Дэриен
Оказывается, в Чарлстоне не так уж легко найти автокафе.
– Кажется, вот оно, – говорю я и стучу по спинке сиденья Лонни.
Он сворачивает на обочину дороги. Похоже, он чувствует облегчение. Мы уже побывали в трех фудтраках, прежде чем кто-то в кафе, торгующем креветками и овсяными шариками, намекнул, где можно найти оранжево-желтый фургон.
– А, вы ищете «Тыкву», – сказала пожилая женщина, вытирая жирные руки о фартук с надписью «О.В.Е.С.: очень вкусная естественная снедь». – Кажется, старушка сегодня где-то на рынке. Это в том направлении. – Она показала в сторону Кинг-стрит и дала указания.
Совет для путешественников: если направляетесь в Чарлстон, заранее выясняйте, куда вы едете. Здесь очень много улиц с односторонним движением, и если повернуть не туда, вам уже никогда не вернуться в этот город. Наконец, преодолев марафонское расстояние и хорошенько поджарившись, мы нашли оранжево-желтый фургон, припаркованный в глубине рынка, напротив одного из туристических баров.
Лонни зажигает свет в салоне.
– Я могу подождать. А могу пойти с тобой.
– Думаю, я справлюсь.
– Уверен? – громыхает он, оглядываясь на меня в зеркало заднего вида.
– Если только ты сам хочешь со мной пойти. Для моральной поддержки.
– Все в порядке, босс.
– Ты отличный парень. Я позову тебя, если понадобишься.
Я вылезаю из машины и смотрю, как Лонни отъезжает, а потом иду к «Волшебной Тыкве». Она чудовищно оранжевая. Зато видно за милю, наверное, в этом и смысл. Весь фургон раскрашен так, чтобы походить на тыкву, с желтыми, черными и красными полосками на нарисованных изгибах и углах. Девочка с яркими сине-зелеными волосами выглядывает из-за прилавка, сердце у меня уходит в пятки, потому что я ее узнаю. С ней уехала Элль.
– Пончики закончились, – говорит она, не отрываясь от журнала, когда я подхожу ближе.
– А мне пончики не нужны.
– Ну, надеюсь, ты не за сладким картофелем. Его тоже нет.
– Я вообще не за едой. – Девочка меня слегка пугает.
– Да ну? – Она по-прежнему не поднимает головы. – А что же тебе нужно? Я голодная и злая.
Я пытаюсь заглянуть в дальний конец фургона. Где Элль? Она должна быть где-то здесь, разве нет? Не помню, чтобы она говорила, что у нее бывают выходные.
– Вообще-то думал, что могу найти здесь Элль, – я сглатываю. Это привлекает ее внимание. Она наконец смотрит на меня.
– Ого.
– Что «ого»?
Она показывает мне журнал. В нем фотографии с фотосессии после программы «Доброе утро, Америка». Я моргаю.
– Отфотошопленный ты выглядишь лучше.
– Впервые слышу. В смысле мне это впервые говорят.
– Наверное, все так думают. – Она опускает журнал и наклоняет голову. – Что ты здесь делаешь?
– Ты не поверишь, даже если я расскажу.
Она поднимает бровь.
– И правда.
Я делаю глубокий вдох и достаю потерянную туфельку. У нее расширяются глаза.
– Хорошо. Заинтересовал.
Я объясняю все, от первого сообщения на номер Робина Виттимера до недель разговоров с Элль, от «ЭкселсиКона» до бала и того момента, когда уехал фургон.
– Я хочу ее найти, рассказать правду, извиниться.
Она сильнее наклоняется над прилавком.
– Зачем? Очистить совесть? Ты же снова сбежишь, Карминдор?
В этом есть своя ирония, и мы оба это знаем. Карминдор никогда ни от чего не сбегает. Он остается и борется, разбирается с последствиями. И, наверное, у всех у нас есть шансы им стать. И сейчас мой шанс.
– Нет, я больше от нее не сбегу. Разве только она будет меня преследовать, и даже тогда я, наверное, побегу с ней, а не от нее.
Девочка с сине-зелеными волосами задумывается, жует ярко-розовую жвачку.
– Элль бросила работу. Точнее, ее заставила мачеха. Она не отвечает на телефон, и она не дома. Я не могу с ней связаться. – Сердце у меня уходит в пятки. Но она поднимает палец. – Думаю, я знаю, где она. И если тебе интересно, могу тебя туда отвезти.
Я раздумываю.
– Сейчас? А разве ты не…
– Это ресторан на колесах, Карминдор. Он и должен перемещаться.
Она закрывает окошко, пробирается через середину фургона, открывает пассажирскую дверь ногой. Я забираюсь на сиденье. Весь автомобиль пропах тыквенными пончиками, маслом и двадцатилетними кожаными сиденьями.
– Кстати, меня зовут Сейдж, – говорит она, заводя этот фургон-монстр. – И предлагаю тебе пристегнуться.
«Волшебная Тыква» с ревом оживает и начинает тарахтеть, словно разваливается по швам. Я быстренько следую совету Сейдж и пристегиваюсь ремнем безопасности. Она трогает с места фургон и жмет на газ, сворачивая в одностороннюю улочку на скорости профессионального гонщика. Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу, что Лонни следует за нами. Сейдж проносится через историческую часть Чарлстона, распугивая толпу, и направляется из города.
– Куда мы едем? – спрашиваю я, когда убеждаюсь, что не умру.
– В Айл-оф-Палмс есть загородный клуб. Он совершенно ужасный.
– Почему же она там работает?
– Потому что ей нельзя было ехать на конвент, – отвечает Сейдж. Фургон перекатывается по одному из множества мостов, ведущих из города, над головой проносятся белые тросы. – Ее мачеха не хотела этого, но мы сели в фургон, кстати, мне за это тоже очень сильно досталось. Под домашним арестом, пока солнце не встанет на западе. Размечталась, – добавляет она тихо и продолжает: – Но мы уехали и поучаствовали в конкурсе. Мы думали, что успеем вернуться домой, но…
Все начинает обретать смысл.
– Поэтому вы так быстро уехали?
– Бинго, – ухмыляется она. – А теперь готова поспорить на мою «Тыкву», что мачеха приковала ее к этому клубу.
Сейдж сворачивает с моста, следует указателям на загородный клуб «Поинт Грин». Все внезапно становится зеленее: сверкающая трава, кроны деревьев. Дорога тоже стала лучше. Она едет по извивающейся дороге до въезда и там останавливает фургон перед желтым шлагбаумом.
Охранник открывает окошко, она выглядывает из кабины.
– Вы куда?
– Просто осматриваюсь, – отвечает она. – Думаю, я хочу стать членом клуба.
Он кривит усы.
– Извините, не могу впустить вас без разрешения.
– От кого?
– От членов загородного клуба, – медленно говорит он, словно Сейдж идиотка или что-то в этом роде, и уничижительно рассматривает ее, от сине-зеленых волос до пирсинга и топа с надписью Killer Queen. – А вы, кажется, не член.
