– Но что если мы вправду просто кривляки? – Я закусываю щеку, бросая порцию пончиков во фритюр рядом со сладким картофелем.
– Точно нет. Ты самый преданный фанат из всех, кого я знаю. К тому же можно пробовать новое. Можно разведывать новые земли. Не хочешь попробовать?
Попробовать. Я много что хочу попробовать. Хочу поехать на конвент. Хочу косплеить. Хочу делать вид, что обладаю хотя бы толикой храбрости Карминдора. А что, если Кар будет на конвенте? Что, если тоже примет участие в конкурсе?
И тут я понимаю, что думаю вовсе не о косплее.
– Ладно, а чего же ты хочешь?
Я не то пожимаю плечами, не то морщусь.
– Я хочу того, что, скорее всего, никогда не смогу получить.
– Например?
Может, нам надо вместе смотреть вверх, а’блена.
Не знаю, что на это можно ответить, поэтому просто пожимаю плечами, встряхивая пончики и пересыпая их в корзинку.
– Не хочу об этом говорить.
Сейдж пожимает плечами и устало взмахивает рукой.
– Как хочешь.
Порезав все, она достает из-под прилавка костюм, подушечку для булавок и нитку в цвет темно-голубому кителю Карминдора, продевает нитку в иголку.
– Дело в том парне, которому ты пишешь?
– Не хочу об этом говорить, – повторяю я.
– Ты никогда ни о чем не хочешь говорить! – возмущается она. – Давай, если не со мной, то с кем? Почему ты не можешь мне довериться? Просто высказаться? Расскажи!
– Просто… – Я сжимаю телефон.
– Я что, недостаточно хороший фанат? – спрашивает она, бросая китель на прилавок. – Дело в этом? Я не оправдываю твоих ожиданий от фанатки? Почему я не могу просто быть твоим другом?
– Потому что это ничего не изменит, – отвечаю я, оборачиваясь к ней. – Оттого, что я пожалуюсь, ничего не поменяется. Если расскажу, чего я хочу, расскажу, как ненавижу мою семью, какая у меня хреновая жизнь, как влюбилась в кого-то, кого даже не знаю, и до какой степени мечтаю оказаться в любой другой вселенной, что это изменит?
Я говорю громко, туристы на другой стороне улицы оборачиваются. Сейдж открывает рот, закрывает, снова открывает, как рыба, которую вытащили из воды. Потом смотрит на прилавок и пустую тыквенно-оранжевую собачью подстилку.
– А где наш плюшевый рассадник блох?
– Что? – я моргаю.
Перевожу взгляд на Франко. Но его там нет, как нет и кителя.
Мы перегибаемся через прилавок как раз вовремя, чтобы заметить толстую коричневую таксу, улепетывающую между ног туристов, размахивая синей тканью.
– Я его зажарю! – кричит Сейдж, срывая фартук.
Она огибает меня, распахивает заднюю дверь фургона и с криками несется вслед за Франко.
Я бросаюсь за ней, даже не снимая фартук. У Франко мой костюм, и кто знает, что он с ним собирается делать.
– Франко!
Туристы заполонили улицы в обоих направлениях, машины проезжают мимо по брусчатке, кареты, запряженные лошадьми, то и дело останавливаются, у радужных домов. Столько людей, а Франко не видно. Как я могла выпустить его из виду?
Мы выкрикиваем его имя, уворачиваясь и расталкивая туристов, слишком долго стоящих перед огромными домами с черепичными крышами и просторными верандами. Они оборачиваются, словно мы сбежали из цирка. Действительно, две девушки, одна в оранжевом фартуке с надписью «Съешь меня», другая в тюлевой пышной юбке с лентами, несутся по переулку так, словно за ними гонятся все силы Мглы.
Добегаем до Рейнбоу Роу, но его нигде нет. У меня сжимает в груди.
– Нет. Нет, только не это.
– Эй, ты! Плюшка! Ролли-Полли Олли! Поросенок! – выкрикивает Сейдж.
– Это не поможет, – шиплю я.
Она пожимает плечами.
– Когда я вчера вечером назвала его Франкзиллой, он подошел. Ой, вон он! – Она мотает головой в сторону поперечной улочки, где огибает угол что-то упитанное, напоминающее Франко.
Мы надеемся, что это он. Как настолько толстая собака умудряется так быстро бегать? Сейдж хватает меня за руку и тянет в галоп, но сама налетает на гуляющих и спотыкается. Я бегу дальше, поворачиваю на мощеную улочку, и сбываются мои худшие ночные кошмары.
Франко сидит, радостно виляя хвостом, а за ухом его чешет Каллиопа Виттимер. И у нее в руках китель моего папы.
– Ой! Элль! – замечает меня и быстро встает.
– Кал? Что ты… Ты разве не должна быть в загородном клубе? У тебя же уроки? – Я осторожно смотрю на китель, она знает, что тот принадлежит мне.
– Прогуляла. Я так иногда делаю. Хлоя не рассказывает, пока я не рассказываю маме, чем она занимается за домиком у бассейна с тем футболистом из школы. – Она гладит Франко по голове. – А я-то гадала, куда исчез малыш.
– Сюда, – я подбегаю, хватаю Франко, крепко зажимаю его и смотрю на куртку, раздумывая, могу ли надеяться вернуть и ее.
Каллиопа хмурится, выглядит задетой. Мне все равно, но я не могу выбросить из головы ее в мамином платье, а теперь она еще и папину куртку заполучила!
Переминаюсь с ноги на ногу. Может быть, удастся как-то ее одурачить, натравить на нее Франко для отвлечения. Он подбежит с обнаженными когтями и нападет, пока я вырываю куртку у нее из рук, а потом…
Франко скулит, вырываясь из моей хватки. Сейдж огибает угол и встает рядом со мной.
– Проблема решена, я полагаю, – говорит Каллиопа. Пуговицы куртки сверкают на солнце. Она переводит взгляд на Сейдж. – Э-э-э, привет! Я…
– Каллиопа, – заканчивает за нее Сейдж.
– Калли. Сводная сестра Элль.
Сейдж переводит взгляд с меня на нее, у нее задумчивое лицо. Калли не выглядит ни злобной, ни вредной. Но зло редко похоже на зло.
Калли задумчиво протягивает нам китель.
– Это тоже твой?
Сейдж берет его.
– Да. Эта шавка с ней сбежала.
– Это же тот самый китель, да? Карминдора?
– Ничего не говори, – каменным голосом говорю я. – Ни слова, Калли.
Ее лицо слегка кривится.
– Элль, по поводу того платья.
– Все хорошо, – выдавливаю я. – Не хочу об этом говорить.
– Но…
– Все хорошо. Спасибо, что поймала его, – добавляю я, выше поднимая Франкенпса и поворачиваясь, чтобы уходить. Нам нужно возвращаться на работу.
– Сейдж? – зову я.
Она не идет следом за мной по аллее, медлит, чешет в затылке.
– Приятно было встретиться, – бормочет она Калли, поворачивает и идет следом за мной. Догоняет меня на полпути по Рейнбоу.
