Она уходит, дверь громко захлопывается за ней.
Лонни допивает и встает.
– А что делаем мы?
– Тебе необязательно ехать со мной. Я еду в самоволку, в твоем контракте это не предусмотрено.
– Насколько я понимаю, у меня свободное время. Я могу распоряжаться им, как захочу, а я хочу тебе помочь. Каков план?
– Сначала к автоматам. Сегодня такой удачный день, что там просто обязана быть апельсиновая фанта.
Благословенны боги газировки, Бэтмен. В свете автоматов на третьем этаже я замечаю прекрасную кнопку апельсиновой фанты, нажимаю ее, и ко мне выкатывается оранжевая бутылочка. Я открываю пробку и наслаждаюсь сладким вкусом победы.
– И в этом весь план? Выпить газировки?
Я закрываю бутылку и трясу головой, у меня в голове уже окончательно сформировалась полубредовая идея.
– Я сделаю то, что Карминдору следовало сделать в последнем эпизоде «Звездной россыпи». Последую за девушкой.
Элль
В моей жизни было всего три момента, когда я думала, что не выживу. Первый – когда умерла мама. Я была маленькая и мало что помню. Помню только, как папа обнимал меня холодным сентябрьским утром, и помню запах стерильных больничных палат.
Второй момент – когда Кэтрин вышла на улицу, а я сидела на крыльце и ждала, когда папа вернется домой. Воздух был влажным и липким, я не могла дождаться, чтобы показать ему только что написанную историю о Карминдоре и Короле Мглы, лучшую за все время. Я была так счастлива.
А потом вышла мачеха, прижимая телефон к плечу, и сказала: «Заходи внутрь, Даниэлль. Робин не вернется».
Не могу вспомнить, куда подевался тот рассказ. После этого я перестала писать. Наверное, блог родился из той пустоты. Хоть что-то хорошее в невозможном. Но эти два момента я пережила. А вот третий.
На этот раз я не уверена, что переживу.
Я потеряла мамину туфлю, опоздала, и в тот момент, когда Сейдж поворачивает на мою улицу, вижу дом моих родителей с этой уродливой табличкой «Продается владельцем», которую воткнула Кэтрин. Весь свет зажжен. «Миата» Кэтрин на подъездной дорожке. На крыльце стоит мачеха, скрестив руки на груди, зажав ладонями локти, на лице застыло каменное, бесстрастное выражение. На часах приборной доски «Тыквы» 2:05.
Я – Принцесса Амара, а это моя Черная Туманность. Калли наклоняется вперед. Она бледная и явно нервничает, выворачивает руки. Я не хочу, чтобы она из-за меня попала в беду, но не знаю, что делать. Кажется, она готова пойти со мной, хотя я советую ей проникнуть в дом через мое окно. Незачем обеим получать наказание.
– Ты не обязана идти. – Сейдж замедляется, но еще не останавливается. Она хороший друг. Лучший друг. Я рада, что знаю ее. – Или пойти с тобой?
Но она не может пойти с нами. Я думала, что буду сильнее паниковать, страх будет раздирать глотку, врезаться во внутренности как пираньи. Но я, на удивление, спокойна. Словно на несколько мгновений оказалась в эпицентре урагана.
Калли сжимает мое плечо.
– Я тоже буду здесь.
– Калли, ты не обязана.
– Хватит брать всю вину на себя, – перебивает она. – Я не сестра и не мама. Меня уже достала эта тюрьма. Не люблю сидеть за решеткой. Пора Хлое и маме это узнать.
«Тыква» останавливается.
– Она похожа на мокрую кошку, – бормочет Сейдж.
– Она всегда так выглядит.
Сейдж наклоняется и обнимает меня.
– Мы же завтра увидимся, на работе?
– Да, – хрипло говорю я. – Наверное.
Я ее обнимаю и открываю дверь фургона. Калли медлит, не зная, как попрощаться с Сейдж. Я быстро отворачиваюсь. Это не мое дело, это ее личное.
Я ступаю на лужайку, Кэтрин сощуривается. Но при виде Калли, выходящей следом из фургона, ее лицо искажает гнев, словно взрывается фейерверк. Только я – это еще ладно, но мы с Калли! У меня в животе затягивается страх, как клубок змей. «Она ничего не сможет сделать, – говорю я себе. – Не надо ее бояться».
Но я боюсь. Боюсь, как Карминдор боялся Короля Мглы, как Амара боялась Черной Туманности. До того как нашла костюмы родителей, встретила Сейдж и обрела что-то вроде счастья, я не думала, что у меня еще есть что-то, что Кэтрин может отобрать. Но вот я стою в одежде родителей, во рту вкус арбузного пунша, а из динамиков «Тыквы» играет Ziggy Stardust Дэвида Боуи. Я понимаю, что она очень многого может меня лишить. У меня теперь есть жизнь. Мне уже не все равно.
Я набрасываю папин китель на плечо. Он пахнет больше Дэриеном, чем мной, корицей, крахмалом, потом и ночью, которую я никогда не забуду. За нами Сейдж на «Тыкве» трогается и уезжает с хлопком черного дыма.
– Каллиопа, нам надо поговорить. Хлоя все мне рассказала. Я очень, очень расстроена. – Кэтрин хмуро смотрит на дочь.
– Мама, я все могу объяснить, – начинает она, но мать не дает договорить.
– Внутрь, пожалуйста, здесь не надо сцен.
– Мама, я все могу объяснить. Это не то, что ты подумала.
– Да неужели? Я не ожидала, что ты будешь так нагло мне врать, дорогая, – отвечает Кэтрин бесчувственно холодным голосом. – Сбежала с соревнований по теннису, чтобы ошиваться невесть где с наркоманкой и сводной сестрой? Тебе уже не нужно место в команде? Будущее? Кажется, только Хлоя здесь чего-то хочет.
Тут до меня доходит. Хлоя приехала домой раньше и выложила ложь, которая поставит Калли под один удар со мной. Какое-то мгновение я не понимаю, зачем это Хлое. Сколько помню, они всегда были неразлучны.
Калли поражена настолько же.
– Но… это ведь не… Хлоя…
– Все мне рассказала, – заканчивает Кэтрин. – Наверх. Живо.
– Но, мама!
– Живо! – рявкает мачеха.
Казалось, Калли никуда не пойдет, но она исчезает, торопливо поднимаясь по лестнице. Хлопает дверь комнаты близняшек. Кэтрин оборачивает ко мне холодный, строгий взгляд.
– Откуда у тебя эти вещи?
Ее голос острый как нож. Я останавливаюсь на пороге, чтобы вытереть босые ноги, единственная оставшаяся у меня туфля мамы зажата в руке. Кэтрин смотрит на меня с отвращением. Из складок моей одежды и с кожи падают блестки, словно я тоже частично из звездной пыли.
– Они мои. Моих родителей.
– И тебе хватило наглости втянуть Каллиопу в эту ерунду?
– Это не ерунда, а конвент. Мы участвовали в конкурсе.
– В конкурсе?
– Косплея. Помнишь «ЭкселсиКон»? Папину мечту? Я хотела стать частью…
– Мне плевать, чего ты хотела, маленькая негодница! – Кэтрин выдыхает с таким шумом, словно шипит. – Ты знаешь, что Каллиопа – впечатлительная девушка, и ее можно втянуть в любой проект. Все началось, когда ты стала работать в этом грязном фургоне.
