Деникин отдал приказ о назначении Врангеля:
«Приказ
Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России.
Гор. Феодосия № 2899 22 марта 1920 г.
§ 1
Генерал-лейтенант барон Врангель назначается Главнокомандующим вооруженными силами на юге России.
§ 2
Всем честно шедшим со мною в тяжелой борьбе — низкий поклон.
Господи, дай победу армии, спаси Россию.
Генерал-лейтенант Деникин».
И в тот же день в Севастополе Врангель издал свой первый приказ в качестве главнокомандующего:
«Приказ
Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России.
Гор. Севастополь № 2900 22 марта 1920 г.
Приказом от 22 марта за № 2899 я назначен ген. Деникиным его преемником.
В глубоком сознании ответственности перед Родиной, я становлюсь во главе Вооруженных сил на Юге России.
Я сделаю все, чтобы вывести армию и флот с честью из создавшегося положения.
Призываю верных сынов России напрячь все силы, помогая мне выполнить мой долг. Зная доблестные войска и флот, с которыми я делил победы и часы невзгоды, я уверен, что армия грудью своей защитит подступы к Крыму, а флот надежно обеспечит побережье. В этом залог нашего успеха.
С верою в помощь Божью приступим к работе.
Генерал-Лейтенант барон Врангель».
Тогда же, 22 марта (4 апреля), Деникин вместе с Романовским отплыл в Константинополь, а 23-го Романовский, пользовавшийся среди монархически настроенных офицеров совершенно незаслуженной репутацией «социалиста», «либерала» и «масона», в здании русского посольства был застрелен ярым монархистом, контрразведчиком Вооруженных сил Юга России, поручиком Мстиславом Алексеевичем Харузиным, сотрудником Константинопольского информационного отделения Отдела пропаганды и переводчиком с восточных языков. Вконец расстроенный этим известием, генерал Деникин на следующий же день с женой и дочерью отправился из Турции на британском броненосце «Мальборо» в Англию. Убийца, являвшийся членом тайной монархической организации, но действовавший в одиночку, так и не был найден. Вскоре после гибели Романовского Харузин был послан врангелевским правительством в командировку в армию Кемаль-паши, с которой главнокомандующий хотел установить контакты, и погиб там при невыясненных обстоятельствах. Барон осудил убийство Романовского и отрешил от должности военного агента в Константинополе генерала Агапеева, не обеспечившего должную охрану генералов Деникина и Романовского. Либеральные газеты обвиняли Врангеля в причастности к убийству Романовского, хотя для этого и не было никаких серьезных оснований.
Но вот в своих мемуарах в связи с убийством Романовского Петр Николаевич не жалел черной краски и для Деникина, и для покойного начальника его штаба. Врангель утверждал:
«Напуганная убийством генерала Романовского, боявшаяся за участь мужа, жена генерала Деникина обратилась к прибывшему одновременно с ним в Константинополь генералу Хольману с просьбой прислать для защиты мужа английские войска. Обязанности российского дипломатического представителя исполнял русский консул Якимов, заменявший давно назначенного, но все еще не прибывшего к месту назначения поверенного в делах Щербатского. Якимов заявил английским властям протест против нарушения экстерриториальности посольства. Генерал Агапеев просил генерала Деникина снестись с генералом Хольманом и не допустить оскорбительного для русского достоинства ввода в посольство английских солдат. Всё оказалось тщетным. Генерал Деникин не выполнил просьбы генерала Агапеева. Англичане заявили, что бывший Главнокомандующий находится под их покровительством и они не могут отказать ему в защите.
„С моей стороны, — писал генерал Агапеев, — вслед за вводом английской полиции была сделана попытка напомнить генералу Деникину, что на нем как на бывшем Главнокомандующем В. С. Ю. Р. лежат некоторые нравственные обязанности в вопросе о поддержании достоинства России, причем я начал разговор с ним о наглой выходке генерала Хольмана и как я на нее реагировал, но генерал Деникин, не дав договорить мне, резко оборвал меня, встал и тоном, не допускавшим возражений, сказал: 'Ваше превосходительство. Зачем вы мне это говорите…' То напоминание, которое я сделал, было, конечно, неприятно генералу Деникину; я полагаю, он принял решение, сознавая, что оно несовместимо с престижем той идеи, которой он служил, но не желая, чтобы это сознавали другие. Так как попытка моя потерпела полное крушение, то мне ничего не оставалось больше как повернуться и уйти“.
Посольство было занято гуркосами
[17]. Генерал Деникин, даже на панихиде присутствовал, окруженный ими. На другой день, накануне похорон своего соратника и друга, генерал Деникин выехал в Англию. После его отъезда английским командованием было выпущено объявление с предупреждением, что если виновники убийства не будут обнаружены, то все русские офицеры будут выселены из района Константинополя. (На убитом генерале Романовском в боковом кармане кителя оказалось перлюстрированное письмо генерала Шатилова к генералу Науменко. Письмо было частное, касавшееся личных вопросов — просьбы устроить службу одному лицу.)
Необходимо было оградить престиж русского имени. Я отдал приказ об отчислении генерала Агапеева и г-на Щербатского как не принявших достаточных мер по охране генерала Деникина и прибывших с ним лиц, „следствием чего явилось убийство в Константинополе генерала Романовского и ввод в Русское посольство английских войск“. В частном письме генералу Агапееву я изложил ему мои соображения и просил не сетовать на меня, ибо я вынужден поступить так, дабы избегнуть в дальнейшем возможности повторения со стороны англичан новых бестактностей. Я принял меры, чтобы приказ мой стал известен представителям союзного командования. Приказ возымел действие, и через несколько дней вывешенные в Константинополе объявления английских властей были сняты, а начавшиеся было против русских мелкие репрессии совершенно прекратились».
И на этот раз личные обиды у барона берут верх. Зачем было напоминать пикантную подробность о перлюстрированном письме, обнаруженном на убитом, тем более что сам текст письма никакого значения не имел, а о факте перлюстрации ОСВАГом переписки высших военачальников Врангель и так неоднократно упоминал в своих мемуарах? Зачем было еще раз в мемуарах бить поверженного Деникина, уже давно не являвшегося соперником Врангеля и не игравшего сколько-нибудь активной роли в эмиграции, обвиняя его в будто бы проявленной трусости? Врангель ведь знал, в каком состоянии в то время находился Антон Иванович, потеряв лучшего друга. Деникин писал в мемуарах:
«Раскрылась дверь, и в ней появился бледный как смерть полковник Энгельгардт:
— Ваше превосходительство, генерал Романовский убит.
