Стояние длилось вот уже неделю.
Появились татары. Рейтары выступили на рекогносцировку всей сотней и в спонтанной стычке перебили большую часть замеченного отряда. Остальные энергично отступили куда-то. Только копыта сверкали.
И все, как отрезало.
Странно.
Очень странно.
Однако 15 декабря тыловой разъезд, обеспечивающий дальний периметр, заметил довольно крупный отряд всадников. Сблизились. Оказалось крылатые гусары во главе с раненым Мстиславским.
– Что случилось? – Всполошился командир разъезда.
– Нас разбили, – хмуро произнес князь. – Нужно доложить Государю. Веди.
Меньше чем через час добрались до лагеря.
Лошадям отсыпали овса, передав на обиход. Гусарам выдали горячей еды и травяного отвара. А Мстиславского пригласили к Дмитрию в шатер, чтобы он покушал уже там, докладывая.
Старому князю было сложно сдерживаться и есть без излишней спешки. Все-таки двое суток без еды. Поэтому Дмитрий позволил ему немного насытиться. После чего потребовал рассказа. И чем больше тот говорил, тем сильнее Император хмурился, ибо дела принимали какой-то кошмарный оборот. Сюрреалистичный.
К Коломне подошло объединенное войско, ведомое ханом Тохтамышем Гераем. Под его рукой было войско донских, волжских и уральских казаков, большая и малая орда, астраханские татары, а также черкесы и прочие союзные владетели северного Кавказа. Ну и, само собой, османский отряд поддержки в пять тысяч янычар и семьдесят различных орудий. Суммарно не понять. Но намного больше ожидаемых сорока-пятидесяти тысяч. Тьма тьмущая. То есть, неопределенно до хрена.
Так вот. Когда это огромное войско стало подходить к окскому льду, Романов, Голицын и Шереметьев подняли большую часть поместного войска и увели. Да ни куда-нибудь. А в стан к Гераю, где уже имелись поместные. Многие из тех, кого Мстиславский так и не смог поверстать по той или иной причине.
Как это выяснилось? Просто. Мстиславского чуть позже попытались уговорить сдаться на милость нового Великого Государя, царя и хана Тохтамыша Газы Герая.
Князь отказался.
Нет, не потому, что такой верный. Отнюдь. Дмитрий прекрасно понимал мотивацию Мстиславского. Ему просто под рукой Герая ничего не светило. Не убьют – уже неплохо. А так – да. Чем дальше продвигалась реализация реформ, тем сильнее дворяне были против них. Ведь теперь было недостаточно происхождения, чтобы возвышаться и продвигаться. Поначалу-то многие помещики восприняли этот подход с особым энтузиазмом. Но ровно до того момента, как им на пятки стали наступать конкуренты из других сословий. Военные успехи да, какое-никакое, а промышленное развитие их мало волновали. Своя рубашка была ближе к телу. А на горизонте замаячили перспективы ее потери. Причем не иллюзорные. Вот и оказалось, что тех помещиков, кому «попирание старины» пришлось не по душе, вышло на удивление много.
– Что было дальше?
– Ничего хорошего, – грустно буркнул князь. – Османы подкатили свои пушки и начали методичный обстрел саней, за которыми укрылись стрельцы. При «Единорогах» была только картечь, а эти били ядрами. Не дотянешься. В семь десятков стволов они разворотили все за час-полтора. Стрельцы побежали. А татары лавой бросились за ними. Рубить.
– А поместные?
– Впереди неслись, – скривился Мстиславский. – Выслужиться явно хотели перед новым господином.
– А тебе как удалось уйти?
– Как стрельцы побежали, так и стал гусар уводить. Мы же с ними в тылу стояли. Стрельцов уже было не спасти.
– А немцы?
– Они тоже стояли в тылу. В них ядром только пару раз попали. Я им приказал отступать к Москве, но как там вышло – не знаю. Видел только, что немцы бегом бросились к ближайшему лесу. За ними часть стрельцов устремилось. Может и ушли.
– Ясно, – сухо ответил Дмитрий, обдумывая текущий расклад.
– Злишься Государь? – Осторожно поинтересовался князь.
– На тебя?
– Да.
– Нет.
– А на кого?
– На себя. Ваше единодушие было странным. Они ладно – знали все. А ты? Или тоже знал?
– Не знал.
– Тогда чего поддержал их?
– Так здраво звучало. Чего не поддержать?
– Да уж. Столько людей глупо положили.
– Что делать будешь? К Москве отходить?
– Зачем? – Удивился Дмитрий и прищурился, взглянув на Мстиславского.
– Как зачем?
– Мы пойдем другим путем, – усмехнулся Император. После чего повернулся к дежурному. – Приказ по лагерю. Сворачиваемся. Спешно. Подготовка к марш-броску.
– Есть, – козырнул дежурный и вылетел на улицу.
– Повоюем, – как-то особенно кровожадно улыбнувшись, произнес тому в спину Государь.
На самом деле он не был ни разу уверен в успехе кампании. Слишком уж много людей оказалось у противника. По паническим настроениям Мстиславского и его гусар – все сто тысяч. Да еще и семьдесят пушек, которые, наверняка увеличились за счет трофейных 3-фунтовых «Единорогов». Очевидно же – шли брать Москву. И возьмут, если Дмитрий ничего не предпримет.
Сколько у него было людей?
Шесть батальонов линейной пехоты. Рота гренадеров. Рота штурмовиков. Рота егерей. Дивизион кровавых гусар. Эскадрон рейтар. Два дивизиона полковой артиллерии. Батарея полевой артиллерии. Ну и теперь еще и неполные пять сотен крылатых гусар. То есть, примерно четыре тысячи пехоты, тысяча кавалерии и сорок два орудия. Прилично. Но капля в море по сравнению с войском, что привел Герай. Да, у Дмитрия пехота была прекрасно обучена, опережая в плане тактики и техники своих противников на голову, но десятикратное, а то и двадцатикратное превосходство в живой силе и двукратное в артиллерии – это очень и очень опасно.
Хотя, конечно, не фатально.
Вон, при Роркс-Дрифт англичане встретились с зулусами без всяких пушек, не говоря уже о пулеметах. Сколько их там было? Полторы сотни. А противника? Около четырех тысяч. И ничего. Победили.
– Государь, – напряженно произнес Петр Басманов.
– Что? – Произнес Дмитрий, сфокусировав взгляд на нем. – Боишься?
– Боюсь, – после нескольких колебаний, сказал тот.
– Мы все боимся, – поддержал его Мстиславский. – Сила совершенно невиданная. Как ее побить?
– Взять оглоблю – да по хребту.
– Чего, прости?
– Петя, тебе не кажется, что ты повторяешься?
– Но…
– Там, под Смоленском ты тоже говорил, что врагов слишком много и нужно отступать. Или забыл уже?
– Такое не забудешь.
– Правильно. А тут что? Снова их много?
– Но их действительно много…
