доживу до этого дня.
Сердце застряло у меня в горле вопреки моему желанию бьется все быстрее, а я призываю его многого не ожидать. Не представляю, почему он здесь, ведь знает, что танцевал не с Хлоей. Конечно, он поддастся ее шарму. Да и кто устоит?
– Это заняло некоторое время. Я просто хотел формально извиниться, – говорит он.
Хлоя изображает шок.
– Извиниться? За что? И как ты меня нашел? – спрашивает она, наклоняясь к нему и якобы случайно касаясь его бицепсов. Флиртовать для нее настолько же естественно, как дышать.
Верно. Потому что она о нем мечтала. Не я. Может быть, в другой вселенной. Но здесь – не я.
Но вот он поворачивает голову и смотрит на меня. Маска понемногу сползает, и наконец я вижу под ней что-то знакомое. Он мне улыбается.
– Я пришел, чтобы вернуть кое-что Элль.
– Элль? – повторяет Хлоя.
Он поднимает туфлю, сделанную из звездного света.
– Примеришь, а’блена? – спрашивает он, предлагая ее мне.
А’блена. Только один человек называл меня так, только одному приходило это в голову.
Мое сердце готово выскочить из груди и взлететь, как воздушный шар.
Карминдор.
Перед Хлоей и ее друзьями, перед Джеймсом, который изображал любовь ко мне, перед Калли, которая научилась любить, и Сейдж, которая научила меня быть собой, я снимаю мокасины и ставлю туфлю ее перед собой. Он наклоняется, бережно берет меня за пятку и надевает мамину туфлю на мою ногу.
Дэриен
Она смотрит прямо на меня, растрепанная коса из крашеных рыжих волос небрежно спускается по плечу. Она поднимает темные очки и делает шаг ко мне, неуверенно, будто сомневаясь, не подшучиваю ли я над ней. Легкий налет веснушек у нее на щеках. Я и раньше их замечал. Но теперь хочу соединить, как созвездие, звездное небо на коже, которая медленно, но верно краснеет. Вспыхивает.
Элль.
Не Принцесса Амара, не девочка с конвента, сломавшая мне нос (не спорю, до сих пор виню ее), но и не незнакомка, которой нельзя доверять. Не знаю, какой я представлял встречу с ней, настоящую, без маски, без костюма, без фасада. Даже не помню, какой ожидал ее увидеть. Какой ее себе представлял.
Потому что эта Элль – единственная, какую я мог представить. Единственная существующая возможность. Не скажу, что она идеальна или я никогда не видел более красивой девушки, но в тот момент, когда наши взгляды встречаются, она – лучшее, что может случиться во вселенной. Человек, с которым я бы хотел провести всю жизнь на обсервационной палубе «Просперо».
