Михаил Васильевич не пропустил момент, когда его оппонент пришпорил коня и повел за собой в атаку порядка четырех сотен всадников. Рассеянные, деморализованные и изрядно потрепанные поместные ополченцы были неспособны дать им отпор. Не в этой ситуации. Их отступление, очевидно, превращалось в бегство, чего нельзя было допустить.
– Развернуть немцев! – крикнул Михаил. – Прикрыть левый фланг пиками!
А сам, увлекая за собой свою свиту всадников в дощатых доспехах, попытался встречно атаковать Дмитрия. Всего полусотня. Крайне мало, чтобы победить. Но достаточно для затруднения натиска. Замедления. Сбивания темпа. А там и с другого фланга подоспеют, наверное. Вон они уже скачут…
Дмитрий несся на своем коне впереди отряда и откровенно мандражировал. В голову лезли дурацкие мысли о судьбе Густава II Адольфа, что погиб самым дурным образом, вот так же возглавив атаку своей кавалерии при Люцерне. Но отступать было поздно. Слишком поздно.
Поместная кавалерия бежала, стремясь избежать столкновения с конницей Дмитрия. Но их слабосильные лошадки, утомленные рывком к позициям, изрядно сдавали. Поэтому всадники царевича их быстро настигали…
Михаил Васильевич летел, натурально насилуя своего коня шпорами и бледнея. Он прекрасно видел, как Дмитрий, возглавлявший контратаку на фланг, развернул своих всадников на него. Это был конец.
Секунда. Вторая. Третья.
Удар копья в грудь!
И он вылетает из седла спиной вперед. Полет. Падение. Темнота.
Ту полусотню, что повел за собой Скопин-Шуйский, кирасиры Дмитрия ссадили играючи. Только вот копья пообломали большей частью. Кого насмерть. У кого просто дух вышибли. Но разбираться было некогда.
Собрав и построив своих всадников, царевич вновь повел их в атаку. Те, что с копьями, – в первый ряд. Остальные, выхватив кончар, шли во втором.
– Ура! – закричал Дмитрий.
– Ура-а-а-а-а! – эхом отозвались четыре сотни глоток за его спиной.
А поместная кавалерия правого фланга, резко отвернув, стала уходить в сторону Москвы. Следом за своими товарищами. Был ли у них шанс? Наверное, был. После ударов картечью, дробью и пулями там оставалось сотен восемь всадников. Могли задавить массой, численностью. Особенно если левый фланг, увидев эту рубку, повернет назад. Но ни Шеин, выживший в самоубийственной атаке, ни Мстиславский так рисковать не стали.
Дмитрий решил не преследовать их, навязывая бой. Долго, муторно и нерезультативно. Все-таки кавалерия. Тем более есть шанс нарваться на засаду. Да и сражение еще не выиграно до конца. У противника оставалось около четырех-пяти тысяч стрелецкой пехоты да пять сотен наемных немцев. Причем последние оттянулись к повозкам и прикрыли их пиками, защищая от наскока конницы с тыла…
Покрутившись там, царевич решил отойти обратно. Для его кирасир – патовая позиция.
– Берете свои батальоны и обходите с флангов, – хмуро произнес Дмитрий, обращаясь к вызванным к нему командирам левой и правой линий.
Центральная же позиция возобновила обстрел дальней картечью. К ней присоединились и гренадеры, начав закидывать сгрудившихся у саней врагов гранатами из ручных мортир. Точность отвратительная. Зато моральный эффект! На психику давит изумительно. Да и попадает изредка.
Зазвучали барабаны и флейты. Развернутые знамена затрепетали на ветру. И фланговые батальоны, перестроившись в колонны, демонстративно двинулись в обход позиции врагов. А вместе с ними шли и по батарее полковых орудий.
«На санях» это вызвало бурю волнений.
Минуту маршируют стрелки Дмитрия. Вторую. Словно в кино. Шаг к шагу. Равнение держат. А как пересекли линию саней, так и не выдержали стрельцы. Побежали. Там не требовалось великого ума, чтобы понять, чем грозит такое окружение.
Дмитрий же небрежно махнул рукой, отпуская оба кирасирских эскадрона в атаку. Да, они не предназначались для преследования и добивания. Но здесь и сейчас прекрасно могли выполнить эту роль. Благо что пехота убегает, а не кавалерия. По идее, это были потенциально его люди. Ну, эти, за санями. Однако в текущей ситуации он не мог допустить укрепления войска Шуйского пехотой. Пусть даже такой. Ибо поместная конница без опоры на пехоту становилась совсем уж легкой целью. А с пехотой, да на хороших позициях, приобретала опасность. Второго шанса врагу он давать не хотел.
Сам же царевич подъехал к позициям «у саней» и с грустным, задумчивым видом уставился на эти кучи трупов… К горлу подкатил предательским ком, который едва удалось проглотить.
– Вот и начал я заливать Русь кровью… То ли еще будет…
– Это были твои враги, – возразил Петр Басманов, следовавший следом.
– Мои враги… – медленно, словно пробуя на вкус, произнес Дмитрий. – Срочно готовимся к выступлению! Форсированным маршем! Драгун отправить до Москвы. Пусть разведают обстановку. Нельзя дать противнику оправиться. И да, верни кирасир! Нам нет времени ждать.
– Слушаюсь, – кивнул Петр и ускакал распоряжаться.
Дмитрию следовало бы остановиться на позициях. Добить раненых. Собрать трофеи. Возможно, похоронить тела. Но Шуйский не давал этого сделать.
Еще час-два, и в Кремле узнают – западный заслон пробит.
Сколько Шуйскому потребуется времени, чтобы сбежать?
Очень вряд ли он рванет как есть. Совершенно точно он постарается сформировать обоз с ценным имуществом. Ведь для борьбы за власть ему потребуются деньги. Много денег. А значит, их он бросать не станет. Также нужно организовать какой-нибудь заслон в городе. Возможно, оставить кого-то держать оборону Кремля. Это должно надолго задержать войска царевича, если тот попытается его преследовать. Ну, по крайней мере именно так предположил сам Дима, поставив себя на место своего врага. А значит, что? Правильно! Нужно врываться в город на плечах отступающего врага. И блокировать его в Кремле. Чтобы не утек.
– Быстрее! Быстрее! – нервно выкрикнул Дмитрий, видя, что артиллеристы слишком долго возятся, «упаковываясь» в походное положение. – Дорога каждая минута! Опоздаем – эти скоты столицу спалят! Быстрее!
И солдаты, подстегнутые этой угрозой, зашевелились сильно бодрее. Ведь у многих в этом большом деревянном городе были или дома, или родичи…
Глава 6
1 апреля 1605 года, Москва
Дмитрий Иванович Шуйский укушенным бурундуком носился по Грановитой палате, пытаясь собраться с мыслями. Рядом на лавке сидели и напряженно смотрели на него Шеин с Мстиславским, только что прибывшие от войска.
– Поражение! Как?! Как?! Черт вас возьми! – вновь закричал Шуйский.
– Судя по всему, царевич практически не понес потерь под Смоленском, – сохраняя невозмутимое лицо, произнес Мстиславский. – Кроме того, у него было за три сотни крылатых гусар.
– Что?!
– Он поместных пересадил на трофейных коней и снарядил захваченными доспехами. Я Петра Басманова узнал. Издалека – гусар как гусар. Только когда подъехал на переговоры – опознал.
