Она закусывает щеку.
– Послушай, то, что я писала в блоге, я… я не думала, что…
– Да ладно, признай: ты думала, что я это делаю только ради денег, – дразнюсь я.
У нее краснеют щеки.
– Я тебя не знала, – отвечает она. – Конечно, я и сейчас тебя не знаю, но…
В этом-то и дело. Всегда что-то не так, верно? Никто меня не знает. Мне нужно вернуться. Сказать Гейл, что нам пора идти. Я со всеми поздоровался. Сыграл роль. Мне незачем здесь оставаться, незачем давать возможность тайком меня снимать, строить предположения, распускать слухи. Может быть, какой-нибудь телеведущий или диджей заплатит ей за интервью. Как Брайану. Дадут денег и пять секунд славы.
Но эта девочка на него не похожа. Как и Элль. Я прочищаю горло.
– Наверное, ты хорошо меня знаешь. Прочитала несколько интервью, посмотрела несколько ток-шоу.
– Ну да. С ловушкой было классно придумано.
Я гримасничаю.
– Да, это было здорово.
– Но, – она задумывается, – это не настоящий ты. Я не тупая. Просто не верю, что парень, который вступился за меня здесь, – Дэриен Фримен.
– Заверяю тебя, это я, Принцесса.
– Но это не Дэриен Фримен. Это не…
– Не тот, о ком ты писала в блоге? – заканчиваю за нее я. – Кстати, очень хорошие статьи. Удивительно меткие. Каждая следующая бьет еще больнее, чем предыдущая.
Она моргает.
– Ладно, я заслужила. Это было грубо, извини. Но если ты не тот парень, то кто ты? – она нервничает и начинает заправлять за ухо прядь волос, это очень мило выглядит.
– Кто я? – удивленно повторяю я.
Она кивает.
– Можно назвать это, м-м-м, эксклюзивным интервью? Я готова отредактировать предыдущие посты.
Я ерзаю, думаю об Элль и о том, что бы сказал Брайан. Во всех наших сообщениях я ни разу не был с ней искренен, лгал по умолчанию. Если бы правда ценил ее, заботился о ней, неужели бы не сказал ей правду?
Может быть, она даст мне второй шанс?
– Скорее всего, ты во мне не ошиблась, – говорю я Принцессе.
– Попробуй.
– Честно? Никто, – я делаю глубокий вдох и смотрю на ноги. Она наклоняет голову, брови морщатся под золотой маской.
– Я всегда считала, что это я никто. Но мы ошибаемся. Мы можем быть кем угодно, кем захотим.
– Да ну? Ты думаешь, я могу быть хорошим Карминдором?
Пара, целующаяся в другом углу, хохочет, помогая друг другу подняться на ноги. Они идут внутрь, чтобы танцевать под «Триллер» Майкла Джексона, между мной и Принцессой повисает тишина. Мы остаемся на балконе вдвоем. Так тихо, словно мы остались вдвоем во всем мире.
– Папа говорил, кто угодно может быть Карминдором, – говорит она. – Кто угодно может быть Амарой. Их кусочки и частицы живут внутри каждого из нас. Нам просто нужно достать их на поверхность и позволить им засиять.
– Хороший человек.
– Самый лучший. Он умер, когда я была маленькой.
– Извини, я не…
Она не обращает внимания на мои извинения.
– Это его костюм, знаешь. – Она ласково дотрагивается до крылатых звезд на лацканах. – И моей мамы. Они каждый год приезжали на «ЭкселсиКон» в роли Карминдора и Принцессы Амары. «ЭкселсиКон» – детище моего папы. Он мечтал обо всем этом и был бы рад увидеть этот бал. Он часто говорил о нем после смерти мамы. Наверное, больше всего я скучаю по тому, как он рассказывал о конвенте и об этом бале, маскараде звезд, как он называл его. Я и не думала, что он говорил буквально.
Она локтем пихает меня в бок.
Улыбка появляется у меня в уголках губ, первая за долгое время искренняя улыбка. Она тоже начинает улыбаться, но потом улыбка растворяется.
– Знаю, что я была не лучшим косплеером на этом соревновании. Получила второе место потому, что я дочь бывшего директора!
Я хмыкаю, трясу головой. Она не понимает иронии всего этого. Хмурится.
– Что смешного?
– Принцесса, я проголосовал за тебя потому, что, когда ты вышла на сцену, заставила меня в это поверить.
– Поверить во что?
– В то, что сказал твой папа. Любой может быть Карминдором и Амарой. Просто нужно найти частицу их внутри себя и дать ей засиять.
У нее краснеют щеки. Она смотрит вниз на то, как пальцы заплетают волосы в миллион косичек. Почему она кажется мне такой знакомой? Не по блогу, не из офиса. Откуда-то еще. Я уже слышал эти истории, только в более медленном темпе, как вращение в вальсе.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, тут она вскакивает со скамейки и поворачивается ко мне, вытянув руку.
– Хочешь танцевать? В смысле со мной? Хочешь танцевать со мной?
Хочу ли я?
– Ты ведешь, Принцесса, – отвечаю я и беру ее за руку, она поднимает меня. Ее улыбка становится шире.
– Я надеялась, что ты это скажешь.
Элль
Я веду его, Карминдора, Дэриена Фримена, кем бы он ни был, в бальный зал, в толпу, прямо в эпицентр. Ди-джей заводит новую мелодию, толпа рассасывается, остаются только пары. Его пальцы плотнее обвивают мои. Песня тихая и медленная. Я с дрожью осознаю, что это главная тема «Звездной россыпи». Дэриен замечает это одновременно со мной и ухмыляется.
– Как раз вовремя.
– Иногда вселенная угадывает, – говорю я и понимаю, что это правда, но в других вселенных.
– Может быть, мы в фильме, но не знаем об этом.
– Может быть, вселенная просто любит шутить.
Люди вокруг нас оборачиваются, чтобы посмотреть. Их взгляды разят нас, как лазеры, горячие и направленные, как в тот момент, когда я вступила на сцену конкурса. У меня покалывает кожа, я словно не могу сделать ни одного верного шага.
Он опускает руку мне на бедра, мы начинаем медленно покачиваться. Щеки горят все сильнее, музыка нарастает. Я слышу, как папа вальсирует с мамой по гостиной. Они кружатся и кружатся. Мама смеется и спотыкается. Потом папа танцует со мной, рассказывает о большом бале, своей мечте, где на какой-то момент, на один вход ты можешь стать тем, кем всегда мечтал. Например, бесстрашным Принцем Федерации. Или дочерью, достойной памяти отца. Или Принцессой, которая жертвует собой, танцуя с…
Я перевожу взгляд на его глаза, с трудом сглатываю.
– Ты хоть умеешь танцевать?
– Умею ли я? – Он пропускает пальцы через мои, притягивает меня ближе. Он пахнет булочками с корицей и свежестью. – Я Карминдор.
Когда оркестр начинает второй куплет, мы синхронно выходим, одним легким движением ловим такт. Бальный зал начинает кружиться. Мы вращаемся по танцполу вокруг других вращающихся пар, наши ноги движутся синхронно и согласованно, я словно знаю каждый последующий шаг или он знает мой. Вспышки света сверкают вокруг нас, прорываясь сквозь клубящийся вокруг туман. Кажется, в этот невозможный момент вся вселенная вращается вокруг нас.
